Общая комната могла вместить сотню человек, но сейчас там находилось человек пятнадцать беловолосых игроков в бинго. Вообще-то пятнадцать – это очень даже неплохо. Однажды я разыграла шесть игр в бинго для одной милой старушки. Это был лучший день в ее жизни. Она просто не могла поверить, что выиграла шесть партий подряд. Так что пятнадцати игроков достаточно. Мне просто хотелось, чтобы все они сидели недалеко от того места, где стояла я, вытаскивая шары из проволочного бочонка. Вместо этого они рассредоточились по всей комнате, и мне пришлось называть каждый шар по несколько раз, громко крича при этом, чтобы все наконец меня услышали. После четырех разыгранных партий я осипла. И почти не осталось надежды на то, что мне хватит сил поведать Таре сагу о сегодняшнем дне. Глава 7 – Господи, твой голос звучит так, будто ты выкурила кошачий наполнитель, – сказала Тара. – Мне пришлось разыгрывать бинго, – прохрипела я. – И сегодня у моих подопечных случился приступ глухоты. – И как эти старые негодяи могли так поступить! – поддразнила меня Тара. – Значит, сегодняшний день в Эш-Гроув был дерьмовым? – Пожалуй. – Тогда на ужин мороженое. К тому же оно поможет твоему горлу. Пойдем, я угощаю. Я попыталась возразить, но Тара шикнула на меня и потащила в «Баскин-Роббинс», где мы купили мороженое с шоколадной крошкой и кусочками печенья. – Даже к лучшему, что ты не можешь разговаривать, потому что я должна тебе кое-что рассказать, – засмеялась Тара. – Помнишь, мы думали, что Дженни Прицки наврала про месячные и на самом деле беременна? Я засунула в рот полную ложку мороженого: – Угумс. Маму бы это убило. Тара ткнула в мою сторону длинной розовой ложкой: – Ты не поверишь. Дальше она погрузилась в долгий и запутанный рассказ о Дженни и ее страхе забеременеть во время весенних каникул. Не буду углубляться в подробности. Даже мне этот рассказ показался довольно скучным, а я знаю Дженни Прицки. Хотя я притворилась, что внимаю каждому слову подруги, потому что она очень любит посплетничать, а я очень люблю Тару. Поэтому она говорила, а я слушала. Среди двух друзей всегда один рассказчик, а другой – слушатель. Не так трудно догадаться, кто из нас кто. По правде говоря, мне не очень хотелось в третий раз за день ворошить сегодняшние события, поэтому я была рада заполнить разговор историей про задержку Дженни. Когда через пару часов я добралась до дома, мама прибиралась в шкафчике под кухонной раковиной, а Зак сидел за столом и решал задачи по алгебре. – Вам задали домашние задания? – спросила я. – В первый учебный день? – Привет, милая, – крикнула мама из-под раковины. Зак забавлялся с карандашом, раскачивая его вверх и вниз, как детские качели. – Подумаешь, – сказал он. – Мы проходили это в Меритоне прошлой осенью. Мама села: – Ты шутишь? Она сполоснула тряпку в стоящем рядом ведре с мыльной водой, выжала ее и снова залезла в шкаф. – Как бы ни было смешно, но… нет, – усмехнулся Зак. – Хотя меня это устраивает. Не буду напрягаться до конца года. – Брат записал ответ. – Останется больше времени для игр. – Ты слишком много играешь в видеоигры, – произнесла мама из шкафа. Зак закатил глаза и спародировал ее, притворившись, будто на его руке надета кукла-носок, которая все время поучает его. Мама выбралась наружу и показала на бутылку с распылителем, стоящую на стойке возле плиты: – Блайт, передай мне чистящее средство. Здесь какое-то пятно, которое у меня не получается вывести. – Она выгнула спину и поморщилась. – Серьезно, мам, – сказал Зак. – Почему нам просто не нанять кого-нибудь для уборки? Мама стерла пот со лба. Она не догадалась снять золотые часы с алмазами, которые подарили ей на сорокалетие бабушка с дедушкой. И маникюр был испорчен. – Уборщицы стоят денег, Зак. – Да, но разве в твоем трастовом фонде от бабушки с дедушкой нет несметного количества долларов? – решив проблему за пять секунд, спросил Зак. Я протянула маме бутылку. – И ты хочешь, чтобы мы растратили все до того, как ты унаследуешь деньги? – лукаво улыбнувшись, спросила мама. Несколько секунд Зак смотрел на нее, а потом заявил: – Продолжай тереть, женщина. Они обменялись смешком, и мама снова залезла в шкаф, чтобы уже со средством попытаться оттереть пятно. – Кстати, там не несметное количество долларов, – произнесла мама из-под раковины. – И деньги вложены в долгосрочные инвестиции. Это скорее фонд для чрезвычайных ситуаций, а грязный дом к ним не относится. Я плюхнулась на стул: – Где папа? – На встрече членов школьного совета, – ответила мама. – Черт, это тоже не помогает. Придется просто поставить что-нибудь поверх этого пятна. – Мама снова села и проморгалась, чтобы избавиться от хлористых паров. – Он сказал мне, что у тебя выдался не самый легкий первый день. Ты как, держишься? Не самый легкий? – Все в порядке, – ответила я. Мне не хотелось врать, поэтому про себя произнесла: «В порядке, но я стала слабой и хрупкой и вот-вот разобьюсь». Но мама меня слишком хорошо знала. – Хочешь поговорить об этом? – спросила она. Я покачала головой: – Не о чем говорить. – Тебе задали домашнее задание? – Немного. Мне надо было перевести статью, что могло занять около трех минут, так как школа Эш-Гроув отставала от Меритона по французскому языку на два семестра. – Не могла бы ты тогда достать вещи из сушилки и убрать их? Завтра с утра у нас показ дома. – Мама скрестила пальцы. – Поверить не могу, что ты так стремишься продать этот дом. Разве тебя это не беспокоит? – не подумав, брякнула я. Это как-то само вырвалось у меня и сразу отразилось на маме. Она вскочила на ноги. Маска леди отсутствовала. Мама даже не попыталась хоть немного скрыть свое недовольство. – Конечно, меня это беспокоит, Блайт, – резко сказала она. – Это и мой дом тоже. Моя жизнь тоже меняется. Но знаешь что? Нам приходится идти на жертвы ради любимых людей. – Человека, – исправила я ее. – Что, прости? – Любимого человека. Не ради людей, а ради человека. Ради папы. Глаза мамы округлились. – Нет, Блайт. Я имею в виду людей. Конечно, это ради папы, но еще ради тебя и Зака. Все наши поступки для вашей же пользы. Может, ты и не замечаешь этого, не видишь дальше своего носа, но это факт. Упс! – И даже если это не так, твой папа многим пожертвовал ради семьи. И мы должны отплатить ему тем же. Его счастье тоже принимается во внимание. А что хорошо для твоего папы, хорошо и для семьи. Так что, пока не начала еще одну обличительную речь о том, насколько несправедлива твоя жизнь – как ты, несомненно, поступила в школе, – возможно, стоит задуматься об этом? Мама подняла ведро и вышла из комнаты. – Не парься, – улыбнулся Зак, засовывая тетради с выполненным заданием по алгебре в рюкзак. – Вчера я выслушал такую же речь. – Просто дело не только в счастье, – сказала я. – А в деньгах. Господи, не понимаю, как бзик отца про трастовый фонд мамы может помочь семье.