Встретившись с мужчиной у будки спасателей, я сразу перешла к делу. Ситуация выглядела ужасно нелепо: только вчера я сопротивлялась, не готовая к решительному шагу, а сегодня сама прибежала просить о помощи. Дэн выслушал молча, а потом щелкнул меня по носу. Пока я рассказывала, он с ироничной усмешкой разглядывал меня. – Ты самый странный человек из всех, что я встречал, – заключил он, почесав лоб. – Как раз сегодня я собирался рассказать о тебе Мадлен… – Нет, Дэн, не надо! – Я простила ему и щелчок, и наглый взгляд: на следующей тренировке использую не один, а целых три запрещенных приема. – Дай мне несколько дней, и я сама все улажу. Какая ложь. Я и представления не имела, как такое можно уладить. Но об этом после. Дэн поставил руки в боки и прищурился. Наверно, он выбирал между возможными катастрофическими последствиями и удовольствием от издевательств надо мной. – Я сделаю все, что ты захочешь, – подбодрила его я, желая, чтобы животное чувство одержало победу над разумом. – Надену любое ужасное платье, какое выберешь, и туфли, и что там еще есть. И он не устоял. Не знаю, что за планы он строил, но на мое предложение согласился, только как-то слишком хитро пробежал по мне взглядом. Затем хлопнул в ладоши и, потерев их друг о друга, заявил: – Ладно. Сама напросилась. Даю тебе еще один день. Посмотрим, что из этого выйдет. Мне оставалось лишь успокаивать себя тем, что это Дэн и ничего плохого он придумать не сможет. Вечером я прямиком понеслась на склад. В душе смешались неприятное чувство в предвкушении неизвестного и удивительная легкость от осознания того, что, даже поступая правильно, я все равно делаю что-то не так. Сколько я себя помнила, делать что-то не так было моим любимым занятием номер четыре. Как защитная реакция на отсутствие матери, бросившей меня при рождении. Как вызов отцу, который даже не пытался ее найти и отдалился от меня. Как заявление всему миру: нет, я не одинока! Мне очень хорошо и весело! Я свободна, и меня ничто не держит! Конечно, это была неправда. Я хотела отыскать женщину, бросившую меня, посмотреть в ее бесстыжие глаза и сказать: «Ты мне никто. Никем была, никем и останешься», – и пожелать провалиться куда-нибудь в десятую преисподнюю. Или ниже. За этим я и приехала сюда. Мадлен была той связующей ниточкой, которая могла пролить свет на эту тайну. Чем ближе я подходила к складу, тем больше меня терзали сомнения: стоило ли так опрометчиво полагаться на выбор Дэна? Он хороший парень, и в том, что он не выберет чего-нибудь вызывающего, можно было не сомневаться – только окажется ли это приемлемо для жизни? Или что-то типа водолазного костюма размера 3XL? До того, как окончательно согласиться, он недовольно заметил, что на дискотеке, где мы договорились встретиться с ребятами, бывает небезопасно, и пообещал присматривать там за мной. Телячьи нежности. Но спорить я не стала. На прилавке уже лежало несколько платьев. Достаточно коротких – совсем не то, что я ожидала, и никаких водолазных костюмов. Мы закрыли склад на ключ, и Дэн заставил меня примерить каждое. Свой выбор я остановила на темно-зеленом. Оно было почти черным, чуть ниже колена, с закрытой шеей и спиной, пошитым точно по фигуре, не сильно обтягивающим – все, как я люблю, если не считать, что это было первое в моей жизни платье. Туфли он подобрал бежевые на высоченном каблуке-шпильке. – Только так, – заявил он, отметая в сторону мои возражения. – Каблук – это та маленькая женская хитрость, которая делает тебя незабываемой и неотразимой в глазах мужчин. Он издевательски принялся ходить взад-вперед перебежками, изображая паровоз. Но стоило мне поднять туфлю, чтобы запустить ему в ухо, сразу остановился и предупреждающе покачал пальцем: – Или так, или никак. – Незабываемой и неотразимой, говоришь? – Я напыжилась, но все же надела туфли на ноги. Хотя на его ушах они смотрелись бы лучше. Попыталась пройти два шага – получилось. – Насчет неотразимой, это точно, – съязвил Дэн, следя за мной сзади. И я тут же подвернула лодыжку, повалившись на прилавок и больно ударив бок. – И незабываемой тоже, – не удержался и прыснул со смеху он. А я выругалась и уже хотела послать ко всем бананам эту затею, но увидела, как он икает с подвыванием, закрыв рот рукой, и тоже рассмеялась. – Я никогда не научусь на них ходить, – приняв вертикальное положение, пробормотала я себе под нос. – К ним не прилагаются костыли? – Костыли для слабаков. А ты у нас сильная. Так что сможешь-сможешь, – подойдя, Дэн ободряюще похлопал меня по плечу, – все так начинали. Я нахмурилась: – Кто это все? Но он проигнорировал мой вопрос. Туфли на самом деле выглядели очень красиво, если бы сидели на чужой ноге. Мы подобрали светло-бежевый поясок им в тон. Дэн оглядел меня с головы до ног и удовлетворенно причмокнул: – Теперь макияж и прическа. Я в ужасе уставилась на него: – Чего?! – Надо, Сэм, надо, – оскалился он, – чтобы убить всех наповал и потом косточки собирать. Усадив меня в кресло, он взялся за работу. Пятнадцать минут его корявые пальцы что-то рисовали на моем лице карандашами и кисточками, попадая то в ноздрю, то в глаз, то в рот. Я подозрительно щурилась, моргала и плевалась, за что получала по лбу. Десять минут возни с париком, расческой и разноцветными бутылочками, и вуаля – Дэн попросил меня закрыть глаза и подвел к зеркалу. – Ну давай, смотри… Я открыла их по очереди. Вначале осторожно правый – в зеркале возникли знакомые очертания. Набравшись смелости, открыла и левый. Клоун, которого я ожидала увидеть, там не появился. Как и разболтанный подросток, к лицезрению которого я уже привыкла. На меня смотрело нечто новое и неузнаваемое. Дэн иначе понял мое выражение лица. – Что? Нравится? – Да уж. Только как? Откуда ты знаешь, как все это делается? Если бы не парик, мои волосы точно бы встали дыбом. Неужели эти три года он прокачивал мышцы, размахивая кисточками визажиста? Дэн шмыгнул носом и вытер вспотевшее лицо салфеткой. – Было дело… – Он не стал вдаваться в подробности, но ответ был налицо. Я повернулась к нему: – А ты уверен, что ребята узнают… это? – и очертила вокруг себя зигзаг. – Столько приготовлений – а они пройдут мимо, не заметив. Дэн рассмеялся: – Уж мимо точно не пройдут. Узнают-узнают. Не переживай. Я опять перевела взгляд на зеркало: карие глаза увеличились за счет черной подводки и стали чересчур темными, огромными и чужими, легкий румянец, едва тронувший щеки, выделил скулы, светлый блеск на губах превратил их в пухлые подушки, рыжие волосы от парика, спадающие на плечи ровными прядями, заострили лицо – и в довершение ко всему стильное платье подчеркнуло все то, что я так усердно старалась скрыть. Вот только поза – подбоченившись, руки в боки… Я машинально выпрямила спину, плечи и колени, встав ровно, под стать отражению в зеркале. Бред. Дэн улыбнулся, заметив мое замешательство: – Ну, привет, Золушка. – А ты, по ходу, в крестные феи записался? – хмыкнула я. – Нет. Скорее я хитрый гном, – Дэн рассмеялся. – Только смотри, не теряй туфлю. – Угу, – я выпятила губы, как утка, – она же от Кардена, а не какая-то там хрустальная. – Ну, все-все, иди, – Дэн закатил глаза, – ты невозможна, – и подтолкнул меня за плечи к двери. – Принц-лягуш ждет. – Да уж, – тяжело выдохнула я. – Целых три. Глава 12 До клуба я доехала на фирменном мини-автобусе, но даже те несколько шагов, что проковыляла от остановки, дались мне с большим трудом. Три раза я подвернула лодыжку, четыре – споткнулась и два – еле сдержалась, чтобы не плюнуть на все и уйти. К счастью, столь необычная походка не привлекла внимания прохожих. Как и не вдохновила их на подвиг помочь еле передвигающейся девушке. Благородно протянул мне ветвь поддержки один лишь куст, когда я чуть не свалилась в него. Как жаль, что моих проклятий не слышал Дэн, придумавший самое извращенное наказание – обуть меня в «башни»! Рядом с ночным клубом была уличная танцплощадка, чуть в стороне от нее – открытое кафе. Все столики были заняты. Я еле протиснулась через толпу танцующих и вышла к сцене. И тут меня наконец-то озарило: где же искать ребят? Из динамиков орала быстрая музыка, парни и девушки двигались ей в такт. Вдруг мелодия затихла, и раздался голос диджея: – Дорогие друзья! Как всем известно, у нас в лагере гостит знаменитая группа Big Flash. И сегодня они согласились выступить на нашей вечеринке специально для вас! На сцену выбежали ребята в черно-красных костюмах и черных кепках. Они сразу заметили меня. Пабло даже споткнулся о шнур, но сделал вид, что так и задумывал, и радостно помахал рукой. Джимми подмигнул, а Лютер приветливо улыбнулся и показал большим пальцем «класс». Их реакция немного приободрила меня. Я расправила плечи и тоже заулыбалась. Вдруг Джимми взял микрофон и громко произнес: – Наша песня посвящается самой красивой девушке, которая стоит сейчас здесь, рядом с этой сценой, – Саманте! – и указал на меня рукой. Я тут же помрачнела: – Чтоб тебя, – выругалась и закатила глаза. На меня направили несколько прожекторов. Толпа еще громче загудела, а я застыла, ослепленная ярким светом, хотя и прикрыла лицо рукой. Но не успела обозвать Джимми сельдереем и мысленно порубить на салат, как заиграла быстрая мелодия, и ребята запели. Довольно неплохо, потому что даже мне, равнодушной к музыке, захотелось двигаться ей в такт. Когда песня закончилась, они спрыгнули со сцены и окружили меня.