— Кажется, лет сто, — честно признался Игорь. — А где Анатолий? Толя! Ты где? — Да здесь я, здесь. Подошел с вязанкой хвороста. Сбросил на землю. — Он у нас здесь за дрова отвечает. — Игорь. — Очень приятно… — Слушайте, хватит трепаться давайте, наконец, к столу! — рассерженно прокричал Вениамин. — Ей-богу жрать охота, сил нет! — Тебе всегда хочется. — Чревоугодие не есть смертный грех, но лишь людская слабость! — нравоучительно продекламировал Вениамин, что-то торопливо дожевывая. — Да он уже лопает! — возмутилась Мила. — Не лопает, а дегустирует. — Он четверть шашлыков уже отдегустировал! — крикнул Сергей Михайлович, размахивая шампуром. — Гоните его в шею, если не хотите остаться голодными! — Злые люди! — вздохнул Вениамин. — Кусочка мяса измученной душе жалеют, нападая и грызя беззащитную тварь, аки волки… Потом они сидели за столом. Что-то пили. Что-то ели. И было очень весело и хорошо, потому что дело не в питье и еде, а в людях, которые сели в круг. — А ну-ка тихо! Цыц, говорю! — кричал Вениамин, стуча вилкой о бутылку. — Мы сегодня принимаем в наш круг нового приятеля. Игоря… Просто Игоря. По сему случаю, я считаю, нужно разлить и выпить до дна. — И закусить. — Это само собой. Питие без закуски есть признак беспробудного пьянства, а употребление веселящих напитков в процессе обильной трапезы — есть дело богоугодное и большая польза для здоровья. Толя, подтверди! — Подтверждаю. Чем больше съесть, тем меньше влезет выпить. Что есть точно — польза для организма. — Во-от! Так выпьем за Игоря и… Машку, которая его сюда затащила. — Не так уж тащила, — замотал головой Игорь. — За тебя, Игорь. Подняли, чокнулись, выпили. — Кто мне Игорька обидит, тому я уши оборву! — громко крикнула Мария. И как-то так все образовалось, что будто он был знаком с ними всегда и чуть не с детства — и с Сергеем, и с Вениамином, и с Милой… Может, они специально подыграли по просьбе Марии, может, просто были легкие люди, но он влился в компанию и стал здесь своим. Сразу. И хочется надеяться, навсегда. — Веня, ты опять общий салат к себе тащишь?! — Так все его уже поели. Там остатки! — Остатки… Ничего себе — остатки! Там полведра! Эпизод двадцать шестой. Пять месяцев и два дня до происшествия — Ты им всем понравился. — И они мне. Как давно ты их знаешь? — По-разному, кого-то больше, кого-то меньше. Но кажется — всю жизнь. — Разные они… — Ага, как же! Это пока беситься не начнут. Ты их еще не видел, когда они разойдутся. Как дети становятся, на голове ходят! Веня такое может отчебучить… Это они при тебе сдерживались. И на работе, наверное. Я была у Сереги в банке, так не узнала его, ей-богу. Такой чинуша — в костюме, при галстуке, щеки на воротнике. Смотрит — как рублем дарит. Прямо хочется к нему на «вы», по отчеству и ножкой шаркать. А тут Серега и Серега. Свой в доску парень. Хоть пни его! Даже удивительно, какая разница. — Все мы там — ни как здесь. — А я везде одинаковая. — Ты другое дело. Ты сама по себе. Как кошка. А мы в серпентарии… единомышленников. У нас дресс-код, корпоративные правила и прочие условности. — Жалко вас. Особенно тебя. — Почему меня? — Незащищенный ты весь какой-то. Как черепашка без панциря. Ничего — я тебя защищу. Я же кошка. Большая. Пантера я! — Вскочила, изогнулась вся, «коготочки выпустила», зафырчала бешено. — Похоже? — Очень. Прямо мурашки по коже! — Во-от! И если кто тебе плохого пожелает или покусится на тебя — я прыгну и в клочки порву! — И меня порвешь? — Нет, тебя не порву никогда! О тебя буду мордочкой тереться и мурлыкать… А ты мне — по шерстке гладить и за ушком… Будешь? — Буду… Эпизод четвертый. Восемь месяцев до происшествия — Владимир Семенович, к вам Игорь Олегович. Он уже полчаса ждет. Что ему сказать? — Игорь Олегович? — Шеф на мгновенье задумался. — Скажите, пусть заходит. Секретарша быстро нырнула за дверь. Она лучше, чем кто-либо другой, лучше жены, умела угадывать настроение своего патрона. Сегодня Владимир Михайлович был явно не в духе. — Заходите, Игорь Олегович. Проводила его сочувствующим взглядом. Игорь Олегович зашел. Плотно затворил за собой дверь. — Проходи, Игорь. Садись. У тебя что-то срочное? — Я по проводкам. Шеф отложил какие-то бумаги. Изобразил на лице внимание. — Что-то не так? — Нет, всё как всегда. Но сумма в два раза превышает обычную. — И что? Что тебя беспокоит? — Назначение перевода. Мне кажется, оно звучит не вполне корректно. Я приостановил перевод. — А вот это зря! Ты выполняешь чисто техническую работу, и все остальное тебя волновать не должно. Суммы, получатели, что писать в проводках — это все моя забота. — Но подпись на документах я ставлю свою. — А как иначе? Это входит в твои служебные обязанности. — Но вы тоже имеете право подписи. — Да, в твое отсутствие. Но ты теперь на службе. Так в чем тогда дело? — Я сомневаюсь… Владимир Семенович раздраженно забарабанил пальцами по столу.