Кабинет следователя. Восемь суток спустя после происшествия. Допрос Александра Андреевича Грушина — Здравствуйте, Александр Андреевич. — Добрый день. — Присаживайтесь… Насколько я знаю, вы были самым близким другом покойного Игоря Олеговича? — Не уверен, что самым… Но мы действительно дружили. Хотя Игорь со многими дружил, он был очень открытым и компанейским человеком. — Когда вы с ним познакомились? — Без малого год. Но сошлись сразу. Я же говорю, он был очень легким в общении человеком. Сразу находил со всеми контакт. Ну и я тоже не бука. — Вы с ним часто встречались? — Нет, не очень. Современная жизнь не располагает — дела, заботы, проблемы. Ни на что времени не остается. Но созванивались довольно регулярно. — В последнее время вы не замечали в его поведении каких-либо странностей? Может, он был чем-то обеспокоен, озабочен? Какие-нибудь проблемы? — У нас у всех какие-нибудь проблемы. Думаю, даже у вас. Людей без проблем не бывает. — То есть что-то его тревожило? — Наверное. Но я об этом ничего не знаю. Он вообще своими проблемами никого не озадачивал. Иначе перестал бы быть «легким» человеком. Знаете, есть такие типы, которые истолковывают дружбу как повод поплакаться в жилетку. Придут и начинают вываливать свои горести: и то у них не то, и это не так, и на службе, и дома, и теща, и кошка, и дождь на улице. Нагоняют тоску. Главное, помочь им все равно ничем невозможно, а выслушивать приходится. Игорь был не такой — ни о чем таком не рассказывал. — А почему они расстались с женой? — Не знаю. Вроде хорошо жили — душа в душу. А потом — развод. — То есть вы ничего не знали, не видели, не слышали, не догадывались? — Не хотел бы вас разочаровывать, но это так. Не слышал, не видел, а догадки строить — это вообще не ко мне. Следователь внимательно посмотрел на Александра. — Интересная у вас дружба — очень. Когда вы ничего о своем приятеле не знаете. Как будто он чистый лист бумаги. — Ну, так уж получается, — развел руками Александр. — Я ведь понимаю, вам что-нибудь такое, из корзинки с грязным бельем хочется вытащить, чтобы здесь на столе разложить, перетряхнуть и в протокол вписать. Только нет у меня для вас ничего такого. Сожалею. Я грязное белье не люблю, я чистое предпочитаю. И широко и обаятельно улыбнулся. — Хочу вам сказать, что я не ради своего удовольствия в чужих корзинках копаюсь. Ваш друг погиб. Застрелился. И это при всем при том, что, по вашему мнению, у него не было никаких проблем, что он был жизнерадостен и позитивен. Только не понятно, зачем он тогда себе полголовы из ружья снес? От избытка счастья? — Не знаю, — пожал плечами Александр. — Для всех нас его смерть была настоящим шоком. Никто не ожидал. — А коли так, коли вы ничего не знаете, позвольте мне в грязное бельишко по локоть, чтобы в той корзинке истину сыскать. Потому что не все здесь просто… Точнее, все очень не просто! Эпизод девятый. Восемь месяцев и пять дней до происшествия Двор, машины, люди, дети… И собаки. Породистые. Чем породистей собачка, тем круче ее хозяин. И никакие это не Шарики с Бобиками — все больше Джерри да Робби. Некоторые в сшитых под них костюмчиках, бахильчиках, намордниках от их собачьих Версаче… Ей-богу, дешевле детей завести и на ноги поставить… Вот две собачки рванулись друг к другу, натягивая поводки, потащили за собой хозяев. — Фу!.. Стой!.. — Фу!.. Да куда там… Два собачника чуть лбами не столкнулись. Два песика на поводках — обнюхиваются, виляют хвостиками, резвятся, наскакивая друг на дружку. Собачки принюхиваются. Хозяева присматриваются. Оценивают. Прикидывают. У одного девочка. У другого мальчик. И порода одна, и возраст плюс-минус. Вот как совпало. Бывает, полстраны надо прошерстить, чтобы кобельку своему подругу сыскать, а тут они сами встретились. — Добрый день. — Добрый… — И как нас зовут? — Нас — Шульц. — А хозяина, простите? Как к вам обращаться? — Можете величать Александром Петровичем. Или просто Александром. — Очень приятно. Игорь Олегович. И, соответственно, Лиза. — Шульц, поздоровайся с Лизонькой… Да тише ты, тише! Лизонька у вас хороша. Просто по всем статьям! Такой экстерьер! — Так у нее родословная, как у английской королевы. Папа с мамой чемпионы, все в медалях. — Очень она Шульцу понравилась. Видите? Прыгает Шульц, резвится, на что-то, видно, надеется. — Вязать ее не думали? — Нет пока… Рановато ей. Вот и все — облом Шульцу. По всем статьям. Иди грусти мордой в подстилку. — Фу, Шульц! Фу! Нельзя! Сидеть! Трудна жизнь у породистых собак — ничего им нельзя, а если можно, то не с теми, с кем хочется. А с теми, с другими — даже если не хочется, все равно придется, про симпатию не спросят! И за каким тогда родословная и медали, если никакой личной свободы? Когда нельзя замутить с симпатичной во всех отношениях, живенькой дворнягой, а надо ждать, когда к тебе приведут «принца» голубых кровей. Который на тебя не взглянет и не влезет и придется его всемером втаскивать. Эх… жизнь собачья. — Куда ты, Шульц! А ну отойди! Сидеть! Сидеть, я сказал! Дернули за поводки. Потянули. Растащили. — А вот я сейчас тебя за эти безобразия гулять не поведу и… как хочешь… — пригрозил Александр Петрович. — Терпи — хоть лопни. Шульц повинно склонил голову, косясь исподволь на Лизу. И здесь никакой свободы нет! Беспородные хоть пять раз на дню — «гуляют». Когда приспичит — тогда и «гуляют». А здесь — терпи. Нагадить бы хозяину в тапочки, чтобы знал, каково это… Но нельзя. Он потом той тапочкой… — Вы часто здесь бываете? — Каждый день. — Живете близко? — Да, вон в том доме. — А я чуть дальше. Почти соседи. Надеюсь, будем встречаться. Шульц по Лизе будет скучать. Да, Шульц? Шульц услышал, навострил ушки. А вдруг все-таки свяжется? И хозяин ее, Александр Петрович, тоже, похоже, надеется. Хотя надо еще присмотреться, бумажки полистать, медальки пощупать. Любовь собачья она не просто так, она уж точно — по расчету! Сошлись собачки. Свели — хозяев. Чтобы сдружить. Типичная ситуация. Когда не люди, когда их четвероногие питомцы решают, кто с кем приятельствовать будет! Бывает, что у собачек не складывается, не связывается, а хозяева их, напротив, сходятся, женятся и детишек рожают. И даже, бывает, «породы» мешают и про родословные и медали друг у друга не спрашивают! Отчего им такая привилегия? — Вы когда в следующий раз гулять надумаете, мне на мобильный звякните. Если не затруднит. Вот моя визитка. — Вы доктор? — Есть такое дело. Практикую. Но по моему профилю лучше со мной не знакомиться. Боже упаси. Лучше по поводу собачек. — Тогда до завтра.