– Жарко, – отворачиваюсь. – Ты хотел что-то обсудить? – Нужно установить какие-то правила. – Какие еще правила? Кажется, там, в кабинете, уже все решили. – Там я просто пошел тебе навстречу и не стал выдвигать дополнительных условий официально, надеясь, что ты тоже пойдешь мне навстречу, как и обещала. – И чего ты хочешь? – Каждая суббота моя. Каждую субботу я буду забирать Марка на целый день. – Ладно. Только если он сам будет этого хотеть. – Договорились. Вечера все так же за мной, утро – за тобой. Воскресенье общее. – Я помню. У меня нет провалов в памяти, Миш. Правда. Я не собираюсь тебя обманывать. Все в силе. Ты прости, я очень устала и хочу прилечь. Такси уже вот-вот подъедет, поэтому я пойду. – Я отвезу. – Не стоит. – Я отвезу, – Князев настаивает. Опять давит голосом, но сопротивляться сегодня я больше не могу. Жара и правда доконала. И вот мы снова оказываемся наедине. В его машине. Последняя такая встреча закончилась плохо. – Ты точно нормально? Миша касается моей руки. Киваю. – Все хорошо. Просто жарко. Миша регулирует климат в моей зоне, пока я смотрю в окно. Что я чувствую? Пока неясно. Сегодня произошло то, о чем я мечтала с первого дня появления Князева в моей жизни. Теперь он не мой муж, даже фиктивно. Да, нас связывают дети, но мне больше не придется притворяться. Общаться с какими-то людьми, потому что положение обязывает. Я смогу просто жить, как всегда этого и хотела. У дома Миша выходит из машины следом за мной. Оба почему-то замираем на открытой веранде. Ноги сами меня туда несут. Стоим друг напротив друга. Вытягиваю руку как для рукопожатия. – Спасибо за все хорошее и не очень, – поджимаю губы. – Это были… Не самые лучшие семь лет моей жизни, но и что-то хорошее тоже случалось. В конце концов, я благодарна тебе за Марка. Князев аккуратно обхватывает мои пальцы. Его глаза изучают мое лицо. – Ты знаешь, я много думал. Наверное, если бы мы познакомились как-то иначе, возможно, у нас что-то бы и получилось. По крайней мере, Марк же получился крутым парнем. – Наикрутейшим, – киваю и улыбаюсь. Миша все еще держит меня за руку, а я не спешу разрывать этот контакт. – Я искренне желаю тебе счастья, Даша. Пусть у тебя все будет так, как ты этого хотела. Миша делает шаг. Мы оказываемся как-то запредельно близко друг к другу. Я касаюсь носом его плеча. Сглатываю и неуклюже провожу ладонью по Князевской груди. – Да, я тоже желаю тебе всего самого хорошего, – растерянно улыбаюсь, пытаюсь избавиться от кома в горле. Меня немного трясет. Или это мурашки просто, не могу разобрать. Но эмоций как-то слишком много. Больше, чем должно быть. – Нам нужно сказать Марку, как-то. – Я вернусь в город через неделю-полторы, и мы подумаем, как это лучше сделать, хорошо? – Ладно. Миша смотрит на меня сверху вниз, а я стараюсь не сталкиваться с ним глазами. Когда чувствую, что его губы касаются моего виска, вздрагиваю и тут же немного отступаю, наконец-то высвобождая свои пальцы из его захвата. – Спасибо, что довез. Пока? – нервно тру ладошки друг о друга. – Пока. Миша делает два шага назад, продолжая на меня пялиться. Взмахиваю рукой, улыбаюсь и торопливо иду в дом. Сердце в этот момент как ненормальное бьется. Что вообще такое происходит? Как только оказываюсь на кухне, наливаю стакан воды и выглядываю в окно. Миша не уехал, ходит рядом со своей машиной и разговаривает по телефону. Жадно его разглядываю, а когда осознаю, что делаю, задергиваю штору. Резко, бескомпромиссно. Совсем рехнулась, Дашка? Что творишь-то вообще? Ты свободна. Ты наконец-то свободна! Дрожащей рукой возвращаю стакан на стол и слышу, как отъезжает машина. Миша уехал. Трогаю пальцы, что он сжимал в своей руке, и закрываю глаза. Это просто привычка за семь лет… Это не сожаление. *** – Ну что, тебя можно поздравить? – Можно, Свет. Мы с подругой сидим в небольшом уютном кафе, недалеко от ее офиса, и пьем чай. Мне шампанское, как беременной женщине, противопоказано, ну а Светка просто проявляет солидарность. Поэтому только зеленый чай и паста. О моем разводе она узнала сразу, но, так как улетала в отпуск, пересечься мы смогли лишь сегодня. Спустя две недели моей жизни без мужа. – Как Марк воспринял? – Думаю, он так до сих пор ничего до конца и не понял. С развода не так много времени прошло, но Миша пока по вечерам приезжает, спать его укладывает, а утром якобы на работе… Марк его каждый день видит, поэтому вопросов не задает. Ссылаемся на то, что папа работает. – Рассказать все равно придется… – Что мы больше не живем вместе? Понимаю. Но, честно, Свет, не могу. Марк так восхищается Мишей, так его любит, что у меня язык не поворачивается. Он же точно меня возненавидит. Точно решит, что это я его любимого папочку выгнала. Хотя… Я и выгнала. По факту же, – закатываю глаза. – Ну туда ему и дорога была, в общем-то. Вздрагиваю на словах подруги. Киваю сразу же, но вот где-то глубоко внутри чувствую, что сопротивляюсь. – Сложно все это, – продолжает Светка, – а когда ребенок есть, вдвойне сложнее. Мой развод был попроще. Детей нет, а все хорошее Илья просто по щелчку пальца стер. Так что я лишь отдаленно могу представить, что ты сейчас чувствуешь. – Знаешь, несмотря вот на все эти трудности с Марком и беременностью, я чувствую легкость. Мне дышать хочется и улыбаться. Я будто впервые за последние годы живу по-настоящему. Ничего над головой угрожающе не висит. Просыпаюсь утром и не верю, что я теперь сама себе принадлежу. Это чистая правда. Несмотря на то, что меня штормит и я даже, ужас какой, вспоминаю Мишу, мне действительно легко сейчас. Света (прим. Автора – ГГ романа Любовь. Измена. Развод) понимающе кивает, а потом вздыхает. Облизывает губы и смотрит мне в глаза. – Ты всегда могла со мной поделиться, Дашка. Я в ужасе от того, что тебе пришлось пережить. А отец твой, я его реально таким хорошим человеком считала. Завидовала, что у тебя семья такая. Дружная, хорошая. И Миша… Это все какой-то сплошной кошмар. – Мне было страшно кому-то рассказать. Даже тебе. – Я понимаю. Теперь все точно будет хорошо. Отец твой как воспринял? – Мы не общались, но мама говорит, что он там Князева матами сутки напролет кроет. Миша же объединился с Шумаковым. – Да, я знаю. – Так вот, папа остался за бортом. До меня и Марка ему теперь дела нет, но Князев сказал, что, если отец будет угрожать или еще что-то, сразу ему звонить. – А ты? – А что я? У меня хватило мозгов оставить ребенка от человека, о разводе с которым я мечтала. Так что в мою адекватность верить не стоит. – Не знаю, правильно ты поступила или нет, но я на твоем месте не раздумывая сделала бы так же. Киваю и смотрю в свою чашку. Нет, я не жалею, что оставила ребенка, хотя вопросов со стороны масса. Многие просто недоумевают, зачем я вообще развелась с мужем, с пузом-то? Другие сплетничают, что ребенка я нагуляла, поэтому Миша меня и выставил. Те, кто раньше называл себя моими друзьями, веря в так называемого нагулянного ребенка, слились, некоторые из них попытались прибиться к Мише, как бы занимая его сторону. Ни я, ни Князев всю эту ситуацию никак не комментировали. А смысл? Оправдываться перед кем? Перед людьми, что до сих пор живут в большой игре? Каждая встреча с такими это настоящий спектакль. В моей «актерской» карьере их за семь лет коллекция накопилась. Каждая вылазка в люди – очередной «отыгрыш на сцене».