Громкий крик, шум мотора и скрип тормозов, на который я реагирую, доносится откуда-то издалека. На самом деле машина близко. Буквально в двух шагах, но окружающие меня звуки становятся приглушенными. В отличие от боли, которая лишь нарастает. – Сумка. Там телефон, нужно позвонить, – бормочу, как только касаюсь спиной кожаного сиденья, занимая полулежачее положение. – Мише. Нужно позвонить Мише. – Вы это, – Матвей заглядывает в мою сторону через плечо, – только не родите тут, ок? – Конечно, я потерплю, – ядовито улыбаюсь, но лицо тут же перекашивает. – Езжай быстрее! – ору на него. – Да я еду, еду. – Мише позвоните. Позвоните Мише… Вспоминаю, что так и не связалась с Князевым. – Сейчас. – Вадим вытаскивает мой телефон, спрашивает пароль, вводит и звонит Князеву. – Ваша жена рожает. Сейчас. Прямо сейчас. Мы ее в больницу везем. – Что он сказал? Что он говорит?! Вадим отдает мне смартфон, сжимаю его в пальцах из последних сил. Я почему-то так устала. Так сильно устала… – Даш… – Ты где? Ты приедешь? Твоя дочь вот-вот из меня вылезет, чтоб ты был проклят! – Выезжаю уже. Все хорошо будет. Миша еще что-то говорит, успокаивает, но я не слушаю. Такая злость берет, что ребенок наш общий, а орать от боли должна одна я. Как проходит поездка, я почти не помню. Сосредотачиваюсь лишь на собственном дыхании. Главное – дышать. Вдох-выдох. В больнице меня встречают уже на улице. Помогают лечь на каталку и куда-то везут, пока я думаю о том, что моя сумка и телефон остались в машине младшего Шумакова. – Сама не родит. – Анестезиолога сюда. *** Открываю глаза уже в палате. Голова тяжелая, последствие наркоза. Согласие на кесарево сечение, если этого потребуют обстоятельства, заранее было подписано в договоре с клиникой. Поэтому врачи сделали все без промедления. Единственное, что я сама совершенно этого не ожидала. Была уверена, что справлюсь, но не справилась. Облизываю сухие губы, с трудом поворачиваю голову набок. Миша сидит в кресле, вытянув ноги, а рядом с ним стоит кроватка с нашей малышкой. Он все-таки приехал… Чувствую, как подступают слезы, и ничего не могу с этим сделать. Снова гормоны по голове бьют. Это слезы радости. Наша малышка в порядке, а Князев… Он отодвинул работу и приехал. Ради нашей дочери приехал. – Ты как? Вздрагиваю от Мишиного голоса. Теперь бывший муж смотрит на меня. Внимательно так разглядывает. – Нормально вроде. Как она? – с умилением смотрю на люльку. – С ней все хорошо. Ты молодец. Миша аккуратно садится на край моей кровати. Берет меня за руку. Сжимает мои пальцы в своих. – Спасибо за дочь. Он шепчет. От его голоса веет теплом, а все, что я сейчас могу, это резко отвернуться, чтобы он не увидел моих слез. – Я так испугалась сегодня, будто в первый раз рожала. Растерялась на улице. Хорошо, что мальчишки подвернулись, – решаю перевести тему. – Да, Мот там до сих пор отходит. Оба смеемся. – Именно поэтому я говорил тебе, что отказываться от водителя не стоило. Мне не нужно тебя контролировать, но ситуации бывают разные. И то, что произошло сегодня… – Я понимаю, Миш. Я повела себя безрассудно. Не думала, что начну рожать посреди улицы. Пожимаю печами, а из кроватки начинает доноситься шорох. – Она проснулась? Дашь ее мне? Миша кивает. Поднимается, вынимает дочь из кроватки и аккуратно отдает мне. Прижимаю ее к груди и налюбоваться не могу. Такая она милая. А как пахнет. Прикрываю глаза, касаясь губами розовенького лобика. – Привет, Оливка. Кажется, она, как и Марк, полностью похожа на тебя, Миша. Сталкиваемся с бывшим мужем глазами, буквально на секунду, и меня моментально заливает теплом. Чем-то таким, что я не испытывала раньше. Когда родился Марк, у нас с Князевым не было никакого уединения. Сразу приехал мой отец и все испортил. Миша дотрагивается до моего плеча, скользит кончиками пальцев выше, добираясь до щеки. Гладит костяшками, а потом касается моих губ своими. Глава 27 – Какая же она красотка. В тебя, – Вероника Максимовна снова заглядывает в люльку и умиляется. – Да? А мне кажется, что на Мишу похожа, – замечаю и убираю в комод розовую распашонку. – Нет. Вылитая ты. Кстати, я могу на выходные забрать Марка к себе. – Не стоит, – слегка смущаюсь. – Вы и так маму мою приютили. Вероника Максимовна и правда пригасила к себе пожить мою маму. Кажется, с отцом они все же подошли к решающей черте под названием развод, который получится в точности таким, как я всегда представляла себе этот процесс. Холод и полное отчуждение. – Ну вот, Марк нам и не даст заскучать, будет о ком заботиться. Для чего еще нужны бабушки? – Дашуль, Вероника права. Миша снова в командировке, а тебе полегче будет, – мама заглядывает в детскую с бутылочкой смеси в руках. Молока у меня мало, Оливке не хватает. – Думаете? Нужно у Марка тогда спросить. Поедет, нет?! – Уверена, он будет не против, – бывшая свекровь снова касается края люльки и отходит к двери. Когда мы с дочерью остаемся наедине, я еще несколько раз прокручиваю в голове вариант, предложенный бабушками, а после сразу отвлекаюсь на дочь. Какая же она крохотная. Я уже и забыла, что Марк был таким малюткой когда-то. Миша забрал нас с дочкой из роддома три недели назад. Мы пробыли там четыре дня, и все это время Марк жил с ним. И судя по восторгам сына, с папой ему понравилось. Правда, как-то ночью сын тихонечко признался мне, что очень скучал без меня. Вообще, я очень боялась, что с появлением сестры Марк начнет ревновать, особенно Мишу. Но, к счастью, нам достался золотой ребенок. Марк в восторге от сестры, к тому же пару раз Миша оставался ночевать здесь, в доме, и сыну это очень понравилось. Возможно, он решил, что теперь все будет как раньше… Я же понятия не имею, как будет, лишь в одном уверена, что точно не как раньше. Мы закрыли страницу той истории навсегда. Аккуратно перекладываю Оливию в кроватку и спускаюсь в гостиную. Марк носится по дивану. У него очередная вечерняя бесячка. В последние дни он становится мегаактивным буквально за пару часов до сна. – Мам, можно я к бабулям поеду? – спрашивает со слегка сбившимся дыханием. – Можно, – останавливаю его и провожу ладонью по влажному лбу. Чуть взъерошиваю мокрые волосы. – Передохни немного. – Ага. Сын спрыгивает с дивана, отвязывает от стула шары, что остались еще с нашей выписки. Миша ими весь дом завалил. Шарами и цветами.