Осторожно целую ее в макушку и стекаю с кровати. Спешу к двери в палату, чтобы к нам никто не завалился и не разбудил дочку. Получаю свой положенный градусник и закрываю дверь. Только сейчас, при свете едва поднимающегося солнца, я неожиданно осознаю, что в палате мы с Алиской одни, хоть и кровать ещё имеется. Здесь вообще есть все: раковина, шкаф, пеленальный столик и даже чайник с микроволновой печью на небольшой тумбочке. Стены мило разрисованы в зайчиков и ежиков на полянках. Что это за вип палата такая? Возвращаю медсестре градусник, ложусь под бок к дочке и глаза открываю в следующий раз только на обходе. Врач осматривает дочку, просит медсестру поставить ещё один антибиотик и выдает рецепт, чтобы заменить уколы на таблетки. -Думаю, что смогу отпустить вас в двенадцать, - смотрит женщина на часы. - Секретарь подготовит выписку. После завершения лечения покажитесь гастроэнтерологу в поликлинике. Я клятвенно обещаю делать все строго по инструкции. Когда медработники уходят дальше в коридор, нам с Алиской приносят завтрак. Дочка набрасывается на овсянку, как будто неделю не ела. Я даю ей пять ложек и чай, а остальное доедаю сама. Вспоминаю вчерашнее ужасающее месиво из желудка Алисы и не рискую много кормить. Форшмак…это, кстати, любимое блюдо Бориса. Просто углеводно-жировая бомба. Скорее всего, мужчине то, что нужно. А вот ребенку… Ну как вот свекровь до этого додумалась? Дочка ползает по палате и играется с нехитрым набором пластмассовых игрушек. Я смотрю в окно, думая, как жить дальше. А самое главное - где и на что? О том, чтобы остаться у свекрови не может быть и речи. Мне вообще ее просто убить хочется! Ну ладно, не убить, а заставить выпить пару литров подсолнечного масла. Чтобы она прониклась! Листаю телефонную книгу и пытаюсь найти того, кто может помочь. Пустить нас пожить хотя бы на несколько дней. Палец останавливается на крестной дочери - Светлане. Мы немного отдалились после ареста Бориса. Она меня совсем не поддержала. Была резка в выражениях и… у нее своих двое. Куда нам в их двушку? Отметаю ее как вариант помощи. Телефон вздрагивает входящим звонком. Это Колосов... У меня снова начинается паника перед разговором с ним, но не ответить права я не имею. -Алло, здравствуйте… -Юля, доброе утро, - буднично говорит он. - Как получите выписку, спускайтесь на лифте в приемное отделение. Я вас там буду ждать. -Тимур Аскарович, - подбираю слова. - Я вам очень благодарна за помощь, я помню про условия, но хочу сказать честно, что пока быть вам приятной для досуга не могу. Пожалуйста, дайте мне пару дней… Нужно съехать от свекрови, перевезти вещи. Вы можете оставить коляску… -Я вас жду в приемном, - перебивает меня Колосов, чуть повышая голос и отключает вызов. Я сначала психую и обзываю следователя последними словами, а потом смиряюсь. Если он хочет мое тело, он его получит, но прятать все, что чувствую, я не обязана. Вот стошнит меня, значит стошнит! Как представлю, что мне придется с ним быть просто так… -Морозова! - Заглядывает в палату медсестра. - Выписка готова. Забирайте. -Иду, - вздыхаю и спускаю ноги с кровати. Глава 11 Глава 11 Юля -Может быть, мы все-таки домой? - Делаю я последнюю истеричную попытку воззвать к человечности Колосова. - У Алиски нету сменной одежды, подгузников. У меня тоже вот… только во что одета. -Разберемся… Он невозмутимо пристегивает мою дочку в автокресле. Новеньком, с поворотным механизмом на сто восемьдесят градусов, с ортопедическим коконом и… Господи! Оно как с картинки в интернете! Успокаиваю себя тем, что Тимур Аскарович вполне мог взять его на прокат. С чего бы ему тратить на автокресло целое состояние? -Прошу… - распахивает передо мной пассажирскую дверь. Я, уже ничего не понимая, занимаю место рядом с водительским креслом. От волнения перед глазами все плывет. Не знаю куда деть руки. Вещи падают. Не могу пристегнуться… -А коляска? Вы не привезли люльку? - Оглядываюсь на заднее сидение. -Она в багажнике, - отвечает мне Колосов и выезжает с парковки больницы. Решаю не уточнять, как он ее туда засунул. В конце концов, хуже люльке уже не станет. Алиска в нее еле помещается. Год откаталась… -Как ты понимаешь, ситуация на дорогах лучше не стала, - кивает следователь на пробку, которая появляется перед нами, едва съезжаем с эстакады. - Если мы сейчас с тобой начнём делать покупки, то встрянем в городе до вечера. -Хорошо… - равнодушно пожимаю плечами. - Как скажите… После часового нервного тремора я ловлювлю внутри себя некое равнодушие к происходящему. Мыло и полотенце, чтобы искупать Алиску, у него точно есть. Поспит в комбинезоне. Ну наделает дел ему на диван или кровать. На память, так сказать… А мои небритые ноги и подмышки уж как-нибудь Колосов потерпит. Сам захотел! Но следователь неожиданно продолжает говорить: -Напиши, что вам нужно. Бойцы через час привезут. -Как это? - Не понимаю я. -Ну вот так, - вздыхает Колосов. - Как для дураков желательно, напиши. Подгузники столько штук, щетка зубная одна штука и так далее. -Хорошо, - шепчу. - Я постараюсь… Поймав злой кураж, в покупках решаю не скромничать. Пишу все, что приходит в голову. От детского питания до крема для лица. Потом, конечно, ощущаю острый приступ совести и надеюсь, что Колосов попросит список укоротить, но он просто молча его забирает, фотографирует на телефон и кому-то отсылает. Всю дорогу он расспрашивает меня о том, как мы провели ночь в больнице, не обижали ли нас? Не общалась ли я со свекровью? Отвечаю на вопросы окончательно теряя логику происходящего. Зачем ему это все? Зачем он лезет в душу? Что во мне, черт возьми, такого, что мужчина делает столько движений ради одной ночи?! Он извращенец? Да на меня муж, наверное, за всю жизнь совместную меньше денег потратил, чем Колосов за последние двое суток! -Приехали… - вдруг оповещает меня он, тормозя возле шлагбаума большого, новенького жилого комплекса. - Выходите из машины, а я припаркуюсь. Я тихо присвистываю. Мда, неплохо у нас, оказывается, особисты зарабатывают. Вот кого на самом деле нужно сажать, а не обыкновенных майоров из призывного пункта! У меня от этой несправедливости немедленно начинает сосать под ложечкой. Можно ли придумать большее унижение для женщины, чем я испытываю сейчас? Как вообще можно быть таким безразличным к чужому горю? Или у Колосова с моим мужем какие-то личные счеты? Тогда зачем он помогал с Алиской? Вопросов больше, чем ответов. Я гашу в себе всю праведную злость, напоминая, что она ничего не решает. Нужно просто перетерпеть. И жить дальше… Квартира следователя оказывается под стать комплексу. На седьмой этаже со стеклянным балконом. С новеньким ремонтом, мебелью, с навороченной техникой и подсветкой. После хрущевки свекрови мне хочется разрыдаться от контраста. От того, что я не могу дать своей дочери самого лучшего. От того, что здесь есть бойлер с горячей водой и посудомоечная машина. От того, что здесь дочка сможет ползать, не боясь получить цистит - пол с подогревом. Да все здесь прекрасно! Кроме хозяина… Украдкой вытираю слезы и целую спящую Алиску в щечку. -Все у нас с тобой ещё будет, малыш, - шепчу. - Все будет. Скидываю ботинки. -Проходи, не стесняйся, - будто не замечая моего состояния , вешает свои вещи в шкаф Колосов. - Осматривайся. Полотенца в ванной, если вдруг сразу захочешь в душ. Мыло, шампунь можешь брать любые. Киваю, как дурочка и медленно иду по коридору. Плитка на полу блестит так, что боюсь поскользнуться. Здесь точно работал очень хороший дизайнер. Я в восторге. Алиску укладываю на диван и расстёгиваю ей комбинезон. Ещё минут пятнадцать точно поспит. -Юля… - вдруг окликает меня Колосов. Я от неожиданности даже подпрыгиваю.