— Кажется, располагает годовым доходом фунтов в восемьсот-девятьсот. Получил наследство очень молодым. Родители считают, что оттого превратился в бездельника и повесу, и не очень-то его жалуют. Холодная пустота бального зала вскоре уступила место приятному оживлению, а строгость собравшихся в дальнем конце дам сменилась очевидным волнением. То и дело доносился вдохновляющий звук подъезжавших экипажей, и общество регулярно пополнялось очередной почтенной матроной, за которой тянулась пестрая вереница старательно одетых девушек. Время от времени со скучающим видом появлялся новый кавалер и, если не останавливался возле служившего предметом воздыханий очаровательного создания, то спешил укрыться от докучливых взоров в игровом зале. Число офицеров заметно увеличилось, и один из них направился к мисс Эдвардс с таким восторженным видом, что с тем же успехом мог заявить ее наблюдательной спутнице: «Я и есть тот самый капитан Хантер». Эмма, конечно, не могла отказать себе в праве проследить за реакцией Мэри: увидела, что та растерялась, но в то же время заметно обрадовалась, а затем услышала с готовностью принятое приглашение на два первых танца и поняла, что брату Сэму надеяться не на что. В то же время и сама Эмма получила заслуженную порцию пристального внимания и глубокого восхищения. Новое личико — к тому же безоговорочно хорошенькое — не могло остаться незамеченным. Облетая одну группу за другой, имя героини передавалось из уст в уста, а едва оркестр заиграл любимую мелодию, тем самым призвав молодежь исполнить долг и собраться в центре зала, как мисс Уотсон пригласил на танец представленный капитаном Хантером товарищ-офицер. Эмма Уотсон была особой не выше среднего роста, хорошо сложенной, отнюдь не худой и преисполненной здоровой молодой энергии. Кожа ее выглядела очень смуглой, но в то же время чистой, гладкой и сияющей, что в сочетании с живым взглядом, очаровательной улыбкой и открытым выражением лица создавало возраставшее при знакомстве впечатление красоты. Партнер танцевал прекрасно и поводов к разочарованию не подавал, так что вечер начался самым приятным образом, а чувства Эммы полностью совпали с то и дело повторявшейся оценкой окружающих: да, бал удался на славу. Еще не закончился второй танец, когда после долгого перерыва вновь послышался звук подъехавших и остановившихся возле крыльца экипажей. Среди гостей прошелестел громкий возбужденный шепот: — Осборны приехали! Осборны приехали! После нескольких минут невероятной суеты на улице и напряженного внимания в зале хозяин гостиницы распахнул и без того распахнутые двери, чтобы лично приветствовать самых ожидаемых участников бала. Появившееся общество состояло из леди Осборн, ее сына лорда Осборна, дочери мисс Осборн, подруги дочери мисс Карр, бывшего наставника лорда Осборна мистера Хауэрда — ныне пастора того самого прихода, в котором располагался Осборн-касл, миссис Блейк — жившей вместе с пастором овдовевшей сестры, ее сына, прелестного десятилетнего мальчика, и, наконец, мистера Тома Масгрейва. Последние полчаса джентльмен провел возле двери своей комнаты, с величайшим нетерпением прислушиваясь к звукам музыки. Проходя по залу, компания остановилась неподалеку от Эммы, чтобы принять комплименты кого-то из знакомых, и та уловила слова леди Осборн, объяснившей, что постаралась приехать как можно раньше, чтобы порадовать сына миссис Блейк. Ребенок обожал танцы. Эмма с интересом смотрела на всех, но заинтересованное внимание сосредоточилось главным образом на Томе Масгрейве — высоком, элегантном красивом молодом человеке. Сама же леди Осборн, несомненно, затмила всех присутствовавших в зале дам: в свои почти пятьдесят лет она оставалась особой весьма привлекательной и обладала аристократическим достоинством. Лорд Осборн предстал блестящим воплощением знатности и богатства. Однако налет холодности, равнодушия и даже неловкости предательски свидетельствовал, что бальный зал — далеко не самое естественное для него место. Явился он сюда лишь потому, что не считал возможным разочаровать простодушных обитателей городка и окрестностей. Общество дам не интересовало лорда. Больше того: он никогда не танцевал. Мистер Хауэрд выглядел приятным скромным джентльменом чуть старше тридцати лет. По окончании второго танца, сама не зная как, Эмма оказалась среди Осборнов и сразу обратила внимание на непосредственность и живость миловидного мальчика: тот стоял перед матушкой и спрашивал, когда же ему позволят принять участие в бале. — Если узнаете, какую партнершу ангажировал мой Чарлз, то его нетерпение вовсе вас не удивит, — обратилась к собеседнице миссис Блейк — хорошенькая миниатюрная особа лет тридцати пяти — тридцати шести. — Мисс Осборн была так добра, что пообещала ему два первых танца. — Да-да! — радостно подтвердил мальчик. — Мы договорились заранее и собираемся перетанцевать все пары, до одной! С другой стороны от Эммы в окружении группы офицеров, что-то оживленно обсуждая, стояли мисс Осборн и мисс Карр. Вскоре самый представительный из военных направился к оркестру и заказал танец, а мисс Осборн подошла к своему нетерпеливому маленькому партнеру и торопливо проговорила: — Чарлз, прошу прощения за то, что нарушаю договор, но два первых танца должна отдать полковнику Бересфорду. Уверена, что ты меня простишь. После чая непременно с тобой потанцую. Не дожидаясь ответа, она вернулась к мисс Карр и тут же вышла в центр зала об руку с уверенным в собственной неотразимости полковником. Если в минуту счастья мальчик вызвал горячую симпатию Эммы, то в момент величайшего горя возбудил в ее душе глубокое сочувствие. Представляя собой картину безутешного разочарования, он стоял с пылающими щеками, дрожащими губами и устремленным в пол взглядом. Скрывая собственное унижение, миссис Блейк пыталась утешить сына напоминанием о втором обещании мисс Осборн. Но хотя мальчик с наигранным безразличием воскликнул: «О, мне все равно!» — весь его жалкий облик зримо доказывал, что на самом деле это далеко не так. Эмма ни на миг не усомнилась и не задумалась, а просто подчинилась интуиции и тут же вступила в игру. — Если пожелаете, сэр, буду счастлива танцевать с вами, — проговорила она и с самым непринужденным видом подала ему руку. Мальчик мгновенно ожил, с прежним восторгом посмотрел на мать, а потом шагнул навстречу, просто, искренне произнес: «Спасибо, мэм», — и приготовился сопровождать леди в центр зала. Благодарность миссис Блейк выразилась более многословно. С видом неожиданной радости и глубокой признательности она обратилась к спасительнице с выражением восхищения великодушной снисходительностью к сыну. Ничуть не покривив душой, Эмма ответила, что испытывает не меньшее удовольствие, чем дарит. Чарлз немедленно получил предусмотренные в таком случае перчатки и с достоинством их надел, после чего гордо проводил даму в центр зала. Конечно, появление необычной пары не могло не привлечь всеобщего удивленного внимания. И мисс Осборн, и мисс Карр взглянули на Эмму с нескрываемым интересом и одобрением. Не прерывая движения, мисс Осборн повернулась к мальчику и заметила: — Честное слово, Чарлз, тебе крупно повезло: получил партнершу намного лучше меня. Счастливый Чарлз ответил лаконично: — Да. Танцевавший с мисс Карр Том Масгрейв с интересом поглядывал на новую молодую леди, а вскоре подошел не кто иной, как сам лорд Осборн и под предлогом беседы с Чарлзом остановился, чтобы рассмотреть его даму. Смущенная откровенным, если не чрезмерным, вниманием, Эмма ни на минуту не пожалела о совершенном поступке: слишком очевидной казалась радость и самого мальчика, и его матушки. Миссис Блейк пользовалась каждой представившейся возможностью, чтобы обратиться к ней со всем мыслимым радушием. Выяснилось, что, даже сосредоточившись на танце, десятилетний кавалер с готовностью отвечал на все вопросы и живо поддерживал беседу. Таким образом, в ходе неизбежного диалога Эмма узнала, что у Чарлза есть два брата и сестра, что все они живут в доме дяди в Викстеде — конечно, вместе с мамой. Выяснилось также, что дядя дает племяннику уроки латыни; что мальчик очень любит ездить верхом и даже является гордым обладателем собственной, подаренной лордом Осборном лошади; что однажды уже участвовал в охоте вместе с самим лордом и его собаками. Вскоре объявили перерыв на чай. Мэри Эдвардс предупредила Эмму, чтобы та оставалась поблизости, причем сказала это таким тоном, что стало ясно: миссис Эдвардс считает важным, чтобы подопечные отправились в чайную комнату вместе с ней. Поэтому Эмма постаралась не пропустить ответственный момент. Чаепитие неизменно сопровождалось веселой суетой и толкотней. Чайная комната представляла собой небольшое пространство за игровым залом. Поэтому, чтобы попасть туда, в течение нескольких минут приходилось пробираться между карточными столами, за одним из которых сидели леди Осборн и мистер Хауэрд. Как раз в это время джентльмен отвлекся от игры и заговорил с племянником. Заметив, что на нее смотрят, Эмма успела в нужный момент отвернуться и скрыть, что до слуха донеслись слова маленького Чарлза: — Ах, дядя! Скорее взгляните на мою партнершу! Какая она хорошенькая! Поскольку надо было идти дальше, услышать ответ мальчик не успел. В чайной комнате стояли длинные столы, и в конце одного из них в гордом одиночестве сидел лорд Осборн. Казалось, он спрятался ото всех, чтобы, не слыша звуков бала, без помех предаться размышлениям и всласть позевать. Чарлз тотчас обратился к Эмме: — Вон там лорд Осборн. Пойдемте к нему. — Нет-нет, — со смехом отказалась та. — Вы должны сидеть с моими друзьями. Мальчик уже настолько освоился с новой знакомой, что осмелел и начал задавать вопросы: — Который час? — Одиннадцать. — Одиннадцать! А я совсем не хочу спать. Правда, мама говорит, что надо ложиться не позже десяти. Как по-вашему, после чая мисс Осборн исполнит свое обещание? — Полагаю, обязательно исполнит, — заверила Эмма, хотя чувствовала, что ответ прозвучал не очень убедительно. — Когда вы приедете в Осборн-касл? — Скорее всего никогда. Не знакома с семьей лорда. — Тогда приезжайте к нам в Викстед, к маме, а она отведет вас в замок. Там есть отлично сделанное чучело лисы! А еще чучело барсука. Можно подумать, что звери живые. Жаль, что вы их не видели. После чая снова возникла суета: почему-то все заспешили, стремясь выйти из комнаты раньше других. Веселая суматоха усилилась из-за того, что к этому времени закончились две-три карточные партии, а игроки пожелали выпить чаю и заторопились в противоположном направлении. Во встречном потоке оказался мистер Хауэрд с сестрой. Как только они поравнялись с Эммой, миссис Блейк коснулась ее рукава и вновь обратилась со словами признательности: — Ваша доброта к Чарлзу, дорогая мисс Уотсон, вызвала благодарность всей семьи. Позвольте представить моего брата, мистера Хауэрда. Эмма присела в скромном реверансе, а джентльмен почтительно поклонился и торопливо пригласил на два следующих танца. Эмма столь же торопливо согласилась, и течение унесло их в противоположные стороны. Мистер Хауэрд произвел очень приятное впечатление своими спокойными, уверенными и в то же время элегантными манерами. А уже через несколько минут ценность приглашения значительно возросла: сидя в укромном уголке игрового зала, Эмма услышала, как лорд Осборн подозвал к себе Тома Масгрейва и спросил: — Почему бы тебе не потанцевать с красавицей Эммой Уотсон? Хочу, чтобы ты ее пригласил. Ну а я подойду и потопчусь рядом с вами. — Как раз собирался это сделать, милорд. Сейчас же попрошу кого-нибудь меня представить и ангажирую молодую леди. — Да, будь добр. А если вдруг обнаружишь, что она не слишком любит, когда ей что-то говорят, то можешь между делом представить и меня. — Непременно, милорд. Если мисс Эмма похожа на своих сестер, то будет без умолку болтать сама. Немедленно ее разыщу: думаю, что до сих пор сидит в чайной комнате. Эта чопорная старуха миссис Эдвардс никак не закончит чаепитие. Том Масгрейв ушел с намерением исполнить поручение, а лорд Осборн последовал за приятелем. Не теряя времени, Эмма тут же поспешила в противоположном направлении и даже не вспомнила, что миссис Эдвардс отстала. — Мы совсем тебя потеряли, — укоризненно заявила та, примерно через пять минут появившись в сопровождении дочери. — Если эта комната нравится тебе больше других, то ничто не мешает здесь остаться. Но лучше держаться всем вместе. От необходимости извиниться Эмму спасло появление Тома Масгрейва. Джентльмен попросил миссис Эдвардс оказать ему честь и представить мисс Эмме Уотсон. Отказать почтенная леди не смогла, но холодностью манеры дала понять, что исполняет просьбу крайне неохотно. Немедленно последовало приглашение на танец. Хотя признание лордом Осборном ее красоты порадовало молодую леди, отвечать согласием Тому Масгрейву совсем не хотелось, так что данное мистеру Хауэрду обещание оказалось весьма кстати. Самоуверенный джентльмен не смог скрыть удивления и разочарования. Судя по всему, нежный возраст предыдущего партнера убедил его в отсутствии прочих предложений. — Мой юный друг Чарлз Блейк не имеет права ангажировать вас на целый вечер! — обиженно воскликнул Том Масгрейв. — Мы не готовы терпеть чрезмерные амбиции! Это нарушение законов бала. Уверен, что миссис Эдвардс никогда не поддержит столь возмутительного поведения! Она слишком уважает этикет, чтобы позволить кому-то откровенно попирать правила! — Но я не собираюсь танцевать с мастером Блейком, сэр, — невозмутимо ответила молодая леди. Озадаченный джентльмен выразил надежду, что в другой раз ему повезет больше. Хотя, как с интересом заметила Эмма, лорд Осборн стоял в дверях в ожидании результата, мистер Масгрейв не пожелал немедленно уйти, а принялся вежливо расспрашивать о семье. — По какой причине сегодня мы лишены приятной возможности видеть здесь ваших сестер? Прежде они никогда не пропускали балов: даже не знаем, чем объяснить внезапное пренебрежение. Теряемся в догадках. — Дома, в Стэнтоне, осталась только старшая сестра, не решилась покинуть отца. — Мисс Уотсон одна дома! Удивительно! Только позавчера я встретил в городе трех ваших сестер! Они прогуливались все вместе. Боюсь, правда, что в последнее время стал очень плохим соседом! Везде, куда ни пойду, слышу жалобы на невнимательность. Со стыдом признаю, что давным-давно не был в Стэнтоне. Но теперь постараюсь загладить вину. Спокойная вежливость ответа Эммы, должно быть, немало удивила привыкшего к горячим приглашениям джентльмена. Судя по всему, мистер Масгрейв впервые усомнился в неотразимости собственных чар и пожелал большего внимания, чем получил. И вот танцы возобновились. Мисс Карр не захотела ждать и настойчиво потребовала, чтобы все немедленно собрались в центре зала; таким образом, Том Масгрейв удовлетворил любопытство, увидев, что к Эмме подошел мистер Хауэрд. — Что же, меня это вполне устраивает, — заметил лорд Осборн, когда приятель сообщил новость. На протяжении двух номеров аристократ почти не отходил от пары. Назойливое присутствие высокопоставленного джентльмена вызвало недовольство Эммы и стало единственной претензией к танцу с мистером Хауэрдом. Поведение самого пастора вполне соответствовало приятной наружности: даже беседуя на самые обыденные темы, он рассуждал умно и в то же время просто, поэтому слушать его было легко и интересно. Сожаление вызывало лишь то обстоятельство, что учитель не сумел передать ученику свои безупречные манеры. Два танца пролетели очень быстро, что с сожалением отметил кавалер, а после них Осборны собрались покинуть бал вместе со всей свитой. — Ну вот, наконец-то мы уезжаем, — обратился его светлость к приятелю. — А ты еще долго намерен оставаться в этом восхитительном месте? До рассвета? — Что вы, милорд! — воскликнул Том Масгрейв. — С меня достаточно! Уверяю вас, что, проводив к экипажу леди Осборн, больше в зал не вернусь. Спрячусь в самом дальнем углу гостиницы, закажу большое блюдо устриц и прекрасно проведу остаток вечера. — Приезжай поскорее в замок и расскажи, как она выглядит при дневном свете. Миссис Блейк простилась с Эммой как с доброй знакомой, а Чарлз церемонно пожал руку и не меньше дюжины раз сказал «до свидания». Проходя мимо, мисс Осборн и мисс Карр удостоили Эмму некоим подобием вежливых реверансов, и даже леди Осборн взглянула милостиво. После того как вся компания покинула зал, его светлость вернулся, чтобы с извинениями поискать за спиной Эммы, на широком подоконнике, те самые перчатки, которые крепко сжимал в руке. Поскольку Том Масгрейв действительно больше не появился, можно предположить, что он успешно воплотил план в жизнь и в одиночестве утешился устрицами или отправился в бар, чтобы помочь хозяйке гостиницы в приготовлении глинтвейна для гостей. Эмма не могла не сожалеть, что уделившее ей так много внимания — пусть и не всегда приятного — общество так рано удалилось. Два заключительных танца прошли не настолько увлекательно, как хотелось бы. Поскольку мистеру Эдвардсу сопутствовала удача в игре, сопровождаемые им дамы оставались в зале среди последних участников бала. — Ну, вот мы и снова дома, — не скрывая грусти, заключила Эмма, входя в столовую, где на столе ждал ужин, а старательная горничная зажигала свечи. — Дорогая мисс Эдвардс, как быстро закончился чудесный праздник! Если бы можно было вернуться в его начало! Все выразили радость по поводу полученного гостьей удовольствия. Мистер Эдвардс тоже не поскупился на похвалы прекрасному, веселому, полному воодушевления балу. Впрочем, сам он провел весь вечер в одной и той же комнате, за одним и тем же столом, лишь однажды пересев на другой стул, так что даже не увидел танцев. Но, выиграв четыре роббера из пяти, ни на миг не усомнился в успехе важного события светской жизни. А когда за супом начались воспоминания и последовали неизбежные в подобных ситуациях вопросы, дочь ощутила очевидное преимущество удовлетворенного сознания отца. — Как могло случиться, Мэри, что за весь вечер ты ни разу не станцевала с кем-нибудь из мистеров Томлинсонов? — осведомилась матушка. — Очень просто: когда они меня приглашали, танцы уже были обещаны другим. — А я думала, что два последних номера отдашь мистеру Джеймсу. Миссис Томлинсон заверила, что он пошел к тебе с намерением пригласить, а за пару минут до этого я услышала, как ты призналась, что свободна. — Произошла ошибка. Я неверно поняла: оказалось, что уже приглашена. Думала, что речь шла о двух последних танцах: если останемся до конца, — но капитан Хантер убедил меня, что говорил именно об этих двух. — Значит, Мэри, бал ты завершила в паре с капитаном Хантером, не так ли? — уточнил мистер Эдвардс. — А с кем начала? — С капитаном Хантером, — последовал робкий, едва слышный ответ. — Хм! Ничего не скажешь, завидное постоянство. А с кем еще танцевала? — С мистером Нортоном и с мистером Стайлзом. — Кто это такие? — Мистер Нортон — кузен капитана Хантера.