– Других предположений у меня нет, – ответил призрак в зеркале. – Но для чего им этот эликсир? – подал голос Алекс, молчавший все это время. – Император давно мертв. Как и вы! – Эликсир бессмертия никому не помешает. Не каждый имеет возможность переселять свою душу в стеклянные тела. В отличие от некоторых. – Оракул Червей кисло покосился на Корнелиуса. – Конечно, Доминик Клайд и его помощники сами хотят жить вечно. Для создания эликсира Клайду нужно вынуть у мальчишки-дракона еще бьющееся сердце и сразу бросить его в котел с кипящим зельем. Только и всего. – Какой ужас… – тихо прошептала Глория. – Значит, вот что они задумали… – злобно пробормотал Корнелиус. – Я ожидал чего угодно, но чтоб такое! – Они? – переспросил мертвый вельможа. – Из магов круга еще кто-то выжил? С кем сейчас работает Доминик Клайд? – Он вернулся не один, а с Корделией, – ответил Гельбедэр. – С этой вероломной тварью?! – взорвался вдруг Оракул Червей. Танцующие пары шарахнулись от него в разные стороны. – Так она все еще жива?! Я думал, эта злокозненная ведьма давно сгинула, а труп ее разорвали дикие волки! Алекс застыл, не сводя с него глаз. – Ты что-то о ней знаешь? – стараясь сохранять хладнокровие, спросил он. – Разумеется! Она служила при дворе Императора! Исполняла волю не только властителя Зерцалии, но и Дамы Теней! Помогала Фриде во всех ее кознях! Я возвысил эту тварь и спас от тюремных застенков! Я ввел ее в тайный круг и научил пользоваться скрытыми силами! И чем же все закончилось? Она предала меня! Корделия помогла Даме Теней и Мастеру Зеркал устроить мне ловушку, чтобы избавиться от меня! Будь она проклята во веки веков! – Она добровольно сдалась в плен Созерцателям, – сообщил ему Корнелиус. – И сейчас сидит за решеткой. – Неужели? – Призрак Оракула Червей подошел к зеркалу вплотную. – И какая дьявольская сила заставила ее пойти на это? – Корделия уверяет всех, что покончила с бурным прошлым. Она хочет воссоединиться с сыном и искупить свою вину… – Ее сердце черно, как сама ночь! – мрачно заметил Оракул Червей. – Надеюсь, вы не поверили в ее россказни? Не совершайте ошибки, которую когда-то совершил я. – Она ушла от барона Клайда, – взволнованно произнес Алекс. – О, это ненадолго, – заверил его призрак. – Корделия – хорошая актриса, и многие уже погибли, доверившись ее ангельскому личику. Корделия и Доминик любят друг друга много лет, я успел неплохо изучить эту парочку. Сомневаюсь, что их чувства могут бесследно исчезнуть. К тому же они стоят друг друга. Корделия – такая же хладнокровная убийца, как и Доминик Клайд! Алекс сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. С каким удовольствием он сейчас ударил бы этого типа кнутом. Да вот незадача – тот давно уже мертв. – Сейчас она больна, – осторожно произнес Корнелиус. – Какой-то ужасный недуг пожирает ее изнутри. В подобных обстоятельствах даже самые коварные злодеи пересматривают свое отношение к жизни. В этом я сумел убедиться совсем недавно, когда одна женщина, совершившая множество дурных поступков, пожертвовала собой, чтобы избавить мир от Темнейшего… – Корделия не тот случай, – заверил его Оракул Червей. – Может, она еще сказала вам, что ничего не знает о планах барона Клайда? Так все это наглая ложь! Она вместе с Клайдом охотилась на золотых драконов. А что до ее недуга… Тебе ведь известно, что такое посмертное проклятие? – Что?! – воскликнул стеклянный старик. – Я не слышал о таком много лет! Ты считаешь… – Мне это доподлинно известно! – сообщил ему призрак. – Что такое посмертное проклятие? – сиплым голосом спросил Макс. – Лишь самые сильные маги, а еще некоторые виды сверхъестественных существ обладают этой способностью, – проговорил Оракул Червей. – В момент насильственной смерти, испуская дух, колдун или волшебное существо может проклясть своего убийцу. И это проклятие рано или поздно обязательно сбудется. Корделия лично вонзила меч в грудь дракона-оборотня, и в этот самый миг он проклял ее. Мне рассказывали об этом очевидцы. «Пусть твоя сила тебя же и погубит, ведьма!» – прохрипел Крэйн Беркут, когда она убивала его. Так что ее недуг не что иное, как посмертное проклятие золотого дракона, которое медленно, но верно сведет ее в могилу. Макс покачнулся, едва удержавшись на ногах. Глория прижала ладони к лицу. Алекс медленно опустился на корточки и склонил голову. Все трое не желали верить собственным ушам, но понимали, что сказанное мертвецом – чистая правда. Слишком многое сходилось. Да и к чему ему было лгать? Многое начало проясняться. – Лживая гадина! – выдохнул Корнелиус, потрясенный не меньше юных Созерцателей. – Она действительно отличная актриса! – Ясно одно: если Корделия сейчас у вас, это неспроста, – безжалостно продолжал Оракул Червей. – Она явно что-то задумала и обязательно добьется своего. Мальчишка-дракон ведь крутится где-то рядом с Экзистернатом? – Он обитает в том же замке, – уклончиво ответил Корнелиус. – На вашем месте я бы глаз с него не спускал, – злобно рассмеялся Оракул Червей. – Именно так я и собираюсь поступить, – кивнул Корнелиус. Затем он стер носком сапога пару меловых линий на полу, нарушив оккультную фигуру. Свечение в зеркалах тут же померкло, силуэт Оракула Червей растворился во мраке. Пока трое его юных спутников стояли, переваривая услышанное, Корнелиус задул свечи и сложил их в сумку. Он выяснил все, что требовалось. Теперь нужно было спешить обратно в Экзистернат. Пока не стало слишком поздно. Профессор Жеводан аккуратно переворачивал стеклянные страницы Тетрагона, внимательно изучая сложные рисунки, схемы и пентаграммы. Корделия просматривала дневник Оракула Червей, делая какие-то пометки карандашом на полях пожелтевших страничек. Внезапно профессор увидел изображение дракона. Картинку сопровождал довольно объемный текст на непонятном языке. – Что-то есть! – воскликнул он. – Взгляните, Корделия! Он перевернул книгу и поднес ее к прутьям. Корделия подняла на нее глаза и прищурилась. – Да, похоже, это именно то, что мы ищем, – проговорила она. – Можете перевести этот текст? – Разумеется! Но я только что вспомнила… Вы говорили еще об одной статуе, профессор. А вам известно, кто именно вывез ее из Ост-Стингера и в каком направлении? – Пока нет, но мэр Вельямин Клоппс пообещал это выяснить. А почему вы вспомнили? Вам об этом что-то известно? – Возможно… – кивнула Корделия. – Меня вдруг озарило. – Так говорите! – потребовал Жеводан. – Я не могу обсуждать это в открытую. Знаете, говорят, и у стен есть уши. – Но здесь, кроме нас, никого нет! – удивленно воскликнул профессор. – А как же охранники? – Им можно доверять. Эти парни верой и правдой служат Ордену Созерцателей. – А как насчет еще двоих у вас за спиной? – с усмешкой поинтересовалась Корделия. Профессор удивленно на нее взглянул. Еще охранники? Но он ничего не слышал. Неужели кто-то настолько бесшумно проник в подземный карцер? Двое Созерцателей резко обернулись, Жеводан так же посмотрел назад, но в полумраке никого не увидел. – Вы что-то путаете… – начал профессор, оборачиваясь. В этот момент он увидел, что Корделия уже не сидит, а стоит на ногах вплотную к решетке и сжимает в высоко поднятых руках Тетрагон. Больше профессор не успел ничего увидеть. Тяжелая стеклянная книга обрушилась на его голову, и Жеводан, моментально лишившись сознания, рухнул на пол. Охранники метнулись к ведьме, выхватывая мечи. Но Корделия едва шевельнула рукой, и обоих сбило с ног мощным потоком огня, возникшим прямо из воздуха. Женщина с довольным видом прижала к груди Тетрагон и дневник Оракула Червей. – Сделано, – удовлетворенно прошептала она и улыбнулась. В следующее мгновение ее охватило яркое пламя, столб огня с ревом взметнулся вверх и ударил в потолок тюремной камеры. Когда огонь исчез так же внезапно, как появился, Корделии в каморке уже не было. Глава двадцатая Бой в подземелье Корнелиус, Макс, Алекс и Глория быстро шагали к выходу из подземелья, переступая через обломки камней и толстые переплетения корней. Всем уже не терпелось как можно скорее выбраться отсюда и вернуться в школу Созерцателей. Жуткая правда о матери Алекса, об истинных причинах охоты колдунов тайного круга на Макса Беркута настолько их поразила, что все молчали и думали о своем. Но Грановский-младший просто не способен был долго хранить молчание. – Поверить не могу, – с горечью сказал Алекс, пробираясь через очередной пролом в стене. – Она лгала мне… Лгала все это время… У Глории от жалости заныло сердце. Она привыкла видеть Алекса веселым и бесшабашным, он так радовался, что мать снова появилась в его жизни. Но все оказалось сплошным обманом, и теперь Алекс не знал, как быть. Он еще хорошо держался. Глория и думать боялась, как поступила бы, окажись она на его месте. Неожиданно девушка поняла, что любит Алекса. Любит таким, какой он есть: веселый, буйный, безбашенный, но иногда – грустный и растерянный. Глории хотелось обнять его, поддержать, как-то помочь. Но что она могла сделать? Корделия – преступница и убийца, этого не изменить. А ведь Глория тоже поверила, что та раскаивается и действительно хочет наладить отношения с сыном и бывшим мужем. Неужели все это было лишь искусной игрой, хитроумным планом, чтобы добиться собственной цели? Наверное, им действительно следовало поторопиться, пока ничего не случилось. Корнелиус шагал все быстрее, юные Созерцатели едва за ним поспевали. – Я предупреждал тебя, что не стоит ей верить, – мрачно проскрипел директор Экзистерната. – А ты еще упрашивал Магистра освободить ее. Хорошо, что он не прислушался к твоим словам. – Но я… Я всю жизнь мечтал, что мать когда-нибудь вернется, – убитым голосом произнес Алекс. – И вот мое желание исполнилось. Но она… она оказалась совсем не тем человеком, которого я ждал! Черт! А она действительно серьезно больна? – Действительно. Барон Клайд продлевал ей жизнь, обращая в стеклянную статую. Но теперь они вышли на твой след, Макс. Они горы свернут, лишь бы тебя заполучить. – Так вот отчего эта бледность и худоба! – догадался Алекс. – От проклятия! – От этого, – согласился Корнелиус. – Кроме того, Корделия отказывается от пищи, которую мы ей даем. Какую нужно иметь волю, чтобы не попробовать блюда, приготовленные Илеаной! Но теперь я знаю, почему она не ест. Чтобы не подействовала настойка из меланжа! Эта мерзавка все заранее продумала. – Она хочет вырезать мне сердце… – буркнул Макс. – Не говори так! – воскликнула Глория. – Это же ужасно!