Он летал над огромными просторами из ровного, зеленого моря. Так ему казалось сперва, а потом, приглядевшись, среди моря он различил огромные горы, подпирающее небо. Прекрасные города, настолько большие, что могли бы вместить в себя некоторые страны. В небесах парили странные животные и, кажется, даже драконы. А зеленое море оказалось лесами, долинами и лугами. Синие вены — широкими реками, больше напоминающими вытянутые океаны. А моря же — они были размером со звездное небо. Дул ветер. Приятный ветер. Ветер, обещающий исполнить его единственную мечту — быть свободным. Дурацкий, глупый сон. Но такой приятный. Его вернула в реальность боль. Его старая приятельница. С ней он был знаком лучше, чем со многими людьми. Его жгло и крутило. Раскаленный прут приложили к нервым, а расплавленное железо влили в каждую клеточку его тела. — Давление растет! — Нейроактивность зашкаливает. — Пульс… двести пятьдесят ударов в минуту! — Мы его теряем. Он слышал все эти голоса откуда-то издалека. Они звучали так же приглушенно, как и крик. Далекий, почти неслышный. Так он впервые услышал свой голос. А вместе с ним, среди размытых лиц, непонятных очертаний множества приборов и зеркала, в котором отражалась его рассеченная голова, трепещущее информационное окно. Такие он часто видел на экране своего ноутбука. [Нейросеть активирована. Версия 0.17.6. Состояние носителя критическое!] — Остановка сердца. Затем все померкло. Только потустороннее ощущение. От него ему становилось смешно. Наверное, кто-то открыл двери в операционную и ветер обдувал пятки. Он раньше не знал, что это так забавно. Глава 2 Он не был из тех, кого во время жизни интересует смерть. Что будет там, за гранью. Есть ли она вообще — эта грань. Нет, он был слишком занят каждодневной борьбой за эту саму жизнь. Так что он не ожидал ни гарема из девственниц, ни вечного пира среди воинов, ни серафимов и золотых ворот. Только темнота. Теплая, нежная. Ему было хорошо. Он не хотел её покидать. Впервые ни тревог, ни беспокойства. Именно поэтому он был так сильно недоволен появлению белого света в конце сужающегося тоннеля. Он хотел остаться внутри. Во тьме. Но та вытесняла его наружу. Все ближе и ближе к обжигающему кругу белого пламени. Наконец, все вокруг затопил свет, а потом внутри, в груди, он почувствовал жжение. Он закричал. Не от боли, нет, он умел её терпеть. Просто чтобы убедиться, что он действительно живой. Вот только вместо крика, он услышал противный писк. — Dat har herieon. Прозвучал незнакомый, грубоватый язык. С трудом, он открыл глаза и увидел…. Непонятное, размытое, явно перевернутое черное-белое пятно. Скорее по инерции, нежели осознанно, он потянулся рукой к клавиатуре, чтобы напечатать “Что за фигня”. Но вместо этого сжал что-то мягкое. Сперва он подумал, что это чья-то рука, но, приглядевшись, опознал… палец. Насколько же огромен был этот палец, если он держал его всей ладонью! Стойте… погодите-ка… [Перенастройка интерфейса. Исправление первоначальной ошибки. Возраст носителя — 35 секунд.] Что?! Внезапно черно-белое изображение наполнилось цветом и вернулось в норму, поменяв верх и низ. Наконец, он увидел лицо. Женское. Скорее даже, почти девичье. Ей было лет двадцать. Не больше. Густые черные волосы, затянутые в толстую косу, лежали на узком, атласном плече. Ясные, зеленые глаза светились счастьем. Её круглое, уставшее, покрытое испариной лицо было, пожалуй, самым красивым, что он когда-либо видел. Он не видел окружающей обстановки. Ни огромной каменной палаты, украшенной бархатом и золотом. Ни расписанных стен. Ни стоящих вокруг девушек в легких, кожаных доспехах. Он смотрел только в её глубокие, теплые глаза. Она нежно, аккуратно гладила его по щеке и приговаривала: — Dlahi Hadjar. Dlahi Hadjar. *** — Посмотри няня, — улыбалась Элизабет. Она гладила по щеке плачущего младенца. На взмокших простынях, она теперь лежала не одна, качая ну руках новорожденного сына. Рядом суетилась няня. Она отдавала приказы закованным в латы женщинам и те убегали в глубины дворцовых коридоров. — Милый Хаджар, — баюкала королева принца. — Милый Хаджар. На уставшем лице блестела добрая улыбка. — Королева, — подошла ближе тучноватая, но милая няня. — Смотрите как крепко держит. Элизабет только сейчас заметила, что Хаджар сильно сжимает её палец. В его ясных, голубых глазах, она вдруг увидела отсвет чего-то, чего не должно было быть у младенца. Это было похоже на смятение. — Сын?! — вдруг раздался практически звериный рев. В коридоре послышался топот десятка ног. Распахнулись исполинские двери и в зал влетел высокий, плечистый мужчина. Одетый в золотые, просторные одежды, подпоясанные перевязью с саблей, он возвышался над своими воинами на добрых две головы. Русые волосы лежали на плечах, а лоб пересекал кожаный ремешок с металлическими вставками. — Король, — тут же склонилась няня. Так же поступили и закованные в латы девушки, вернувшиеся в палату. — Дорогой, — улыбка Элизабет стала даже ярче, чем до этого. — У меня родился сын, брат! — король обхватил за плечи стоявшего рядом с ним мужчину. Он был похож на короля, только еще выше и несколько старше. Черную бороду уже давно побила седина, а тяжелый меховой плащ скреплял золотой медальон. — Поздравляю, брат, — густым басом ответил мужчина. Король слегка потряс его и, отпустив, едва ли не запрыгнул на бескрайнюю кровать. Он обнял жену и, слегка испуганно, дотронулся до своего первенца. Тот был теплым. — Почему он не плачет? — обеспокоенно спросил король. — Лекаря ко мне! Живо! — Успокойся Хавер, — засмеялась королева и взглядом остановила уже сорвавшихся с места рыцарей. — Он плакал. Просто… закончил. — Закончил плакать? — удивился Хавер. — А это вообще нормально? На этот раз вопрос был адресован выпрямившейся няне. — Нет, ваше величество. Вы, в свое время, плакали почти четыре часа после родов. Хавер хотел было отругать сварливую старуху, но вовремя вспомнил, что рядом с ним его маленький сын. Вдруг услышит? — Не беспокойся, брат, — подошел ближе высокий мужчина. — Посмотри как крепко он держит Элизабет и какой твердый у него взгляд. Король повернулся обратно к сыну и в его груди впервые вспыхнуло пламя гордости. Он протянул собственной палец и младенец схватил его второй рукой. Крепко. Очень крепко. — Видят боги, — шептал улыбающийся король. — Он станет великим генералом и… — Ученым, дорогой, — перебила Элизабет. — Мы договаривались, что если родится мальчик, то он станет ученым. — Но, любимая, посмотри на него! В нем веса как в молодом ЖуткоВолке! Взгляд Элизабет посуровел. Воины подобрались. Король нахмурился. — Вы что тут устраиваете?! — внезапно гаркнула няня. — Потом свои разборки устраивать будете! Ребенку нужно отдохнуть.