– Ну хоть что-то! – капитан, едва не перепрыгнув стол выхватил конверт из рук боцмана и сорвал печать. – Все говорят – война, война, а Ласкан и носу из степей не кажет. Разворачивая пергаментный квадрат, капитан вчитывался в донесения из Даригона. Благо почтовые птицы перемещались куда быстрее, чем самые быстрые из кораблей. Хотя, говорят, в столице построили новейшее судно – “Ярость Смертного Неба”. Вот только как такой гигант может перемещаться любого, самого скоростного корвета – капитан не очень хорошо понимал. – Что пишут, капитан? – решил спросить боцман после того, как заметил сколь стремительно меняется выражение лица капитана. – Великий мечник, – произнес бывалый небесный волк. Усевшись на стол, не заботясь о сохранении бумаг, он едва не выронил письмо. – Великий Мечник, Орун, был казнен Императором. На долгих несколько секунд каюта погрузилась в тишину. – К-как к-казн-н-ен? – заикаясь, спросил боцман. С капитаном он провел в небе не меньше двух десятков лет. Пережил многие рейды, вылазки в степи и даже пару пиратских осад. И еще ни в одной жизненной ситуации он не был так потрясен, как в этот момент. Дарнас насчитывал не так уж и много Великих Героев – Орун был одним из них. Столпы, на которых стояла военная сила страны. И вот так вот просто казнить одного из них – пошатнуть боевую силу Дарнаса в преддверии войны… – Пишут, что Орун взял ученика, – капитан вытер пот со лба. – и был казнен за его прошлые грехи. – Что? – Проклятые законы! – капитан швырнул письмо на стол и грязно выругался. –Орун взял на себя грехи ученика и сам лег под меч Императора! Боцман отшатнулся и, прислонившись спиной к стене, сполз по ней вниз. Обхватив голову руками, он невидящим взглядом смотрел на красный ковер, устилавший пол каюты. Война между такими Империями как Ласкан и Дарнас была масштабней всего, что потрясало Семь Империй за последние несколько эпох. И, в такой момент, когда чаши весов постоянно склонялись то в одну, то в другую сторону, один из Великих Героев погиб. Погиб, по собственной глупости. – Проклятье! Кто ж так учеников-то выбирает! – боцман ударил кулаком о стену каюты. – Он ведь веками никого не брал. Сидел на своей Горе Ненастий и носу не показывал! – Теперь показал и… Грязное, достойное портовых грузчиков, ругательство капитана заглушил удар военного барабана. Один бой означал – немедленная готовность. Капитан с боцманом переглянулись. Оба, едва не застряв в дверях, после чего боцман, разумеется, извенился перед капитаном, выскочили в тесный коридор. Взлетев по лестнице, оказавшись на верхней палубе, они посмотрели в сторону Ласканских степей. – Когда это произошло, сэр капитан? – еле слышно задал вопрос боцман. – День назад, – так же приглушенно ответил бывалый небесный волк. – Тогда, – боцман стянул свою ветхую треуголку и тихонько произнес. – да помогут нам боги. Вся линия горизонта, вплоть до края небес была закрыта разноцветной полосой. Сперва могло показаться, что это зарождается грозовой фронт, но стоило посмотреть через подзорную трубу, как полоса дробилась на множество точек. И каждая эта точка, ощерившаяся пушками, боевое судно, на парусах которого были изображены, на фоне закатного солнца, два скрещенных пера, постепенно проверявшиеся в меч и копье – герб Ласкана. Военный барабан ударил второй раз – боевая готовность. – Вам надо на мостик, сэр капитан, – прерывисто, с придыханием, отчеканил боцман. – Д-да, конечно, – так же, будто выныривая из глубин сознания, ответил капитан. Пока он взбегал по лестнице на капитанский мостик, на верхнюю палубу уже высыпали солдаты и матросы. Многие из них, наоборот, сбегали вниз и становились к орудиям. Со скрипом открывались бойницы и выкатывались черненые стволы пушек. – Всех чаек мне в пузо! – заревел капитан, сменив у штурвала рулевого. – К орудиям, сукины дети! Поднять паруса! Развернуться бортом по ветру! Отправить с посланием птиц во все форты! Солдаты и матросы, обнажив оружие, встав у бортов корабля за выносные орудия, начали выцеливать из облаков вражеские суда. – Сегодня все мы с вами, достопочтенные, отправимся к дому праотцов! Но мы выполним свой долг! – Ату! – закричали сотни глоток. Капитан, отщелкнув крышку на медальоне, посмотрел на маленький портрет. Молодая девушка держащая на руках дитя. Этот портрет ему прислали лишь неделей ранее – жена родила первенца. Мальчика. – За тебя, сынок, – прошептал капитан, а затем закричал во всю мощь легких. – Открыть клетки! Выпустить птиц! В ту же секунд со стороны левого борта распахнулись кованные решетки клеток почтовых птиц. И десятки крылатых почтальонов бросились в рассыпную. Полоса ласканского флота, к этому мгновению, уже превратилась в самое настоящее небесное цунами. Небо сотряс залп сотен орудий. Капитан крутанул штурвал и маневренная каравелла избежала большей части ядер, выпущенных с передовой. Те же, что смогли долететь, исчезли во вспышках волшебного щита. – Огонь, демоновы выпердыши! – ревел капитан. – Огонь, полюби вас исчадья бездны! Десятки оружейных выстрелов сотрясли борт каравеллы. Пороховые облака потянулись к высокому небу. Капитан же крепко держал штурвал. С мыслями о сыне и молодой жене, он направил судно прямо к вражеской линии. Он не сворачивал и даже не думал о побеге. Если они не смогут прикрыть улетающих почтовых птиц, то информация о вражеском флоте может прийти в столицу с запозданием. Может на час, может на два – пока армада не столкнется с другим пограничным судном. Но даже это время может сыграть важную в роль в войне. – Ради тебя, сынок, – прошептал капитан и нажал на педаль подачи энергии. Где-то в недрах судна вспыхнул ярким светом волшебный иероглиф. Каравелла сходу развивая высокую скорость, до треска в парусах и корме, рванула к противникам. Сам же капитан, прикусив губу, надавил на потайной рельефный выступ у основания штурвала. Кристаллы-накопители тут же начали впитывать огромное количество силы. Такое, что не смогли удерживать внутри. Судно мгновенно превратилось в живую бомбу. – Горите в бездне, демоновы Ласканцы! – закричал капитан. Когда до кораблей Ласкана оставалось всего несколько километров, из-под облаков вдруг вылетели три крылатые твари с наездниками. Их вел за собой воин с короткой, рыжей бородой и такими же волосами. Укрытый доспехами, украшенными железными, крылатыми ящерицами, он разжал левую руку. На ладони вспыхнул магический иероглиф. Яркий синий свет разлился над чернеющими облаками. Его глаза вдруг обернулись сверкающими кристаллами. – Великий Герой Танигед, – прошептал капитан. Он повернулся к солдатам и матросам. Хотел им что-то сказать напоследок, но не успел. За рыжеволосым наездником из черных небес сформировалась копия его руки. Только она была размером больше, чем две сотни метров. Из центра гигантской ладони так же лился яркий, синий свет. “Свист Могильного Ветра” исчез в сжавшемся облачном кулаке. Не вскрика, ни взрыва, ни щепок, ни капли крови. Когда рассеялась дымка, то от каравеллы не осталось ни единого следа. А затем наездники, к которым присоединилось еще с десяток таких же летунов, бросились в погоню за почтовыми птицами. Они поймали почти всех. Почти… Глава 833 Хаджар проснулся в уже знакомой ему обстановке. Только на этот раз в белых стенах лазарета он не встретил сестру эльфийского Короля. Вместо этого рядом с ним сидел Безымянный из числа корпуса Стражей. Статный, но уже явно немолодой воин. Он приставил к кровати Хаджара тяжелый, ростовой боевой молот. Если бы не особые чары, покрывавшие корпус Императорского артефакта, то его веса хватило бы, чтобы пробить пол лазарета и, скорее всего, долететь до самого фундамента. Хаджар даже думать не хотел, сколько могла бы весить такая махина. Но и сам Страж был ей под стать. Плечистый, могучий, со столь же тяжелым, как и его молот, взглядом. Седые волосы были затянуты в косы, а в бороду вплетены металлические фенечки. Хаджар посмотрел на человека чуть внимательнее и вдруг почувствовал… нечто. Да, больше всего это походило на “нечто”. Нечто, чего Хаджар никогда ранее не испытывал. Это было сродни тому, как, будучи генералом Лунной армии, он бы, вооруженный до зубов, вдруг встал на границе с Балиумом. И при этом преспокойно ждал, когда выйдет посол этой страны и пообщается с ним за чаркой вина. – Первые дни, после осознания Королевства, всегда даются тяжело, – голос у воина звучал так же, как звучит в кузне стук молотов о наковальню.