Шел дождь. Холодные, колючие капли падали на проснувшийся город. – Это подлость! – закричал, на пределе возможностей, динамик. – Это бизнес, – возразил лощеный хлыщ, пришедший к нему в палату. – Елена давно стала проектом. В неё вложены большие средства больших людей. У неё несколько концертов впереди, съемки фильма, запуски собственных брендов одежды, косметики, парфюма, не говоря уже о съемках фильма. Мы не можем все это потерять. – Но вы уже потеряли самое важное – Елену. – Не будем опят спорить о том, что произошло в ту ночь. Никто не виноват и… – Вы виноваты! Я виноват! Все виноваты! – Возможно. Но сейчас мы занимаемся не судом, а деньгами. Благо хирурги сейчас творят чудеса, а мы уже подбирали дублеров и двойников, на случай если график Елены станет совсем плотным и она не сможет успевать везде. – Вы хотите… – Мы не хотим. Мы уже сделали. Единственное, что от требуется от вас –подписать соглашение о неразглашении и продолжить писать для неё музыку. Его затошнило. Он почувствовал себя грязным. Почувствовал себя самой последней тварью. Уродцем. Калекой. Он не смог её спасти при жизни, а теперь с его помощью хотят лишить и смерти. – Вы знаете, что с вами произойдет, если вы откажетесь, – хлыщ кивнул на документы. – Через две недели, в случае отказа, вас выпишут отсюда и отправят в социальный приют. Условия там не сравнимы с этими. – У меня есть деньги и… – У вас нет денег. Все счеты оформлены на вашего патрона, который, кстати, тоже вложился в Елену. И крупнее,ч ем кто-либо другой. Проклятье… – Подпишите документы и, даю слово, вы никогда больше не увидите меня и не услышите о нас. Если, кончено, будете исправно поставлять минусовки. За текст не беспокойтесь – мы уже создали группу из способных людей. Не таких, разумеется, как вы, но если захотите. Он поставил свой росчерк, а затем швырнул папки к дверям. – Убирайтесь! Хлыщ поднялся, поправил костюм, взял папку и, остановившись в дверях, не поворачиваясь обронил: – Так я и думал, – после чего ушел. Держа украденный после обеда нож у сонной артерии, небритый и немытый, он смотрел на огни города. На жкране его ноутбука была фотография с первой страницы известного таблоида. На ней Елена, в компании известного режиссера, пришла на премьеру “Призрака Оперы”. Вот только это было не Елена. Не его Елена. Он предал её. Дважды… И не допустит третьего раза. На столе лежала предсмертная записка изобличавшая все грехи, а нож уже коснулся кожи, как в палату вошел неизвестный. Выронив нож, он делал вид, что держит себя за подбородок. – Не спишь? – Вы кто? Кто вас сюда впустил? – О, не переживай, я здесь работаю. Мы не виделись – я с седьмого этажа. – Отдел нейрохирургии? … Хаджар лежал на холодных камнях. Под ним раскинулись светящиеся зеленым светом джунгли. Сверху сияло незнакомыми звездами небо. Хотя, почему незнакомыми. Просто он не сразу их узнал. А еще шел дождь. Холодный и колючий. Но на этот раз он не смог спрятать слез. Слез от жуткой боли в груди – в том месте, где полностью открылась старая рана. – Ты забыл кто ты! – прогремел голос и из тьмы вышла фигура в черном плаще. – Нет… – Ты опозорил себя и своих предков, Северный Ветер! – Нет, это не так… Фигура приближалась. Каждый её шаг сотрясал гору, на вершине которой лежал окровавленный Хаджар. – Ты забыл кто ты! Ты забыл свой путь! – Нет… Она мраком нависла над ним. Полы её плаща трепал порывистый, штормовой ветер. – Кто ты? – прохрипел Хаджар. Глава 873