Глава 879 Наблюдать за прощанием матери и сына всегда тяжело, но в десятки раз сложнее смотреть на то, как отец провожает дочь не зная, вернется ли та обратно. Хаджар, держа за плечом свой чудом уцелевший походный мешок, смотрел на то, как Иблим и Аблим провожали Анетт. Какую бы ступень в иерархии племен не занимал пропавший в пламени Хранитель Прошлого, его слову не перечили. Чернокожая представительница Шук’Арка была одета в национальный, “походный” наряд. От повседневного он отличался тем, что в цветастую юбку были вшиты листья растения, которые на поверку оказывались крепче зачарованной стали. А в бусы, заменявшие ей верхнюю одежду, вплелили костяную реберную клетку неизвестной твари. От последнего элемента гардероба явственно тянуло магией, которая была сродни Некромантии – ветви темного искусства, которая была запрещена в Семи Империях. Вообще, о том, что в Империях что-то запрещено в плане Пути Развития, Хаджар узнал только совсем недавно. Оно и логично – если знание было запрещено, то никаких сведений о нем не сохранялось. И лишь на последних этажах Башни Сокровищ, где Хаджар добыл технику Шага Белой Молнии, остались упоминания о подобных знаниях. Нейросеть, разумеется, зафиксировала их наличие, а Хаджар решил, что когда-нибудь проведет подробное исследование почему появились эту запреты. – Пусть Изначально-рожденные охраняют твою тропу, моя маленькая пантера, –прошептал Иблим. Огромный мужчина так нежно прижимал к могучей, шрамированной груди, что у Хаджара защемило сердце. Он отвернулся. Порой ему казалось странным, что он, разменивавший уже четвертый десяток, в тридцать два года, без учета прожитого на Земле, прошедший горнило двух войн, все еще может испытывать подобные чувства. Но, наверное, пока мог, то оставался самим собой, а не фигурой, завернутой в черный плащ… – Северный Ветер. К Хаджару, слегка прихрамывая, подошел Аблим. Говорящий с Природой что-то держал в руках и несколько мгновений Хаджар был готов к внезапному нападению. Еще больше он был к нему готов, когда преемник Talesh протянул ему обернутый кожей кинжал. – Что это? – спросил Хаджар. Он протянул к нему ладонь, но тут же одернул руку. От простого деревянного артефакта веяло такой мощью, что перед ним все прежние “одноразовые” артефакты меркли на его фоне. – Это прут из дерева Солнца, – пояснил Аблим. – одно из пяти сокровищ, которые передавались в племени Шук’Арка на протяжении сотен тысяч полных лун. Хаджар перевел взгляд с артефакта обратно на Говорящего с Природой. – Мне казалось, вы не очень лояльно ко мне относились. – Я бы отдал свой правый глаз за то, чтобы ты никогда здесь не появлялся, – процедил чернокожий маг. – Но, если Изначально-рожденные так сплели ткань нашей тропы, то так тому и быть. Наверное, Аблим делал отсылку к судьбе, или нейросеть опять что-то неправильно перевела. Не всегда вычислительный модуль был панацеей от всех проблем. – Спасибо, – кивнул Хаджар и, с осторожностью, стараясь даже не оцарапать пальца о “лезвие”, принял кинжал. – В чем его сила? – В чем сила кинжала, сделанного из дерева, в котором живет солнце, Северный Ветер? В том, что он может испепелить душу даже тому, над кем не властен танец полных лун. Хаджару потребовалось почти десять секунд, чтобы переварить услышанное. Кто или что такое “Дикий Бог” он понятия не имел, а вот танец лун это, скорее всего, время. Получается, что… – Этот кинжал способен убить Бессмертного? – не без удивления переспросил он. С чем-то подобным Хаджар сталкивался в случае с племенем орков, только там кинжал был сделан из клыка волка. Белозубая улыбка, расчертившая лицо Аблима, стала еще одной неожиданностью для Хаджара. – Я рассказал тебе, белый чужак, все, что должен был. Благодари своих Перворожденных, что старый Хранитель выжил из ума. Слышит Зеленой Дом, я бы отдал оба глаза за то, чтобы ты сгинул в джунглях. Белый, – какие-то жесты, все же, не знали границ между странами, временами и национальностями. Аблим сплюнул под ноги Хаджару и направился к брату. Перед тем как отойти достаточно далеко, он обернулся и обронил последние слова. – Если Анетт не вернется, то я найду твою душу среди Вечных Источников и уничтожу. Его глаза сверкнули жуткой тьмой. Совсем не той, какая, по мнению Хаджара, должна быть у человека, чьи стихия – огонь. Когда Аблим вернулся к брату, Хаджар еще раз посмотрел на своеобразный доспех на Анетт. Некромантия – магия смерти, а не огонь, вот из чего он был сделан. – Готов, Северный Ветер? – в голосе чернокожей красавицы звучало озорство, но Хаджар видел в глубине глаз небольшой испуг. – Готов, – кивнул он. Девушка ударила копьем, тоже костяным, о землю и первой направилась в сторону зарослей джунглей. – Пойдем, белокожий, – последнее слово она произнесла скорее с игривой насмешкой, а не чтобы обидеть. – Только не отставай. – Как скажешь, – усмехнулся Хаджар. Он пошел за ней следом. Перед тем, как скрыться в джунглях, что-то заставило его обернуться и посмотреть на водную гладь. Там, кроме своего отражения, он увидел фигуру в черном за своей спиной. Сперва с насмешкой отнесясь к словам Анетт, Хаджар уже на четвертый час понял, что чернокожая не шутила. Там, где она с легкостью рассекала лианы, перепрыгивала через обманчиво крепкие, но на деле трухлявые, полы стволы порушенных деревьев. Перескакивала через ручьи, которые оказывались не мелкими, а глубиной в несколько метров, заполненными водой расщелинами. Где буквально чувствовала приближение опасности в виде ядовитых змей или пауков. Где могла с легкостью выносить безумную влажность, от которой кожа мгновенно прела и покрывалась зудящей испариной. Во всех этих эпизодах, Хаджар выглядел неуклюжим слоном, которого запустили в посудную лавку. – Все белые такие медлительные, как ты? – Анетт стояли прислонившись плечом к дереву. Закатное солнце, пробивающееся сквозь кроны нависающих над ними деревьев, раскрашивало её кожу, цвета черненой меди, в багряные тона. Подчеркивало все изгибы стройной фигуры, а капли влаги, стекая по ним, манили Хаджара соблазном и иллюзией того, что это могла быть не вода, а его пальцы. – Смеш-но, – с трудом, сквозь немеющую глотку, протолкнул Хаджар. Джунгли Карнака, даже его – Рыцаря Духа, владеющего Графством меча, ставили в положение простого смертного. Любой, кто находился на более низкой ступени развития, попросту бы умер здесь, не протянув и получаса. Возможно именно поэтому у чернокожих племен были такие слабые тела. Вся их внутренняя сила уходила на борьбу с давлением леса. Анетт, качая бедрами, оставив копье около дерева, подошла к Хаджару. Он коснулась пальцами его груди, проскользила пальцами чуть ниже пупка и провела бы и дальше, если бы Хаджар её не остановил. – Что… ты… делаешь? – спросил он. – Хочу проверить, хватит ли твоего дыхания на то, чтобы унять жар в моей груди, – глаза Анет сверкнули и она, ловко вывернув ладонь, схватила Хаджара за запястье и положила его руку себе на грудь. Видят Вечерние Звезды, Хаджар еще никогда не держал такой упругой, круглой, подтянутой груди. А её сосок, торчащий кинжалом, едва не показался между пальцами. – Это не лучший момент. Приближается ночь и… – Только глупец отправиться в путь по Зеленому Дому в час луны, – перебила Анетт. – Я сказала нужные слова – звери и элементы, слабее моих слов, не тронут нас. – Элементы? Что еще за элем… Договорить Хаджар не успел. Анетт накрыла его рот своим. Сперва их губы, а потом и языки сплелись в жарком поцелуи. Он повалил её на траву и, едва ли не рыча, резким движением согнул её ноги в коленях и развел в разные стороны. Анетт, не знавшая близости с мужчиной, с лихвой компенсировала этот недостаток пылкостью цветущей юность и таким же бесстрашием. Хаджар, давно уже не лежавший с женщиной, закончил быстро. Слишком быстро. Но, даже не переводя дыхания и не заканчивая движения, мгновенно продолжил. Несмотря на давление Зеленого Дома, его тело было крепким. Намного крепче, чем мог себе представить любой из смертных. Он брал её так жестко, как еще никогда и никого прежде. А она отвечала ему страстью, которая была куда жарче костра в шатре Хранителя Прошлого. Глава 880 Анетт, все еще лежа под Хаджаром, вытянула руку. В её голубых, ясных глазах вспыхнуло пламя силы, а с губ уже почти сорвались неслышные ушам слова, как Хаджар закрыл ей ладонью рот, а свободной рукой надавил на болевую точку на шее. Девушка недоумевающе замычала, несколько раз дернулась, а потом обмякла в глубоком обмороке.