Сам же он ласканец переместился на вершину одной из центральных башен столицу. Ту самую, на которой возвышалась гарпия, чья крылья сложились полумесяцем. - Я ЖДУ! - жуткий рев рыжебородого слился с громовым ударом. Хаджар, вытерев кровь с губ, призвал белую молнию. Она принесла его на вторую точно такую же башню. Их запасы энергии были истощены вплоть на половину, что оставляло довольно широкий простор для продолжения битвы, но что Хаджара, что Танигеда такая возня в часть силы не устраивала. Им бы сойтись на поле брани, где не нужно сдерживаться, но… Поединок, длившийся не дольше сорока секунд, подходил к концу. - Закончим, - кивнул Хаджар. Танигед принял классическую стойку уличного задиры. Согнутые ноги, слегка наклоненный торс и два кулака, молотами зависшие напротив лица. Локти прикрывают грудь и живот, а колени кинжалами смотрят на противника. Хаджар же выпрямился и спокойно отставил клинок в сторону. Так, будто приглашал противника напасть. - Удар Пылающего Бескрайнего Неба! Первым выполнил свою технику Танигед. Он выстрелил кулаком перед собой. И в этом не было ни красоты, ни изящества, ни особой скорости. Простой удар. Удар, в который он вложил всю свою волю, мистерии и оставшуюся энергию. И на этот раз с неба спустилась не часть облаков, созданных Танигедом в течении боя. Нет, все они, все, казалось бы, бескрайнее небо, стало его оружием. Облака приняли образ не просто кулака и предплечья, а всей верхней половины тела Танигеда. Это странно напоминало технику Теневой Обезьяны Эйнена. И титан, созданный из горящих облаков, рыжебородый и синеглазый, понесся по небу на встречу одиноко стоящей фигуре. Хаджар выставил перед собой меч. Это был лучший его удар. Удар, который вобрал в себя почти все, что он только познал за прошедшие десятилетия нескончаемых битв. Он взмахнул клинок в изящной, плавной, но смертельной и неудержимой манере. - Разорванное Небо: Драконья Буря! И огромный Хозяин Небес, чье тело - меч и синий ветер, а крылья молнии, длинной в десяток километров, а шириной в сотни метров, появился за спиной Хаджара. Его рев заставил затрещать древние стены Ласкана. Дракон из молний, ветра и меча, встретился над древней столицей в схватке с гигантом из огня и облаков. Их битва была столько же величественена, сколько и ужасна. Эхо энергий, которое разносилось от их столкновений, поднимали километровые волны в реке вокруг города. Молнии выжигали пропалины в лесах на расстоянии в десятке километров. Огненные облака обрушали горы и холмы, протянувшиеся где-то около линии горизонта. Но ни один дом, ни одна улица, ни одна лавка не пострадали внутри самого Ласкера. А затем все стихло. Так же внезапно, как и началось. Хаджар смотрел на лежащего на крыльях гарпии Танигеда. По его груди растянулась совсем неглубокая, поверхностная кровавая рана-царапина надрезавшая мышцы - все, на что оказался способен лучший удар Хаджара. Чести ради, сам Хаджар после обмена техниками обзавелся заплывшим левым глазом и вывихнутой левой рукой. - Вот теперь у нас один-один, - усмехнулся Хаджар. Танигед коснулся груди, затем посмотрел на противника. Секундное замешательство в его глазах сменилось на понимание. Он обернулся. Позади, над Садом Сатиров, где находились Великие Герои и Императрица, ощущались настолько мощные помехи в потоках Реки Мира, что вряд ли кто-то из находящихся в саду сможет в течении ближайших секунд использовать энергию. - Ты… специально вынудил меня… - Когда мы встретимся в следующий раз, - Хаджар убрал клинок обратно в ножны. - то между нами не будет долгов. И один из нас умрет. Синяя птица Кецаль огласила окрестности пронзительным: - Кья! - расправила крылья и, паря над белой молнией, понеслась куда-то к горизонту. Танигед последовал за ней, но куда ему было угнаться за слитой воедино техникой “Пути Сквозь Облаков” и “Шага Белой Молнии”. Уже через несколько мгновений он потерял цель из виду. Учитель Хаджара говорил - не сражайся в полную силу… И добавлял - сражайся трезвым и ясным умом. В этой битве ему нужно было не победить, а сбежать. И он это сделал. Глава 1091 Огромная птица Кецаль опустилась с неба. Её синие крылья сложились вокруг высокого тела. Они превратились в полы одеяний, сшитых, казалось, из самого ветра. Клюв превратился в меч, появились плечи, ноги и, вскоре, к дереву, растущему по центру перекрестка четырех дорог, прислонился молодой мужчина. Высокий, статный, в меру мускулистый, с длинными черными волосами, подвязанными красной веревкой и синей шелковой лентой. В них были вплетены фенечки бедуинов из Моря Песка и три белых пера орочьих племен. Мужчина, в своих изысканных, дорогих одеждах, со странным клинком в руках, выглядел настолько же необычно для этого места, как и цветущее, в самый пожар зимы, вишневое дерево. Он медленно опустился на снег и, убрав меч в ножны, подставил лицо под мягкие касания пушистых хлопьев снега. Они успокаивали его разгоряченные кожу, разум и душу. - Я убивал тех, кто слабее меня, - прошептал Хаджар. - я сжигал деревни, разрушал города, я использовал людей, как пушечное мясо. Я… - он замолчал. Надолго. - Но я никогда не трогал детей… Хаджар прикрыл глаза и задышал чуть ровнее. Таков был путь воина мира боевых искусств. Он пролегал через высокие горы, на пике которых блестели золотом и серебром доспехи чести и достоинства, а затем резко падал в пучину тьмы, в заброшенный колодец подлости и бесчестия. И, увы, слишком часто этот путь воину приходилось преодолевать в одиночку. А когда один спускаешься во тьму, когда нет рядом никого, кто мог бы зажечь перед тобой факел, указующий путь, то очень легко можно потерять себя на глубине. Особенно когда не знаешь, скоро ли вновь поднимешься на свет. Хаджар сидел и наслаждался снегом. Находился ли он в данный момент в самой глубокой точки своего пути? Или он все еще находился на вершине, откуда лишь открывался вид на ту тьму, через которую предстояло пройти его душе? Странно, раньше он об этом не задумывался… но теперь, почему-то, мог лучше понять Травеса… Оруна… Моргана… Хельмера… Лин… Санкеша… даже Примуса. Они тоже стояли на такой вершине? Тоже всматривались в тьме перед ними? Но, тогда, делал ли то же самое Черный Генерал? И, если да, то насколько должна быть темна пропасть поглотившая того, кто захотел уничтожить целый мир. - Хаджар Дархан, Северный Ветер, носящий одежды моей Королевы, я приветствую тебя среди снегов и ветра. Хаджар уже знал, кого он увидит перед собой. Только не думал, что он предстанет именно в таком образе. Нпо центру перекрестка поднялась самая настоящая пурга. И это несмотря на то, что стоял мертвый штиль. Из неё вышел высокий рыцарь. Закованный в тяжелый, полный латный доспех, выглядящий как наледь на клинке меча. Меча, которого он держал в своих руках. Простого, длинного бастарда, побывавшего в сотнях и тысячах битвах. Белая накидка качалась у него за спиной. Сделанная из шкуры неизвестного Хаджару животного. Порванная, местами прохудившаяся, с облетевшим мехом. Из шлема и сочленений лат торчали обломки арбалетных болтов. - Ты выглядишь так, будто только что сражался на войне, - вздохнул Хаджар. - Я всегда на войне, Северный Ветер, - голос, донесшийся из шлема, не мог принадлежать человеку. И дело было не в том, что он говорил, а в том, как звучал. Ни один человек… ни одно существо, принявшее облик человека, не могло говорить так. - С того момента, как руки посланниц Королевы подняли меня к небесам и усадили за стол к великим воинам зимы, с тех пор не заканчивается моя война. И каждый раз, когда я на ней умираю, то вновь пирую, чтобы на следующий день отправится в битву.