Он отправлялся за свитком Пути Среди Звезд. Ибо лишь Бессмертный, ставший Богом, может взойти на Седьмое Небо. И таков теперь был путь Хаджара. Глава 1205 Через горный перевал, среди покрытых зелеными лесами пиков, где парили гордые белые птицы, лавируя между шумными, но красивыми водопадами, пролегала широкая лестница. От её правого, до левого борта, простирался массив ступеней, высеченных из красного камня. И чтобы пройти от одного края, до другого, пришлось бы потратить не меньше семидесяти шагов. И уже одно это могло бы насторожить любого взбирающегося. Кто мог построить столь внушительное сооружение? Сооружение, которое не только простиралось вширь, но и длинной превосходило все, что только мог видеть даже искушенный путешественник. Ступеней в лестнице насчитывалось ровно семь тысяч семьсот семьдесят семь. Они спускались к самому подножию пика, затем вились вокруг него спиралью, пока не исчезали среди облаков. И лишь после этого, пронзив их, подступали к перевалу. Их венцом выступала широкая площадка, на которой стояла стела с курильней внутри, где с самой постройки павильона всегда чадили волшебные благовония. Собственно, их дым и составлял те облака и туман, который никогда не покидал границы Павильона Волшебного Рассвета. А именно туда — в святая святых для всех магов Страны Драконов, вела это “тропа”. И сейчас, у ворот, посреди клубящихся саванов тумана, порожденных все теми же благовониями, стояли два стражника. – Смотри, – указал один из них на палочку внутри курильни. — визитер? – Разве в Павильоне сегодня кого-нибудь ждут? – Я о таком не слышал. Каждая смена у врат начиналась первым днем месяца и заканчивалась последним. И несла в себе сразу две функции. Разумеется, стражники охраняли вход от тех, кто мог бы счесть себя достойным пройти через Врата Рассвета и попасть в Павильон. Вот только для этого он должен был обладать немалой силой. Как минимум — уровня Безымянного начальной стадии. Иначе бы он просто не смог преодолеть сопротивления, вызванное благовониями. Они содержали в себе экстракты из волшебных растений и деревьев, растущих в горах Волшебного Рассвета. И, вбирая в себя сотнями эпох местный воздух, приобретали уникальные свойства. Даже у подножия горы, где облака из дыма казались простой “частью” небесной сферы, уже ощущалось тяжелое давление. И противостоять ему мог лишь Небесный Солдат начальной стадии. Сейчас, разумеется, когда Страна Драконов переживала свой расцвет, подобная преграда показалась бы серьезной лишь для ущербного калеки. Но это сейчас, когда дети драконов рождались уже на ступени истинного адепта и с возможностью с рождения пребывать в человеческой форме. Раньше же, многие и многие эпохи назад, когда был основан Павильон, подобная преграда отворачивала многих из тех, кто не подходил даже под минимальные требования для попытки пройти Лестницу Рассвета. — О, смотри-ка, он уже преодолел вторую тысячу, – уважительно хмыкнул один из стражников. Собственно, подобное давление дыма благовоний создавало и вторую функцию для тех, кому выпал жребий месяц нести стражу своей альма-матер. Нет, их тела крепче не становились. Но крепость тела важна тем, кто идет путем Оружия. Те же, кто выбрал путь Слова — им важна крепость души. Тао’Овенг, второй стражник, который первым заметил визитера-чужака, лично видел, как один из полноправных учеников попытался использовать заклинание из четырех Слов. И, даже будучи Безымянным средней стадии, его постигла неудача. Душа не выдержала подобного напряжения глубинных мистерий мира. Она распалась на мелкие осколки, и ученик умер прямо за манускриптом. И не важно, что тело его осталось нетронутым. Сердце все еще билось. Грудь поднималась в такт дыханию. Ученик отправился к горе Белого Дракона и Высокое Небо простерлось не “над”, а “под” его крыльями. — Третья тысяча позади, – чуть задумчиво протянул Тао’Овенг. — А он мне нравится, – все веселился напарник. — обычно после третьей тысячи начинают использовать алхимию и артефакты, но не этот. Смотри — даже шага не сбавляет. Фигура, сотканная из дыма внутри курильни, мерным, быстрым шагом, поднималась по такой же дымчатой лестнице. – Как думаешь, — насторожился Тао’Овенг, когда визитер преодолел уже пятую тысячу ступеней. Что означало -- он обладал силой Повелителя средней стадии и крепостью души достаточной, чтобы удержать одно Слово. – стоит позвать кого-нибудь из Наставников? – А зачем? – отмахнулся второй стражник. Надо понимать, что они были обычными полноправными учениками, а не настоящими стражами. Но, тем не менее, их силы магов – тех, кто знал больше одного Слова, должно было хватить, чтобы остановить большинство нежеланных визитеров. На все остальные случаи всегда можно вызывать кого-нибудь из Наставников. И перед их мощью. Мощью тех, кто знал больше десяти волшебных Слов, вряд ли устоит простой бродяга. Пусть и способный преодолеть сопротивление Лестницы Рассвета. – Каждого, кто преодолеет шестую тысячу, должен встречать Наставник, – напомнил Тао’Овенг правило Врат Рассвета. – На твоей памяти, кроме как в день экзамена, хоть один бродяга преодолевал эту отметку? Вот то-то же. Сейчас он замедлиться, а затем, если не дурак, развернется обратно. Ну а если Белый Дракон мудростью не наградил, то его птицы склюют его тело, после того как развеется душа. Главное только, чтобы они это сделали побыстрей. Мне не охота спускаться и убирать мертвечину. Тао’Овенг хотел бы разделять с напарником подобный оптимизм, но что-то ему подсказывало, что в этот раз все обернется иначе. Фигура странника, даже после пятой тысячи, не замедлила шага. Как такое было возможно? Тао’Овенг помнил, как почти полтысячи лет тому назад, он и сам проходил испытание на вступление в Павильон Волшебного Рассвета. В тот день – в день экзамена собралось по меньшей мере три тысячи молодых драконов, подходящих по критериям возраста и силы. Ни один павильон не мог похвастаться таким количеством желающих пройти испытания. И это даже с учетом, что они проходили всего раз в пятьдесят лет. Как раз к тому времени, когда молодое поколение драконов войдет в свой цветущий возраст. Который, кажется, у людей – тех двуногих, что жили под властью Рубинового Дворца, назывался “подростковым”. Так вот Тао’Овенг несмотря на то, что происходил из высокогорного клана, пусть и небольшого, но, все же – высокогорного. А значит – знатного и с достатком. Даже ему пришлось потратить состояние, эквивалентное двум каплям, чтобы преодолеть границу шестой тысячи ступеней. В день экзамена Тао’Овенга к границе шести тысяч смогли дойти только двести претендентов. Преодолели же её меньше четырех десятков. – Высокое Небо, – выдохнул, по меркам драконов – юнец, когда фигура преодолела и границу шестой тысячи ступеней. Давление там было таково, что Повелителя развитой стадии немедленно бы уничтожило, не используй он артефакты, алхимию или не обладай достаточным пониманием хоть какого-нибудь Слова. Не обладания им в полной мере, а просто – понимания. – Может, все же, позовем Наставников? Он ведь даже шага не замедлил. – Хватит, Тао’Овенг, – ониксовые глаза напарника вспыхнули азартом. – позвать старших мы всегда успеем, а вот… может сделаем ставку? Второй стражник лишь отрицательно покачал головой. – Ты ведь знаешь, что моя семья не так богата, как твоя. Так что я не могу принять это предложение. – Ну ладно, ладно, – нетерпеливо запричитал сынок богатого клана из числа предгорных. Тот случай, когда незнатная семья смогла сколотить себе состояние на ведении дел с двуногими. Что, собственно, и не позволяло им подняться в горы и построить себе там дома. – Тогда, давай так, если он преодолеет седьмую тысячу, я отдам тебе свое месячное содержание. Тао’Овенг слегка поперхнулся. Месячное содержание его приятеля обходилось в пять капель. Баснословная сумма, на которую можно было бы купить немало реагентов для пути развития, но… Шам-Кут предпочитал тратить его на вино и плотские утехи. И слухи, которые утверждали, что Шам-Кут побывал под каждой юбкой в окрестностях Волшебного Рассвета лишь… преуменьшали похождения гулены. – Это самые легкие деньги, Шам-Кут, которые я получал в своей жизни, – усмехнулся Тао’Овенг. – чтобы пройти седьмую тысячу ступеней не в день экзамена, когда благовония довлеют слабее из-за количества проходящих по лестнице, нужно не только обладать силой Безымянного пиковой стадии, но и владетьСловом. Иначе дымчатые облака попросту развеют не только душу, но и тело идущего. Пока Тао’Овенг говорил, глаза Шам-Кута все расширялись и расширялись. Он крепче сжимал свое копье – простенький артефакт, которым вряд ли можно было сражаться, но зато он служил идеальным сигнальным орудием. – Вижу, ты про это забыл и… – Зов…зови… – Что? – Зови Наставника! – закричал Шам-Кут и дрожащей рукой указал на фигуру впереди них. Вот только теперь она была не соткана из дыма благовоний, а стояла прямо на площадке, венчавшей собой Лестницу Рассвета. Как… как такое было возможно?! Только если… если… Если визитер, оказавшись в облаках-дыма использовал технику перемещения. Но тогда… сколь чудовищной силой он должен был обладать?! Тао’Овенг повернулся к Вратам Рассвета и, размахнувшись, метнул копье в небо, в надежде, что отзовется кто-то из достаточно могущественных Наставников. Глава 1206 — Ты кого-то позвал, да? – спросил странник. Тао’Овенг, повернулся обратно, обратился к своей душе. Там он собрал силы и призвал на помощь два известных ему слова. И с их помощью он создал заклинание представшее в виде рычащего пса, чье тело – лава, а клыки — сталь. Шам-Кут так же использовал два известных ему слова. Его заклинание явилось в реальность сорока парящими мечами из острых, как наточенная бритва, кленовых листьев, вытянутых на подобие широко меча. Они оба смотрели на визитера так, будто никогда не видели низкородных драконов долины. А именно таковым – простым “смердом” и являлся визитер. Это было понятное не столько по телу из бугрящихся мышц, что считалось для высокогорных аристократов уродством. И не по шрамам, оставленным многочисленными битвами. Не по простым хламидам, которые прикрывали лишь его ноги и правую половину торса, обнажая левую руку и грудь, на которой сверкала тьмой черная татуировка клана. Не по массивному лицу воина в самом расцвете сил, резко контрастирующему с седыми волосами глубокого старика. Нет, все это можно было списать на последствия тех испытаний, которые воздвиг на пути дракона Безымянный Мир. Нет, о низком происхождении визитера говорило совсем иное. Его глаза не имели вертикального зрачка, а из волос не выглядывали рога. Такая простая человеческая форма могла принадлежать лишь рожденному в равнинах простолюдину, не знавшему с рождения простор Высокого Неба.