Сидхе лишь нетерпеливо помахала рукой, будто отгоняла назойливых мух в жаркую погоду от сладкого обеда. Дочь императора драконов развернулась и направилась в сторону портала, открывшегося позади. Не оглядываясь, она не сразу поняла, что ступает в полном одиночестве. Когда же обернулась, то увидела, что её герой – Хаджар из племени Северного Ветра, не убрал меча. Наоборот, он медленно, но неотвратимо ступал к трону. И при этом, с каждым его шагом, улыбка Дэдхи’Ашане лишь росла и становилась все более плотоядной. Чтобы не произошло между Красным Туманом и Хаджаром, чью бы марионетку она не создала для испытания, но Хаджар целенаправленно двигался прямо в ловушку. – Остановись, Хаджар! – закричала принцесса. – Мы больше не под защитой договора Рубина и Дракона! Но Хаджару было плевать. – Ты попрала честь одного из лучших людей, которых я знал, – рычал Хаджар глядя в глаза сидхе. В его груди бушевало то, что он не испытывал даже когда бился с Примусом. Слишком много времени прошло на тот момент. И гнев и ярость сменились пониманием. Здесь же… все был совсем иначе. – Я сказал, что я вырву твою глотку и я сдержу обещание, проклятый дух! – Попробуй, враг мой, – на языке фейри ответила Дэдхи’Ашане. Она поднялась и строй из воинов встал за её спиной, а бескрайний красный подол протянулся вплоть до самого горизонта, накрыв кровавым одеянием все, чего касался взгляд. – Встань на эти ступени, чтобы я могла отправить тебя туда, где тебя уже заждались. Хаджар занес над головой меч и уже почти сделал еще один шаг, как за спиной прозвучало, сквозь слезы: – Я приказываю тебе – идем со мной, – едва слышно произнесла принцесса. Но ей и не нужно было говорить громче. Обруч на голове Хаджара превратился в саму суть слова «боль». В её квинтэссенцию. Самый потаенный и сакральный смысл. Ибо самое Истинное Имя боли было заточено волей Чин’Аме в этой короне. – Ступай, пес, за своей хозяйкой, – засмеялась Дэдхи’Ашане. – Рааар! – закричал Хаджар и, сквозь потоки агонии, дернулся вперед. И то, что было болью, переросло в нечто, находящееся за её гранью. – Нет, – прошептала принцесса и протянула руку. В ту же секунду невидимая сила оторвала Хаджара от земли и, будто невесомого, все еще кричащего свой воинственный клич, потащила к порталу, где они и исчезла и вместе с принцессой. – Умная девчонка, – скривилась Красный Туман. – спасла жизнь этому… отродью. Но ничего я еще… Сидхе замолчала. Она знала, когда следует говорить, а когда – нет. И сейчас ей лучше было замолчать. – Что ты здесь делаешь, предательница своего народа? – произнесла она в пустоту. Портал закрылся и в её землях Павших Воинов теперь не было никого, кроме теней умерших и её самой. Никого, кроме предательницы. Золотое сияние выскользнуло словно из-за ширмы. Ширмы, созданной в складках самой реальности. – Ты допустила ошибку, сестра моя. – Не смей! – закричала, вскочив с трона, Дэдхи’Ашане. – ты перестала быть мне сестрой, тридцать шестая Сидхе! Перестала в тот же момент, когда продалась в рабство тем, кто назвал себя богами и захватил святую землю! – Если бы я этого не сделала, то Тир-на-Ног был бы разрушен. – Ты этого не знаешь! Не знаешь! Ты сдалась. Когда нам больше всего была нужна твоя поддержка, ты сдалась на милость этим… этим… грязным подонкам, отвернувшимся от истинных путей. – Может быть ты права, Дэдхи’Ашане. – Может быть?! – сощурилась Красный Туман. – Может быть, Фрея, Сидхе Живущих Войной, сильнейшая из воительниц Тир-на-Ног, предводитель войск Летнего Сада, ты была нашим светочем во тьме, а стала злейшим врагом. Маленькая, с мизинец размером, фея с золотыми крыльями зависла в вечных сумерках этих безлюдных земель. – Посланница богов, – с насмешкой продекламировала Красный Туман. – сколько из твоих дочерей стали рабами на Седьмом Небе? Сколько из них погибли, неся службу тем, против кого верно сражались под твоим командованием? – Больше, чем ты можешь себе представить, сестра. – Больше? – Дэдхи’Ашане засмеялась. – Не тешь себя глупыми иллюзиями, сестра. Я прекрасно знаю, сколько именно твоих дочерей пало. Ведь это я указала Вечной, где их отыскать и… – Я пришла сюда не разговаривать с тобой о былом, сестра, лишь донести слово моих хозяев, – глаза Фреи были полны грусти и скорби. – Хозяев? – и сидхе вновь засмеялась. – Знаешь, ты права, я действительно сделала ошибку. Когда назвала это отродье псом. О нет-нет-нет-нет. Настоящий пес, мелкая сучка, здесь лишь ты, сестра, – последнее слово Дэдхи’Ашане буквально сплюнула. – но знаешь, я все же, рада тебя видеть. Тот вид, в который тебя и всех твоих воспетых в балладах дочерей, облекли лже-боги, заставляет меня улыбаться от наслаждения. Фрея обнажила свой миниатюрный, меньше булавки, клинок. – Ну давай, сестра. Порази меня своим клинком. Соверши правосудие. – Ты потревожила покой того, кого Дергер, Бог Войны и Воинов, – Фрея явно говорила ртом, передвигала устами и языком, но не вкладывала в эти слова душу. – отличил своим вниманием. Догар, сын Огара, сына Лугара, жил с честью. Жил свободно. Умер в битве, а не в постели. Кровь была его саваном. Земля стала ему пухом. Он умер достойно. Ты не имела права тревожить его наследие. – Он уже давно ждет своей очереди на круге перерождения, где нет ни пришлого, ни будущего, ни настоящего, даже времени там нет и… – И это все неважно, – перебила Фрея. – его наследие было потревожено. Ты оскорбила этим Дерегера. Ибо каждый, кто умер с честью и достоинством, находится под его защитой. За это, Дэдхи’Ашане, проводник смерти, сидхе Зимнего Двора, я покараю тебя. Золотой клинок рассек пространство. Вспышка, ярче самого солнца, полная огня, залила все пространство. Сидхе закричала. Когда все стихло, то Фреи уже больше не было. Лишь безлюдные земли и сидевшая на троне Дэдхи’Ашане. Она держалась левой ладонью за лицо и тихо стонала. Когда же ей хватило сил отнять руку, то прекрасное лицо, его левая половина, превратилась в жуткий шрам, оставленный раскаленным клинком. Глава 1233 Хаджар стоял на холме и смотрел, как над лесом, укрытым кровавыми кронами, вступает в свои силы древняя магия. Она заставила часть алых крон превратиться в зеленые, сформировав таким образом тропу, по которой плыли облака, держащиеся на своих «спинах» драконов. – Прости, Хаджар, – произнесла Тенед, стоявшая рядом. – я не могла поступить иначе. Хаджар ответил не сразу. Видят Вечерние Звезды, великих трудов стоило ему убрать меч обратно в ножны. – Хорошо. – Что – хорошо? – Что вы не принесли никакой клятвы, что не станете использовать магию этого венка, – Хаджар указал себе на голову, где в данный момент покоилась созданная Чин’Аме корона. – иначе бы погибли мы с вами оба, а не только я. Тенед с удивлением посмотрела на гордого воина. Его седые волосы, вновь собранные в хвост, лежали на спине, а сам он стоял спокойно, пусть и чувствовалось внутренее напряжение. – Этот человек, он… – Когда я жил среди людей, – Тенед несколько удивилась. Просто потому, что прежде еще не было того, кто осмелился бы её перебить. – то служил в армии. Красный Туман призвала моего командира. – Командира? Ты подчинялся простому человеку? Хаджар никак не ответил. Просто потому, что это не требовало ответа. – Я буду ждать вас у подножия холма, – только и произнес он. Развернулся и направился в указанную сторону. Тенед, оставшись ждать посольство, смотрела вслед спускавшемуся воину. Ей начало казаться, что шрамы, покрывавшее все его тело, были не самым страшным, что носил на себе Хаджар из племени Северного Ветра. Может, его куда более жуткие раны, были гораздо глубже. Там, в недрах самой души. А еще ей показалось, всего на мгновение, что на клинке, черном и красном, выглядящим так жутко, будто его выковали по рассказам о жутких сказках прошлого, появилось маленькое, едва заметное, синее пятно. Но, наверное, ей просто показалось. * * * – Подходи, налетай, цветы покупай! – кричал совсем еще юный торговец. Невысокого роста, чтобы видеть, что происходит за прилавком, ему пришлось встать на пустой деревянный ящик. – Один за четверток, три за медяху, десять за полторы! В долг не даю, поцелую в оплату не беру! Подходи, не отставай, цветы забирай! Свежие, полевые, красные и любые! Невысокий рост торговца с лихвой компенсировала его необычайная красота. Будто лицо и фигуру юноши создавал лучший из мастеров скульпторов, заботливо высекая каждый штрих из самого ценного волшебного мрамора. Вкладывая в работу всю свою душу без остатка. И два разноцветных глаза стали венцом его творения. Один голубой, другой карий. И лишь рост подкачал, да волосы – они были пепельного цвета.