Но девушки, которые составляли большую часть очереди, казалось, находили в этом только плюсы. Как маленькое несовершенство делало прекрасную картину настолько живой, что создавало ей облик прекраснее, чем у чего-либо совершенного. Они с радостью брали цветы, которые, казалось, не кончались в огромном мешке торговца. А тот улыбался каждой из них и что-то шептал над цветами. Говорил, что это волшебные заклинания, которые сделают их жизнь чуть лучше. Кожу чище. Взгляд яснее. Дети болеть не будут. Скотина плодиться начнет. Урожай хорошим выйдет. Никто не верил, конечно, в подобное шарлатанство. Но цены у цветов были совсем бросовые, особенно для крупного поселка. А одет «знаменитый волшебник», как он себя величал, был совсем простенько. Холщовые штаны, рубаха из мешковины, рваные сандалии на ногах, плащ весь заплатанный на спине и саморезный посох, приставленный к лавке. Торговля шла бойко, так что через пару часов, попрощавшись с девушками, провожавшими его вздохами сожалениям, торговец покинул поселок. Он беззаботно, с пустым мешком за плечом, опираясь на посох, шагал по пыльным дорогам. Насвистывал себе какую-то легкую мелодию и складывал одну милю за другой. Иногда останавливался около указательных столпов, чтобы съесть яблоко или выпить немного воды из фляги. К вечеру же, свернув у тропы, остановился на лесной опушке. Развел костер, постелил мешок и, сев около пламени, принялся ждать. Благо делать это долго не пришлось. – Навевает воспоминания, не правда ли, – донеслось из тьмы. Рой ночных кошмаров в облике маленьких комочков страха устлался дорогой перед высоким человеком. В сером плаще, в прорезях которого виднелись хищные пасти. В руках он держал кровавую сферу, а из-под разреза на широкополой шляпе виднелся его алый, сияющий во тьме глаз. – Кажется, мы встретились впервые при таких же обстоятельствах, – торговец вглядывался в пламя. – Да, – кивнул Повелитель Ночных Кошмаров. – тогда, кажется, ты странствовал с Бродячими Пнями. Пытался отыскать с их помощью Реккера и спасти принцессу Элассию, дочь короля Газрангана. – У тебя отличная память, мой старый враг, Хельмер. – А я думал, что мы друзья, Эш, – демон, не став создавать себе ни трона, ни даже стула, сел на землю напротив торговца. – В конечном счете, я единственный, кто остался из тех, кто знает твое настоящее имя… Пепел. Мудрец. Величайший волшебник эры Пьяного Монаха и всех эр последовавших за ней. Да, именно им торговец и являлся. Тот, кто недавно торговал цветами на базаре в поселке смертных, на самом деле был никем иным, как сильнейшим и древнейшим из Бессмертных. Пеплом. Мастером Почти Всех Слов. Тем, кто был равен в своем волшебном могуществе Князю Демонов, Королевам Фейри и Яшмовому Императору. – Очень поэтично, неправда ли? – Эш приподнял край мешка и достал оттуда бутылку вина. – О, ты запомнил? – Именно с ней ты явился тогда ко мне, Хельмер, – пожал плечами величайший волшебник. – чтобы помочь пройти через владения Ана’Бри. – Да, ты стал первым, кто её убил. И, как единственная сидхе, владевшая двумя землями, она обладала двумя жизнями. Пепел разлил вино по деревянным чаркам и, ударив краями, они – человек и демон выпили содержимое. – Отличное вино, – кивнул Хельмер. – последняя бутылка в Безымянном Мире… интересно, сколько можно выручить за вино, с выдержкой в тысячу эпох? Эш только улыбнулся. – С кем ты будешь пить, когда я уйду, мой старый друг? – Так значит теперь я – друг? – Хельмер подмигнул своим единственным глазом и вновь пригубил вино. – Думаю, я ненадолго тебя переживу, друг мой. Без тебя здесь будет совсем скучно. У меня не останется достойного соперника. – Это-то меня и беспокоит, враг мой, – вздохнул Эш. – кто расскажет о нас, когда мы уйдем? Или ты продумал и это? – Если тебя беспокоит только это, Мудрец, – Хельмер покачал чарку, будто хотел в ней что-то увидеть. – то не переживай. Мэб выполнила свою часть уговора. Так что, раз уж это наша последняя встреча, давай помолчим о прошлом и выпьем за былое. В конечном счете, я в первый и последний раз провожаю в путь своего единственного друга. – И самого верного врага, – Эш приподнял, салютуя, чарку. – И самого верного врага, – согласился Хельмер, отвечая тем же жестом. Так они и сидели всю ночь – пили вино, смотрели в костер и молчали о том, чего уже не вернешь. * * * Хаджар стоял на холме, посреди бескрайних просторов, укрытых качающейся в такт ветру высокой, зеленой траве. Небо над головой было затянуто черными тучами. Но это не мешало одинокой фигуре, закутанной в черной плащ, из-под капюшона которого тянулись седые волосы, вглядываться в далекую высь. – Ты предлагал мне стать твоим учеником, – произнес Хаджар. – и сделать меня сильнее. Фигура промолчала. – Я готов. – К чему? – К тому, чтобы стать твоим учеником. – Но ты уже мой ученик, Хаджар. И я уже тебя учу. Просто ты этого не замечаешь. А сейчас пришло время нового урока. * * * Хаджар открыл глаза. Бой с Дэдхи’Ашане не просто оставил у него всего лишь несколько пилюль, но и вытянул все эмоциональные силы. Так что неудивительно, что он заснул. И, кажется, ему снился сон. Только он не помнил, о чем именно. Путь посольства продолжался. Глава 1234 – И это все, что Шиах’Мин с тобой обсуждал? – Син’Маган лежал на траве прислонившись спиной к мирно спящему тигру. Огромному, зеленому тигру, который выглядел так, будто недавно съел четырех других своих собратьев и полностью абсорбировал весь их ростовой потенциал. – Именно, – кивнул Хаджар. Сам, в свою очередь, он прислонился к невысокому дереву. Чем дальше от леса Красного Тумана и ближе к Рубиновым Горам, тем меньше оставалось растительности. Все чаще леса сменялись раскатистыми переливами высоких холмов на просторах широкой долины. Похожая на застывшее море, но не травяное, а из степей и скал, обнаженных под степными покровами желтеющей травы и невысоких кустарников. Деревья здесь были так же редки, как многочисленны облака над головой и дожди. Пока посольство продвигалось все глубже в земли Рубина, Хаджар несколько раз успел запечатлеть величественные сцены. Как где-то далеко с неба, изнутри тяжелых восковых туч, окрашенных цветов праха и речного песка, проливались дожди. Косой стеной они плыли над раскатистыми холмами, а следом за ними мчались дикие мустанги. Это было красиво. И наводило на какие-то мысли, над которыми Хаджар не забывал медитировать. После того, как он понял, что носит на голове своеобразный рабский артефакт, то не искал встречи ни с принцессой, ни с кем бы то ни было еще. Обычно проводил время в авангарде с Син’Маганом и его людьми, пребывая в глубоких медитациях. – Между Шиах’Мином и Чин’Аме пролегает длинная история вражды и тяжбы, – вздохнул предводитель корпуса охраны дочери самого Императора Драконов, правителя всея региона Белого Дракона. Власть его простиралась над землями, столь обширными, что если бы простой смертный захотел их пересечь, ему бы потребовалось больше сотни отмеренных ему природой сроков жизни. Даже на Ярости Смертного Неба, если не сбавлять скорости, понадобиться не меньше семнадцати лет, чтобы пересечь их из одного конца в другой. Хаджар давно уже убедился в том, что Безымянный Мир не был планетой. Иначе как еще можно было объяснить тот факт, что солнце здесь ходило по небосклону с тем же сроком, что и на Земле – ровно двадцать четыре часа в сутках.