– Ты подозреваешь меня в сговоре с… – Подозревать, – перебила Таш. – это привилегия Шиах’Мина. Я же говорю прямо – я не знаю тебя. Не знаю кто ты. Но ты, относительно, умело обращаешься с мечом. Создал свой собственный стиль. Смог дважды дотянуться до меня мечом, а, значит, находишься в числе, пожалуй, сотни лучших фехтовальщиков Белого Дракона. И все это учитывая, что ты еще совсем дитя. Хаджар не стал возражать против последнего уточнения. По сравнению с возрастом Таш, да хотя бы той же Тенед, он действительно мог считаться «дитем». Вот только ментально звери и люди развиваются с совершенно разной скоростью… – Я отправлюсь с тобой, Хаджар Северный Ветер, по двум причинам. Первая – если ты что-то задумал, то умрешь от моей руки. Вторая же, – тут Таш вновь, крайне хищно, абсолютно по-звериному, улыбнулась. – кто сказал, что нельзя совмещать приятное с полезным? Я не против добавить еще несколько глаз проклятых Воронов в свою коллекцию. С этими словами она невольно дотронулась до одного из многочисленных колец на длинных, красивых, но когтистых пальцах. Хаджар, почему-то, не сомневался, что у драконицы действительно имеется коллекция из человеческих органов зрения… все же, если верить слухам, то именно в Чужих Землях и находилась база Ордена Ворона, а именно в них Таш провела многие века. – Сестра, – из-под холма вышла делегация в составе все тех же лиц. Эзир и Син Маганы, Шиах’Мин и принцесса Тенед. Не трудно было догадаться, что именно те, кто сейчас стояли на этом холме, и являлись руководителями всего «парада». – позволь мне отправиться вместе с вами, чтобы я могла… Эзир посмотрела в сторону Хаджара. Слова «прикрыть тебе спину» так и не прозвучали, но это не мешало им эхом повиснуть в воздухе. – Милая сестра, – Таш, при виде Эзир, словно немного оттаяла и даже её ледяной клинок перестал выглядеть таким угрожающим. – Лишь тебе я могу доверить покой нашей принцессы. Не забывай о своей клятве и долге, как той, кто до конца своих дней будет оберегать будущую Императрицу. Эзир молча коснулась своим лбом, лба Таш. Таков был обычай у драконов, оставшийся еще с тех времен, когда они не могли принимать человеческие обличия. Правда было это так давно, что, из ныне живущих в мире смертных, кроме, разве что, Мудреца Пепла никто и не вспомнит. – Чтобы не происходило там, – Син’Маган подошел к Хаджару и протянул ему небольшой перстень. Старый, потертый, но все еще выглядящий достаточно дорого, чтобы стать предметом вожделения. – это не к добру, да будет великий предок мне свидетелем, а Высокое Небо судьей. И если вы поймете, что не справляетесь, расколи этот перстень. – И что произойдет? Хаджар как-то не очень любил пользоваться артефактами, о назначении которых понятия не имел. – Просто брось его подальше от себя и улетайте. Улетайте… это был явный намек на истинный облик. Вот только Хаджар сильно сомневался в том, что если он используют считавшуюся утерянной технику медитации «Пути Среди Облаков», то это останется незамеченным. – Я все еще не одобряю всей этой затеи, – Шиах’Мин, в свою очередь, протянул Таш легкий плащ. – мои ученики работали над этими чарами всю ночь. Они продержатся три дня, не более. Накиньте это на себя и ни одна известная Белому Дракону мера защиты не сможет вас обнаружить, ни глаза, ни чувства, ни артефакты, ни защитные заклинания. Вы будете невидимы, неслышимы, но осязаемы. – Это только один плащ, – Таш, тем не менее, убрала «подарок» в пространственное кольцо. – а нас двое. Шиах’Мин никак на это не отреагировал. – Возвращайтесь, – тихо, заставляя всех вокруг замолчать, произнесла принцесса. – оба. – Да, моя принцесса, – хором ответили Таш с Хаджаром и низко поклонились. После этого Хаджар протянул драконице правое предплечье. Та обхватила его – крепко и твердо, как не справились бы многие из мужчин. Белая молния спустилась с ясного неба и, забрав с собой две фигуры, исчезла где-то в бескрайней лазури. Глава 1241 Холмы, разлившиеся застывшей лавой среди полотна бескрайней земли, служили вполне себе сносным укрытием… если бы таковое требовалось. Хаджар и Таш стояли в полный рост на вершине одного из таких вот холмов и даже не думали прятаться. И это учитывая, что от самого лагеря Воронов они находились едва ли в трех километрах. На таком уровне развития если адепт не умел скрывать свое присутствия без необходимости изображать дождевого червя, то грош ему цена. Единственным, что осталось из далекого прошлого, когда Хаджар, обмазавшись грязью и глиной лежал на земле против ветра, чтобы его не заметили те, за кем он, в свою очередь, следил, это подзорная труба. Просто потому, что данное правило – «о цене в один грош», работало в обе стороны. Так что рассмотреть, что находилось впереди одним лишь зрением было невозможно для любого, кто не достиг ступени бессмертного и не перешел на следующий этап бытия. Вороны тоже знали свое дело и в достаточной мере озаботились сохранностью своего инкогнито. А любая попытка проникнуть взором через их заслоны при помощи техник или магии привела бы к обнаружению лазутчиков. Так что, в итоге, в данный момент Таш вглядывалась в подзорную трубу – специальный артефакт, который мог пронзить защитные артефакты и чары, не вызвав при этом лишнего внимания. Выглядела она (не воительница, а труба), как произведение искусства. Из волшебных пород белого золота, с линзами из прозрачных драгоценных камней, чистых, как слеза первого дождя, смывающего еще не растаявший снег. Украшенная узорами парящих птиц и танцующих драконов, она вряд ли стоила меньше, чем то количество денег, которое Хаджар в жизни в руках не держал. Особенно богатым адептом он никогда не был. А в последние годы вся жизнь Хаджара, в экономическом плане, свелась к тому, что у него был лишь меч, Зов, старые солдатские сапоги и ничего кроме. И его это вполне устраивало. – Высокое Небо, – выдохнула Таш, протягивая трубу обратно Хаджару. – думаю, надо посылать гонца в Рубиновые Горы и Рубиновый Дворец. Здесь потребуется целая армия, чтобы остановить то…в общем, чтобы они там не делали. Хаджар прислонил трубу к глазу и в ту же секунду его душа содрогнулась. В самом прямом смысле слова. Потому как у любого подобного метода всегда есть плюсы и минусы. И самый главный минус – труба создавала двухсторонний канал. Так что вся та муть, которая творилась в лагере Воронов ударила по Хаджару через маленький разрез, созданный артефактом. Удар темной энергией, созданной из самых страшных чувств и эмоций человека, врезалась концентратом прямо в энергетическое тело Хаджара. Не будь оно усилено техникой «Пути Сквозь Облака», то вряд ли бы Хаджар устоял. Что же до Таш, то она была попросту слишком сильна, но даже так – украдкой воительница вытерла каплю крови, скользнувшую по щеке из её правого глаза. – Проклятье, – выругался Хаджар. – что это такое… Он видел всякое… видел и жертвоприношения, но… Чтобы не пытались сотворить фанатики Ордена Ворона, это выходила за все рамки разумного, если последнее вообще применимо к миру боевых искусств. Насаженная на колья обнаженные женщины и мужчины, тела которых извивались от боли, перед которой пронзившие их тела железные прутья казались лишь легкой щекоткой. Различные реагенты кислотами шипели на их обнаженных ранах, проеденных червями, пожирающими плоть. Эти самые черви, проходя между «грядками», собирали фанатики в пиалы… нет – вырезанные чаши из черепов. И после, они скармливали их плачущим детям. Одурманенные, окуренные лиловым дымом, они пожирали их с яростью голодных свиней. Тех, кто закончил свою порцию, фанатики поднимали на руки и… топили в реках крови, которые струились по траншеям, соединявшим грядки из кольев с центральным массивом. На каменном постаменте, столь древнем, что Рубиновый Дворец, по сравнению с ним, моложе, чем город, воздвигнутый драконами в ожидании возвращения разведчиков, что-то лежало. У артефакта имелись свои ограничения, так что разглядеть, что именно – не представлялось возможным. Реки крови, внутри которых топили детей на глазах их сходящих с ума от боли и ужаса родителей, тянулись к этому жертвенному алтарю. Но вместо того, чтобы окропить его алым, словно втягивались внутрь камня. – Темные практики, – процедила Таш. – они создают массив темной энергии. Темная энергия… Хаджар слышал о ней даже будучи простым практикующим. В отличии от энергии Реки Мира, берущий свое начало в момент появления Вселенной, Темная Энергия была рукотворна. Её создавали отрицательные эмоции. Но не поверхностные. Простой злости, зависти или страха будет недостаточно. Нет, совсем недостаточно… Лишь нечто глубинное, истинно темное, сродни той степени отчаянья, гнева, ужаса, жажды мести… которая испытывает мать, висящая на зазубренном коле, молящая о смерти для себя и своего дитя, вынужденная смотреть, как то поглощает пожиравших её плоть червей, а затем тонет в крови. Лишь нечто сродни подобному, помноженное на тысячи, может создать поток Темной Энергии. Могущественной эссенции, которая по своей силе и разрушительности многократно превосходит энергию Реки Мира, но при этом является настолько неподконтрольной, что даже истории о том, что ей пользуются демоны являются не более, чем мифами. Темной Энергией нельзя владеть. Её невозможно обуздать. Лишь направить куда-то с надеждой, что та не уничтожит тебя и все вокруг в момент, когда все выйдет из-под контроля. Увы, у Воронов процесс казался отлаженным и, даже, каким-то будничным. Будто они занимались подобным уже далеко не первый раз. – Возможно нам действительно стоит… – Хаджар не договорил. Что-то внутри него настаивало, звало его пойти дальше. Но не к Воронам, а… к постаменту. Будто на жертвенном алтаре лежало что-то очень для него важное. Буквально – жизненно необходимое. Нечто, без чего он никогда не сможет прийти к своей цели, какой бы она ни была… – Мы не успеем, – благо, выкручиваться Хаджару не пришлось. Таш, сама того не ведая, пришла ему на выручку. – даже если отправимся за гонцом. Даже если воинство Императора помчится сюда в истинной форме, что будет сродни бряцанью оружием на границе Рубиновых Гор и Алого Феникса, то все равно не успеем. Не знаю, к каким ужасам приведет этот ритуал, но они почти его закончили. – С чего ты взяла? – С того, Хаджар Северный Ветер, что жертвенным агнцам перерезают глотки лишь в самом конце. Таш указала куда-то внутрь лагеря, вновь передавая трубу Хаджару. Тот вгляделся и увидел, как несколько фанатиков ходили по рядам своих «угодий» и, острыми кинжалами, аккуратно, в чем-то даже сродни движениям кисти художника, перерезали глотки жертвам. – Проклятье, – еще раз выругался Хаджар, после чего, сжав кулак, почувствовал на пальце нечто чужеродное. – Таш, ты знаешь, что именно делает это кольцо? Глаза драконицы сверкнули звериным азартом. – Я подумала о том же самом…