– Сбившиеся с пути, – поправил голос, доносящийся из тьмы. Порой Хаджару казалось, что где-то на границе территории он видит мелькающие белые волосы, но на самом деле это был лишь выверт его подсознания. На самом деле Враг находился внутри него. Глубже, чем душа. – они идут ложным путем. – Ложным путем? – и вот опять. Все, что делал Хаджар – переспрашивал. Проклятые древние. Может со временем они теряли способность к тому, чтобы изъясняться нормальным, понятным языком? – Даже если падет Гора Черепов, – Черный Генерал говорил о месте своего заточения, так же спокойно, как любой человек о родном доме. – это не освободит меня. – Разве? – Яшмовый Император, мой ученик, мудрейший из всех, кто жил, живет или будет жить. Он нашел для меня темницу крепче, чем цепи на любой из гор. – Если он настолько мудр, – Хаджар выпрямился и поднял факел. – то почему ты с ним сражался? – Потому что не мог иначе, – коротко и лаконично ответил Черный Генерал. – воин должен делать то, что он должен. Сражаться. За тех, кто не может этого сделать. Хаджар вспомнил то воинство, которое стояло вокруг своего предводителя. Каждый из них сражался против Седьмого Неба по своей причине, но… никто из них не мог победить в одиночку. Кроме Черного Генерала… Он был достаточно силен, чтобы восстать самому. И, соответственно, как это обычно бывает в таких ситуациях, обладая подобной мощью, он мог просто развернуться и уйти. Но предпочел сражаться. Как он уже сказал – за тех, кто не мог. – Яшмовый Император тоже не мог поступить иначе, – голос Черного Генерала отдалялся во тьму. – он слишком хорошо видел, к чему привела свобода и потому не может допустить, чтобы она вновь неограниченно цвела. Неограниченно цветущая свобода… да уж, наверное первый из Дарханов и Эйнен Кесалия легко бы нашли общий язык. Но все эти философствования были не для Хаджара. Он человек простой. Видит цель – видит путь к ней. И идет по нему во чтобы то ни стало. Отряхнувшись от крови фанатиков, Хаджар направился дальше во тьму. * * * Картина вновь изменилась. Теперь это была граница города. И таких городов Хаджар еще не видел. Никакие слова из тех, которыми обладал любой из языков смертных, не смогли бы описать и маленькой толики его величия. И ни какие краски, эпитеты и сравнения, не выглядели бы уличной грязью на фоне его чистоты и красоты. Прекраснейший из городов. Белоснежный и сияющий. Тысячи звезд, скованные воедино, стали ему лишь мостом, ведущим через ров из самой вселенной. И луч сета пронзал бесконечность, разнося по Безымянному Миру свет и сияния столицы Седьмого Неба. Хаджар не знал почему. Не знал как. Но он знал, что этот город – именно этот белоснежный град, построенной среди земли, почву которой заменяли облака, и есть столица Седьмого Неба. Город, чье название невозможно произнести смертному. И где-то там, внутри, находился Яшмовый Дворец и его престол. Но сейчас история была о другом. У границы этого города стояло воинство. Оно, как и свет, излучаемый стенами, казалось бесчисленным и бесконечным. Ряды острых копий устремлялись в небеса. Шлемы и сталь звенела с каждым шагом безумного количества рядов пехоты. Рваные штандарты обрывками качались на ветру. Бесконечная армия видела столь же бесконечное количество сражений. Они бились столько раз, что их доспехи стали их плотью. Мечи – руками. Рога на шлемах – их рогами. В небе (наверное, Эйнен нашел бы в этом что-то философское. Что и на Седьмом Небе имелось свое «небо») сверкали красные молнии. Среди них парили драконы, фениксы, крылатые тигры и змеи. Столь больших размеров, что, несмотря на то, что они летали где-то в вышине, казалось, будто до них можно было дотянуться ладонью. Над армией завис каменный уступ. Острым клыком, он будто тоже хотел присоединиться к битве. Ведь кто знает, может этот каменный уступ стремился стать пером в крыле ласточки и парить над бескрайними просторами Безымянного Мира. Но в Книге Тысячи было написано иначе. Увы, все, чем мог помочь каменный уступ – стать ступенью для того, кто на него взобрался. Конь, пылающий синим огнем. Всадник с копьем, объяты тем же пламенем. Он поднял свое оружие, и армия шагнула вперед. Хаджар вновь судорожно хватал воздух ртом. Его тело горело. Причем – в прямом смысле слова. Чтобы сбить пламя, Хаджару пришлось использовать почти полный запас резерва, а затем еще и закинуть в рот две трофейные пилюли. Одну, чтобы восполнить энергию, а вторую – восстановить жизненные силы. Но даже так. Он все еще видел перед собой два пылающих голубых глаза. Не таких как у него, а словно… звериных. Проклятые фейри… – Жизнь обладает неприятным чувством юмора, мой ученик, – прозвучал голос Черного Генерала. – внук того, с кем я бился плечом к плечу против Седьмого Неба, использовал всю свою магию, чтобы запечатать меня на Горе Черепов. Хаджар не сразу пришел в себя. А когда пришел, то… Он видел разное. Но еще никогда он не видел, чтобы пол и стены были не просто покрыты черным пеплом от сгоревшей плоти, а буквально выкрашены ей. Причем, если присмотреться, можно было увидеть силуэты и даже лица тех, кто так и не смог пройти этот коридор. – Пойдем, мой ученик. Путь еще не близкий. Глава 1256 Покинув коридор, Хаджар сперва подумал, что оказался где-то во внешнем мире. Но, на самом деле, то, что почудилось ему высоким лесом, на самом деле являлось зелеными кристаллами. Они слегка мерцали, разгоняя едкий, липкий мрак. Будто смола, он обволакивал вглядывающегося в него. Обманчиво теплый, он сжимал сердце и даже душу. Без всяких сомнений, от такого давления, даже Повелитель, не обладай он теми же особенностями, что и Хаджар, не имел бы никаких шансов выстоять. Что подтверждали многочисленные тела тех, кто смог преодолеть странный коридор, но остался лежать сразу за его порогом. Плато, с которого открывался вид на кристаллический лес, служило своеобразной дверью. Входом в место, которое отдаленно напоминало гробницу Бессмертного Мечника, в которой Хаджар побывал в Черных Горах Балиума. С той лишь разницей, что там покоился один единственный мечник, а здесь… величественных дворцов, с изысканным убранством и лучшими скульптурами, здесь было не счесть. От центральной тропы, рассекающей лес, вились бесчисленными ответвления, каждое из которых заканчивалось той или иной усыпальницей. И тени Бессмертных, ждущих, пока за их Наследием явится достойный, стояли около их границ. Среди их безмолвных силуэтов Хаджар узнавал представителей самых разных рас. Но, несмотря на различия, все они были как-то слишком… человечны. Даже орки и гномы. Их можно было легко спутать с людьми. Просто очень колоритными, имеющими, так сказать, изюминку, но… людьми. Как помнил Хаджар, звери, чтобы достигнуть Бессмертия и пройти испытание Неба и Земли, должны были в совершенстве овладеть человеческой формой. И, более того, после того, как они обретали искомое, становились на самый пик пути развития Безымянного Мира – больше не могли принимать свой звериный облик. Вероятно, нечто похожее переживали и иные расы. Будучи Бессмертными, они становились человечнее. И в этом Хаджар видел нечто очень… грустное. Он помнил, как горд был Степной Клык и вождь племен Степных Орков. Как они отправились в свою последнюю охот в земли Ласкана, зная, что уже не вернутся. Потому что таков был путь их предков. Так их вели их традиции и верования. Не человеческие. Не построенные людьми в людских империях – а их собственные. Такова была их свобода. Свобода выбирать то, каким образом они умрут. – Пойдем, мой ученик, – в который раз повторил Черный Генерал. Он все так же призраком маячил где-то вдалеке. Хаджар спустился по высеченной в камне лестнице и направился по тропам. Каждый его шаг эхом разносился по этой необъятной… не пещере, нет, а маленькой стране. Что-то подсказывало Хаджару, что вовсе не тот город, который показала ему Данубет, назывался Страной Ветра.