Островитянин поднял кулак и Хаджар ударил по нему своим. Им двоим не нужно было лишних слов, объяснений и каких-либо аргументов. Они верили друг другу даже преданней, чем сами себе. Такова была настоящая дружба между двумя адептами. Теми, кто жил, сражался и умирал бок о бок друг с другом. Для кого фраза – сам погибни, а друга спаси, не была пустым звуком и просто красивой эпитафией. Это было нечто само собой разумеющимся. Ибо жизнь адепта была длинна. И если проживать её одному, то… какой в этом смысл? Адепт рождался и умирал в одиночестве. Всегда в одиночестве. Но то, как он “жил”, он выбирал самостоятельно. Эйнен, так же как и Хаджар, закинул в рот пилюли. Энергия закружилась вокруг островитянина и вновь Теневая Обезьяна, закованная в радужную броню, взяла в руки копье-клык. – Убери щиты, Том! – голос Эйнена ударил по ушам морским громом. – Тупые… Динос не договорил. Взмахом руки он просто вытолкнул их за пределы спасительной сферы и накрыл ладонью рот что-то закричавшей Доры. Щиты он так и не убрал, но это было не важно. Эйнен с Хаджар встали перед Анис. Перед ними распростерлось целое море из сотен Духов. Глава 656 Эйнен раскрутил свой шест-копье. Теневая Обезьяна в точности повторила всего его движения. А затем в небе будто взорвалась бочка с волшебным порохом. Мерный, изумрудный свет затопил все вокруг. Затем, сжавшись в одну точку, он сосредоточился на острее оружия островитянина. – Танец Речного Змея! – произнес он. Следом за широким ударом Эйнена, на землю обрушился огромный змей. Созданный из зеленого свечения, шириной он оказался с торс взрослого мужчины, а длиной в десяток метров. И каждый его клык – лезвие оружия Эйнена, а каждая чешуйка – древко. Он одновременно крушил врагов на манер шеста и протыкал острым копьем. Было видно, как тяжело островитянину дается этот удар. Как постепенно гаснут радужные чешуйки на теле Теневой Обезьяны и как постепенно размывается её силуэт. Но, даже так, этого удара хватило, чтобы замедлить десятки и сотни Духов, сомкнувших свое кольцо вокруг оврага, в котором они и находились. – Что… ты… Хаджар не стал слушать Анис. Лишь произнеся: – Не думал, что так быстро буду вынужден его использовать, – Хаджар, положив Черный Клинок на колени, уселся в позу лотоса и погрузился внутрь глубин своей души. Миновав темноту, в которой обитал влившийся в татуировку на груди дракон и Черный Клинок, Хаджар оказался посреди бескрайней долины, укрытой ковром из зеленой травы. Время здесь текло иначе, чем в реальном мире. Да и выглядел Хаджар немного подругому. Пропали его старые обноски, а на смену им пришел простой, но ладный наряд из серых тканей. Пояс подвязала алая веревка, к которой крепилась походная горлянка. Длинные, черны волосы, стянул в хвост узкий кожаный ремешок. Деревенские обмотки вокруг лаптей заменяли ему сапоги. Именно так Хаджар видел сам себя и именно таким он и предстал внутри мира собственной души. – Учитель! – Хаджар опустился на колени и коснулся лбом земли. Перед ним, на вершине холма, возвышался ныне пустующий валун, на котором когда-то сидел его прославленный предок и Учитель – дракон Травес, последний из племени Лазурного Облака. Отдав дань уважения Учителю, Хаджар повернулся в другую сторону. Здесь росло низенькое, слабое деревце. Размерами не выше колена, в своих кронах она спрятала маленького птенца. Птенца птицы Кецаль. Того, кто для орков степей Ласкана олицетворял символ свободы. Наклонившись к нему, Хаджар протянул ладонь. Птенец, высунув клюв из-под крыла, зевнул и, взмахнув крылышками, вскочил на палец. – Ты поможешь мне, дух мой? Птенец уставился глазами бусинками в голубые очи Хаджара. Это выглядело так, будто он говорил: “А ты думаешь, я когда-нибудь захочу тебе отказать?”. – Я не принуждаю, – покачал головой Хаджар. – Нет хуже участи, чем биться по принуждению. Это всего шаг от рабства. Я бы не хотел быть хозяином птице свободы. Птенец фыркнул и взмахнул крыльями. Этим он словно повторил однажды услышанную Хаджаром фразу о том, что рожденный свободным, рабом стать не может. Хаджар засмеялся. Птенец, размером меньше пальца, обладал таким же жестким и непреклонным характером, как и сам Хаджар. – Тогда, я дам тебе свою силу, а ты мне – свою, хорошо? Птенец, видят Вечерние Звезды и Высокое Небо, абсолютно по-человечески кивнул. Хаджар, с глубоким вздохом, мысленно потянулся к Ядру. Подняв руку к иллюзорному небу, он опустил её и указал пальцем на птенца. В этот же момент облака раздвинулись и в дух влился поток черной, с миниатюрными прожилками синей, энергии. Птенец рос. Его крылья увеличивались в размерах. Они были ему нужны, чтобы свободно парить под самыми из высоких небес. Чтобы с гордостью встречать любые бури и бороться с самими дерзкими из ветров. Росли его стальные когти. Они были ему нужны, чтобы сражаться… нет, не за жизнь – за свои крылья. Эйнен, растратив почти все свои силы, опустился на землю. Чья-то чужая воля подхватила его и вернула обратно под купол. – Что делает этот демонов варвар?! – закричал Том. – Это знает только он сам, – пожал плечами абсолютно спокойный Эйнен. В этот момент Духи, понявшие, что больше никакой огромный змей их не атакует, продолжили свое неумолимое продвижение к цели. Сидевший в позе лотоса Хаджар внезапно протянул вперед руку. Казалось, что в этом простом жесте не было ничего необычного, но в следующее мгновение щиты, кружившие вокруг Диноса, Марнил и Эйнена, задрожали. – Что за… Огромный, дотягивающийся до облаков, закручивая их в спираль, столп энергии ударил из груди Хаджара. Мгновенно расширившись, он полностью скрыл внутри себя сидевшего на земле человека. Следом за этим песок на земле начал постепенно закручиваться в тут же рассыпающиеся вихри. Затрепыхались одежды, покачнулись кроны кустов и слетела пыль с развалин. Создавалось впечатление, будто кто-то позвал ветер и тот, сперва откликнувшись на зов, не понял, кто имено его звал и исчез. А затем по ушам резанул высокий, тонкий птичий крик: – Кья! Столп энергии исчез, а после него в воздухе зависла птица. Её широкие крылья достигали в размахе трех метров, а острые когти выглядели обнаженными мечами. – Это какой-то артефакт? – ошарашенно прошептала Дора. – Это дух, – тут же ответил Эйнен. – Невозможно! – выкрикнул Том. – Он ведь простой Небесный Солдат! – Нет, – сверкнули фиолетовые глаза Эйнена. – Мой друг не Небесный Солдат, он безумный варвар. Хаджар, все так же сидя в позе лотоса, поднял раскрытую ладонь к небу. В ней мгновенно материализовался Черный Клинок, на котором ярче ночной звезды сиял синий иероглиф. Птица-Дух, вновь издав высокий крики, взмахнула крыльями и, внезапно, втянулась внутрь спины Хаджара. – Что за демоновщина! – закричали хором Том и Дора. Для них необычным был тот факт, что Эйнен умел, каким-то образом, вооружать своб обезьяну Духом, но то, что проделал Хаджар шло в разрез со всем, что они знали о пути развития. Из-за своего крика они не слышали, как улыбающийся островитянин прошептал: – Твои предки зовут тебя, мой друг. Жаль ты не слышишь их яростного рева. И никто не заметил, как руки Эйнена на миг покрыла радужная чешуя, чтобы мгновением позже исчезнуть во вспышке света.