– Я попробую, – сказал он наконец и одним махом опрокинул в себя водку. – Ты не попробуешь, ты сделаешь. – Старушка вернулась на свое место. – Отведешь их. – Почему он? – спросила Эльза. В глазах ее зеленющих плескалась ненависть. Леший понимал и не осуждал девушку. У этих двоих свои особенные счеты. – Потому что он пограничник. Пограничник! Надо же, как интересно! Вот только никаких границ в этом регионе нет, Леший географию знал так же хорошо, как и историю. Или о чем-то другом речь? О чем-то, что простому смертному понять не дано? Архип тем временем медленно закатывал рукав рубахи. Закатал, протянул перед собой татуированную руку. Татухи у него были прикольные. Леший, пожалуй, от таких тоже не отказался бы. – Видишь? – Леший смотрел только на Эльзу. – Еще раз спрашиваю, ты его видишь? Теперь уже Эльза побледнела так сильно, что Никитос успокаивающе сжал ее ладонь, но она тут же высвободилась. – Видишь?! – Вроде и тихо спросил, а словно гром громыхнул. – Вижу, – сказала Эльза и со свистом втянула в себя воздух. – И тогда видела. – Архип не спрашивал, он утверждал. – И тогда видела. – Она кусала побелевшие губы, до крови кусала. – Потому и выжила. – Ты меня поэтому не убил?! – Ее голос сорвался на крик. – Из-за этого чертова ключа?! – Это не я тебя не убил. Это он тебя не убил. – Вран?.. – Вран… И над столом повисла такая тишина, что стало слышно гудение одинокой пчелы. – Кто еще его видит? – спросил Архип осипшим голосом, в клочья разрывая эту тишину. – Я, – сказала Марфа и осторожно коснулась его предплечья в том месте, где татуированные коренья и шипы переплетались между собой особенно сильно. – Похоже, и я тоже. – Лика подалась вперед. – А что, есть кто-то, кто его не видит? – в ее голосе было удивление. – Потаенный ключ, деточка, видят только те, кто может пересекать невидимую границу. – Баба Маланья погладила поднырнувшую под руку собачонку. – Так где ключ-то? – не выдержал Леший. – Неважно, – Архип одернул рукав, отодвинулся от стола. – Вот, вас таких уже трое, – сказала баба Маланья. – Вас трое и он – пограничник – четвертый. – И что это значит? – уточнил Леший. – Это значит, что ваши шансы вернуться возрастают в четыре раза. И поверь мне, мальчик, это очень много. На моей памяти такого вообще никогда не было, а живу я на свете уже очень давно. – Вы его тоже видите. – Эльза перевела взгляд на старушку. – Видела раньше. Больше нет. – Та покачала головой. – Силы уже не те. Вот про силы Лешему тоже было интересно! – То есть вы, бабушка, хотите сказать, что можете вот так, как они? – Так не могу, – она усмехнулась. – Но раньше кое-что умела. А если бы мать свою слушала, так могла бы еще больше. – Стоп! – Леший не выдержал, включил камеру. – Давайте уточним! Вы только что признались, что вы ведьма?! Получилось глупо, как-то совсем по-детски. Вот и Лика фыркнула презрительно, а бабка продолжала улыбаться так ласково, словно с дебилом разговаривала. – Что ты, мальчик! Какая ведьма? Ты, наверное, этих своих интернетов насмотрелся! Я про то, что когда-то умела знаки видеть и находить, а теперь вот зрение не то стало. А ты про что? Вот и выставила идиотом! Леший торопливо выключил камеру. Это в эфир пускать не стоит. Это ж надо было вообще додуматься такое спросить! – А если бы мы не видели этот ключ? – заговорила Лика. – Если бы вообще никто из нас не видел, что бы случилось? Мы бы не сумели попасть в этот ваш заповедник? – Попасть бы сумели, – сказала старушка. – И, вероятно, даже Вранову башню бы нашли. Вот только обратно не вернулись бы. Или вернулись такими, что лучше уж вовсе не возвращаться. – Много народу пропадает? – Эх, не ловит у бабки Интернет! А так бы Леший уже все в Сети нашел, все выведал. – Раньше меньше, сейчас все больше. Последний раз год назад экспедиция целая пропала. Пришли ко мне ребятишки, навроде вас. Молодые, дурные. Хотим, говорят, найти сокровища и селфи сделать на фоне Врановой башни. – Старушка покачала головой. – Я их отговаривала, как могла. Даже стращала, только, похоже, еще больше раззадорила. – И что с ними стало? – спросил Михалыч. – С ребятами из экспедиции? – Про всех не скажу, а одна вернулась. Уходила в тайгу девочкой молодой и веселой, а вернулась седой старухой. Недели через две это случилось. Ко мне пришла. Они все сначала ко мне приходят, так уж у меня дом расположен, на границе. Пришла, в дверь постучалась. Я и не признала ее сразу, только по ботам. У нее такие смешные красные боты были. Я, помнится, еще думала, что в таких далеко не уйдешь. А эта не то что ушла, так еще и вернулась. – И что она вам рассказала? – спросила Эльза. Выглядела она мрачной и сосредоточенной, на старушку смотрела во все глаза. – Так ничего не рассказала. Не до разговоров нам было. Она в крови вся, поцарапанная, словно от птиц убегала. – От Погони, – шепотом сказала Марфа и поежилась. – От Погони, знамо дело. – Старушка кивнула. – Я раны, как могла, перевязала и вот ее, – она потрепала свою собачонку по холке, – с запиской в монастырь отправила. Так, мол, и так, нашлась ваша пропажа, вызывайте «Скорую». – А спасатели? – уточнил Леший деловито. – Если целая экспедиция пропала, значит, людей искать должны были. Искали? – Искали. Из областного центра присылали спасателей. Они по тайге побродили и ни с чем вернулись. – А чего они вернулись-то? Вы ж, бабушка, сами только что говорили, что из вашего заповедника, – Леший бросил быстрый взгляд на Лику, – что из вашего заповедника живым никто не возвращается. – Я не то говорила, мальчик. Ты плохо слушал. Не возвращаются те, кто через границу перешел и Вранову башню увидел. Не каждому, видимо, такое дано, чтобы без пограничника на ту сторону попасть. Теперь все, как один, уставились на Архипа, загадочного пограничника с невидимым ключом. – Но местные все равно стараются в те места не соваться. От греха подальше. Помнят, видать, старые истории. А пришлые что? Пришлые только в эти свои интернеты и верят. – Что с той девушкой стало? – нетерпеливо спросила Эльза. Эльзу можно было понять. Судя по всему, она и сама побывала в той же ситуации. – Раны телесные залечили. – Старушка снова разлила по рюмкам водку. – А душевные? – Она не разговаривала совсем. Мычала только и плакала. Да еще пыталась спрятаться куда-нибудь, людей боялась. Умом тронулась та девушка, вот что. – И не рассказала ничего про остальных? – спросила Марфа испуганно. – А что рассказывать? – старушка посмотрела на нее с недоумением. – Там живым не место, там Его царство. Если не вернулись, значит, нет их больше на этом свете. – И надежды никакой? – У нашего работодателя, похоже, надежда есть. – За разговором они и не заметили, как Михалыч извлек из пакета еще один листок и сейчас очень внимательно его разглядывал. – Нам предстоит найти людей из той экспедиции. – Вот это поворот! – Леший от удивления даже есть перестал. – Почти год уже прошел! Какие, к чертовой бабушке, поиски?! Кого мы там найдем? – Тут сказано, – Михалыч взмахнул листком, – найти живыми или мертвыми… – Голос его дрогнул. Леший его понимал, живых искать куда интереснее, чем покойников. Подумалось вдруг, что покойников, если те даже вдруг найдутся, транспортировать придется. Вот же радость и развлечение! В то, что в тайге кто-то мог продержаться целый год, он, как здравомыслящий человек, не верил. – А что за люди были в той экспедиции? – спросил молчавший все это время Никитос. – Что за люди? – старушка стрельнула в него острым взглядом. – А не знаю я, что за люди. Молодые все, два парня, две девушки. Во время ужина, когда я их отговорить пыталась, назвались историками. Вот только больно молодые они были. Студентики… – Я понимаю! – Леший торопливо дожевал сальтисон, вытер губы рукавом. – Я понимаю, кто нас нанял. Это родители! У кого-то из тех пропавших ребятишек родители были непростые, вот и наняли… – Спустя целый год? – Лика посмотрела на него с жалостью. Вот же язва! – Нормальный родитель поисковый отряд организовал бы сразу, как только узнал, что его ребенок пропал! Это аргумент, и крыть Лешему было нечем. Он, конечно, пока вообще не родитель, но свои примерные реакции представляет. Он бы точно ждать не стал. Да еще имея такие деньжищи, которыми, судя по всему, ворочает их загадочный работодатель. Да и секретность эта в таком случае была бы ни к чему. И вообще, сам Леший нанял бы отряд крутейших спецназовцев, этаких Рембо с Терминаторами, чтобы разобрали этот чертов лес по бревнышку, если понадобится. А работодатель, чудак-человек, нанял их, команду никчемных лузеров. Да, да, лузеров! Может, в каком другом деле каждый из них и профи, но уж точно не в поисковом. Если только Архип. Так у Архипа на поверку оказалась такая биография, что с ним теперь вообще страшно рядом находиться… Похоже, нечто подобное думали и остальные, потому что притихли и пригорюнились. Бодрой и деятельной оставалась только старушка. Она все подкладывала на тарелки гостей разносолы, все подливала водочку. Вспомнились вдруг сказки про Бабу-ягу, про то, как она потчевала добрых молодцев, мыла их в баньке, а потом употребляла в пищу. И пить, и есть тут же расхотелось. Отмотать бы все назад. Знать бы заранее, чем все обернется! И плевать бы на этот ютьюб-канал! Жил же Леший как-то без него, работал программистом. Неплохим программистом был, надо сказать. А теперь уже поздно. Сто пудов – поздно… И в Интернете ничего не посмотришь. Нету тут Интернета! Леший сомневался, что Сеть есть даже в поселке Сосновом, до того дикими казались здешние места. А если вернуться в райцентр?