— Осторожнее. Упасть ей никто не дал. Генерал ловко поймал Олю за поясницу. И вместо того, чтобы поставить вертикально, повел на себя, прижимая спиной к своему боку. На улице дул ветер, температура воздуха не поднялась больше десяти градусов, но Олю обдало жаром. глава 11 ГЛАВА 11 Оля плеснула холодной водой в лицо первый раз. Потом второй. Плевать на макияж… Ей не перед кем красоваться! Ведь так? Подняв голову, посмотрела на себя в небольшое зеркало в ванной Вики. Если не брать в расчет, что за прошедшие дни она застала мужа с любовницей, получила от него по лицу, попала в аварию, сломала руку, у неё нет постоянного места проживания, то выглядела Ольга очень даже ничего. Бледноватая, зато синяки сошли. Губы немного припухшие, и под глазами черные круги, а в остальном терпимо. Лицо похудело, обозначились скулы, о чем Оля давно мечтала. Нет худа без добра… И ещё одно «худо» не оставило её на крыльце военного госпиталя, а сопроводило к дому Вики. С ума сойти. Оля не понимала. Хотя кого она обманывает? Очень даже понимала действия Петра. Он и не скрывал. Вел себя так, словно уже имел на неё полное право. Ещё до беременности они с Викой как-то засиделись на кухне за бокалом вина. Сетовали, что в современных мужчинах пропал инстинкт охотника. Что, получив отказ, мужчины не продолжают бороться за девушку, а идут к другой, более сговорчивой и доступной. Никто не проявляет настойчивость, не завоевывает. Девушки посетовали, повздыхали, вспоминая несостоявшихся ухажеров. Хотелось ярких впечатлений, эмоций. — До сих пор хочешь? — негромко, будто бы даже для себя спросила Оля, продолжая смотреть на отражение. Генерал Петр Громов явно не относился к категории тех мужчин, на которых сетовали сестры. Радости этот факт Оли не прибавил. Более того, Громов сейчас находился на кухне Вики и о чем-то беседовал с сестрой. Саша играла в манеже, который Вика с Антоном тоже перевезли из квартиры Виталика сюда. Странно получается. События вокруг Оли набирают обороты, но она в них участвует вторично. Люди суетятся, делают что-то, что облегчит её жизнь. Ольга никогда не была неблагодарной. Умела ценить то, что для неё делают. И всё бы ничего, если бы не Петр… Он поехал с ними. Точнее, Ольга каким-то непостижимым для неё образом оказалась в его машине представительского класса, на заднем сиденье и с перегородкой от водителя. Саша — рядом. Громов — тоже… Саша требовала к себе внимания. Оля ждала, что Громов сорвется или выкажет недовольство тем, что она не может успокоить ребенка. Бывало такое с Виталиком… Ничего подобного, зараза! Петр спокойно достал из переданной Викой сумки бутылочку со смесью и передал Ольге. Более того! Он проверил, не холодная ли она. У Ольги поведение Громова не укладывалось в голове. — Вам не надо на службу? — в какой-то момент не выдержала Оля, задыхаясь в автомобильном салоне от близости большого и горячего мужского тела. Громов хмыкнул. — Служба идет, — неопределенно ответил он. Конечно, а как же иначе! Вика оказалась предательницей! Она попросила Петра помочь с вещами. Девушки и сами прекрасно справились бы! Ольга из чистого упрямства даже самолично готова была спуститься несколько раз к машине и перенести сумки до лифта. Не пришлось… А потом Громов спокойно попросил пригласить его на кофе. Девчонки переглянусь, и у обеих не нашлось повода ему отказать. Уже в квартире он сообщил, что машину Оли пригонят через сорок-пятьдесят минут. Оля не выдержала, ушла в ванную. Ей необходима передышка. Казалось бы, от чего? Обстоятельства её жизни кардинально поменялись. Произошло то, что произошло. Кстати, про Виталика она почти не думала за последнюю пару суток. Видимо, организм поставил блок. Или сработал эффект «клин клином»?.. Оля не верила в такое. Какой, спрашивается, клин, если голова занята аварией, своим здоровьем и здоровьем близких? В ванной дольше не имело смысла находиться. Оля вышла и завернула в сторону кухни. Вика недавно переехала в эту квартиру, которую практически за символичную плату сдавали родители её однокурсницы. Скорее, чтобы за квартирой был присмотр, а не ради денег. На кухне никого, кроме Петра, не было. Тот сидел за столом, пил кофе и разговаривал по телефону. Увидев Олю, он сразу же прекратил разговор: — Перезвоню через десять минут. Значит, собрался уходить… Не задержится дольше обозначенного времени. — Где Вика? — чтобы скрыть неловкость, спросила Оля, останавливаясь в дверном проеме. Кухня представляла собой стандартное помещение в «двушке». Небольшая комната квадратов девять-десять. Достаточно просторная, если бы некоторые особо плечистые товарищи не заняли половину прохода. — Я замужем, — набрав в грудь больше воздуха, обозначила своё супружеское положение Оля. Петр, явно никуда не спеша, положил на стол телефон — кнопочный, довольно простой, — и скрестил руки на груди, отчего его куртка натянулась на плечах сильнее. Оля не хотела замечать, насколько хорошо сложен мужчина. Не получалось… В Громове было слишком много мужского. И это, несмотря на все доводы разума, нервировало и возбуждало. Но не страсть и вожделение, а что-то другое. — Оль, ты настолько демонстративно пытаешься меня от себя отвадить, что это даже забавно. Твой кофе стынет. Присаживайся, — и кивком головы указал на стул напротив себя. — Разрешаете, да? Оле показалось, или в глазах мужчины появился довольный блеск. Предвкушающий. То, что в лице Громова что-то изменилось — однозначно. Оля не стала разбираться. Не до его эмоций. — Разрешаю. Если раньше её нервировал его холодный тон, то сейчас, когда в нем отчетливо проступили игриво-смакующие нотки, она напряглась сильнее. Прошла за стол. Кофе пить не спешила. Села, положив здоровую ладонь на столешницу. — Вас не беспокоит, что я замужем? — Оль, так и будешь мне выкать. Девушка упрямо вздернула подбородок кверху, чем вызвала довольную улыбку Громова. Как он улыбается, она видела впервые. Улыбка всегда преображает человека. Делает его мягче, привлекательнее. Она и предназначена зачастую в общении для того, чтобы расположить собеседника к себе. Улыбка Громова вызывала двоякий эффект. Первый — привычный, распространенный. Смягчила черты его лица, рассеяв мелкие морщинки от уголков губ и глаз. Второй — куда более интересный. Улыбка Громова пробирала, выводила на новый уровень эмоций. В нем по-прежнему сохранялись жесткость и непоколебимость, уверенность в своей правоте. Но между тем она располагала к себе. — А если буду? Если я не хочу сокращать дистанцию между нами? — на чистом упрямстве и из небольшой доли любопытства спросила она. Улыбаться Громов не перестал. Наоборот. Его улыбка стала ещё более довольной, если такое возможно. — Оля, ты чертовски сексуальная женщина. Я среагировал на тебя сразу же. Зачем мне отказываться от той, которая влечет?