Она не сдержалась, эмоции вышли наружу. Зато на лице Валентины Игнатьевны сразу разгладились морщины. — Оля… Вы же взрослая девушка. Неужели вы на самом деле думаете, что мужчина будет приглашать в свой дом кого-то, в ком не заинтересован? — Этого-то я и опасаюсь, — не смогла не сыронизировать Оля в ответ. Помощница Громова нисколько не преувеличивала. Загородный дом Петра был имением. Большим и очень, очень красивым. Впечатляющим. Территория ограждена высоким забором, перед которым по периметру росли ухоженные кустарники, можжевельник и туи. Красиво. Слякоть и растаявший снег не позволяли оценить весь ландшафт, но уже сейчас становилось понятно, что за территорией ухаживали. Оля вышла из машины и огляделась. Саша стояла рядом, неуверенно переминаясь с ножки на ножку, готовая в любую секунду шмякнуться на пятую точку. Её подстраховывала подошедшая Валентина Игнатьевна. — Чего замерли, девочки? Погода портится, пойдемте. Из машины зря вышли, до дома ещё идти и идти. — Захотелось посмотреть. Извините. Оля зябко повела плечами. Рука в гипсе не позволяла плотно запахнуть пальто. Ветер поддувал полы. В дом как раз заходить не хотелось. Хотелось побыть на улице, подышать свежим воздухом. Дом за городом — мечта Оли. Да и кто не мечтает растить ребенка в тишине, подальше от суеты большого города? До соседей было прилично. Люди, живущие в данном районе, предпочитали уединение. Автоматические ворота поднялись, навстречу приехавшим вышел мужчина в черной форме без каких-либо опознавательных знаков. Не хило у нас в стране живут генералы, раз имеют работников. Ольге пока не удавалось не иронизировать. Противоречия снова начали терзать девушку. Ей понравилось место, куда их привезли. Прельщала перспектива провести несколько дней за городом, насладиться местными красотами. Чего уж греха таить, грела мысль, что Саша будет под присмотром, что с самой Оли сняли часть обязанностей по уходу за ребенком. И пусть в неё кинет камень тот, кто в момент болезни и непростых жизненных ситуаций не мечтает о волшебнике, который появится и разрулит всё, облегчит текущее положение дел. У Оли он появился. Так получается? Только Оля давно не верила в сказки. И знала, что за всё в жизни следует платить. Громов не тот человек, который будет что-то делать безвозмездно. К тому же он и не скрывал своей заинтересованности. Тут надо ему отдать должное. Не играл, не лукавил. Говорил, как есть. А она, получается, приняла неозвученные условия. Она же приехала… И даже идет к имению по вымощенной брусчаткой широкой тропе. Чтобы вечером встретиться с Петром. глава 16 ГЛАВА 16 Освободиться пораньше не получилось. То одно, то второе. И все дела срочные, требующие непосредственного присутствия Петра. Штаб он покинул в начале одиннадцатого. — На квартиру? — уточнил поджидающий внизу Серега, поспешно бросивший при виде начальства сигарету. За что Петр ценил парня, так это за его чуйку. Зачастую она у него срабатывала на ура. — Нет, в имение. — Понял. Домчимся быстро. — Не надо быстро, давай… аккуратно. У Громова было неплохое настроение. Не сказать, чтобы восторженное или радостное. Такое, пожалуй, он не испытывал со дня назначения на новую должность. Скорее… предвкушающее. В его доме находилась женщина. Вкусная. Сладкая. Местами ершистая и непокорная. Он мог Олю переселить в одну из служебных квартир. Снять, в конце концов. Сейчас это не проблема. Но не-ет, ему стало интересно, чтобы блондиночка оказалась под крышей его дома. Странное, кстати, дело. Громов тоже доверял своей чуйке. Если она сработала подобным образом, значит, не всё так просто. А его первая мысль — надо вести Олю к себе. Имение имело для него особую ценность. Он видел его семейным гнездом. Местом, где будут расти его дети. После смерти Нади ни одну женщину он туда не приглашал. Если намеревался провести с любовницей редко выпадающие полностью свободные выходные вне города, то снимал коттеджи на базах. Спокойнее. Олю же отправил в имение. Приехали они уже ближе к полуночи. Петр вошел в дом. Давненько он здесь не был. Наверное, с месяц. В доме стояла тишина. Понятное дело, час поздний. Губы мужчины едва заметно дрогнули в улыбке. А он что, думал, что его будут встречать? Много чести, генерал. Тут некоторые особо блондинистые с характером попались. Но ему нравилось… Щекотало нервную систему, будоражило воображение. И ещё дико хотелось секса. Сбросить напряжение уходящего дня. Разложить Олю под собой и трахать, трахать, смакуя её оргазм. И свой тоже. Ужин ждал его на кухне, спасибо Валентине Игнатьевне. Громов ранее перекусил, но успел уже проголодаться. Разогрев жаркое с мясом, он достал из холодильника салат, заправил его оливковым маслом. Поев, направился в спальню. Петр знал, где разместились Ольга с Сашенькой. Надо же, в его доме ребенок… Мелкий и капризный, довольно забавный и шебутной. Не раздражающий. С забавными голубыми глазами и длиннющими ресницами. У Петра возникло искушение заглянуть в комнату к девочкам, убедиться, что они спят. Но передумал в последний момент. Мало ли что… Час поздний, его визит к ним в спальню Оля может расценить, как посягательство на её личное пространство, и сбежит в ночь. С неё станет. Пусть девочка немного успокоится. То, что она приехала к нему, уже хорошо. Петр зашел к себе в спальню и огляделся. Фото с Надей по-прежнему стояло на длинной настенной консоли. Красивая Надя у него была. Темноволосая, высокая, с выразительными большими глазами. Но дурная… Сдурила она и в последний раз. Боль от потери жены до сих пор жила с Петром. Некое чувство вины, что не углядел, не сберег. Он же видел, что Надя всё больше зацикливается на детях, на потребности иметь собственного. Каждый выкидыш она воспринимала, как вселенского горе, и кидала в Петра обвинения, что он твердолобый и не может понять, что испытывает женщина, которая не в состоянии выносить и родить ребенка. Петр сначала нежничал, пытался помочь. Как умел, конечно. Боль Нади резала без ножа. Но чем больше он сопереживал, не трогал жену, тем сильнее она погружалась в пучину собственного горя. Петр психанул, отвел её к психиатру, тот прописал антидепрессанты. На некоторое время помогло. Потом было принято решение об очередном ЭКО. Надя слышать не хотела о том, чтобы усыновить ребеночка, хотя Петр и предлагал. Он готов был пойти и на этот шаг. Почему бы и нет? Сколько он видел детей-сирот… Почему бы и не сделать одного мелкого парня чуток счастливее? Надя категорически отказалась. Она хотела своего. Хотела родить. Таблетки отменили. ЭКО прошло успешно. Ничто не предвещало беды. Надя летала, покупала ползуночки, выбирала кроватку. Срок беременности перевалил за восемнадцать недель. Петр был в городе. Он бы успел… Если бы только Надя позвонила, а не решила, что кровотечение чудесным образом остановится само… Петр посмотрел на изображение жены. Дура… Жила бы сейчас. Радовалась жизни. А не лежала под пластом земли… Он не успел. Надя позвонила слишком поздно. Сделала вызов и потеряла сознание. Она находилась в городской квартире, домработницу предварительно отпустила, чтобы та не связалась с Петром раньше времени. О чем думала Надя — непонятно… Она же знала, как опасно маточное кровотечение! Знала! Так же она знала, что если встанет вопрос о сохранение жизни, Громов выберет Надю… Петр видел много крови за свою жизнь. Но окровавленные ноги жены и темное пятно на полу вряд ли когда-то забудет. Какого черта?.. Злость снова всколыхнулась в груди Петра, опалив. Мужчина поднял руку и на эмоциях опустил рамку вниз, плотно сжав зубы. После чего провел ладонью по лицу. Спать надо. Завтра ему предстоит завтрак в обществе блондиночки. Петр направился в смежную комнату. Принять душ — не помешает. И всё. Тогда точно спать. По давней привычке, прежде чем встать под душ, Петр отжался. Прямо на кафеле. Завтра в спортзал с утра сгоняет, три дня уже не занимался. Он фанател от спорта и в юности всерьез задумывался о карьере в спорте. Армия перетянула по итогу. О чем он и не жалел. Душ Петр принимал по старой привычке контрастный. Вышел из душа бодрый. Если организм не подведет, можно ещё документы посмотреть часок. Основательно обтерев тело полотенцем, другим Петр обмотал бедра. Бельевой шкаф находился в спальне. Думая о предстоящем учении, что будет проходить на территории другого государства, Петр вышел из ванной. Чтобы остановиться, сделав шаг в спальню.