Вылезать из кровати совсем не хотелось. Во-первых, перспектива снова напяливать тряпки Аньетты внушали отвращение. Во-вторых, опыта возлежания в постели с роскошными мужиками после ночи любви у меня не было никакого, и очень хотелось исправить эту жизненную несправедливость. А в-третьих, вообще-то, у нас как бы осень. Холодные ночи, промозглые туманы, моросящий дождь и все такое. Никто из двоих озабоченных идиотов не позаботился растопить печь, и за ночь дом выстыл. Широкие щели в половицах свистели холодными сквозняками, не прибавляя желания вылезти из кровати, спустив голые ноги на этот кошмар. Вдвоем на моей спальной полке было довольно тесно, но жаловаться даже в голову не приходило. Мы с Велласом лежали, крепко прижавшись друг к другу. Мой голова на его широченном плече, и ногу я нагло закинула на дракона, его обнимая. Вдыхать его запах, прижимаясь всем телом, разомлевшим от ласк, все еще медленно остывающим после сказочной ночи… Изумительное ощущение. Никогда у меня не было подобной близости с мужчинами — во всех смыслах этого слова. — Анюта, — он медленно потянулся всем своим длинным и горячим телом, словно огромный и сытый котяра и осторожно за плечи меня приобнял (видимо, чтобы я не упала на холодный пол). — Ты как? — Великолепно, — ни капли не соврала я. — Есть хочешь? — низко мурлыкнул дракон. Погодите. Утренний диалог после ночи разврата и грехопадения должен звучать совершенно не так. Мои затрещали шаблоны, но… в животе заурчало весьма красноречиво. — Что, и не спросишь: жалею ли я о случившемся? — я не выдержала, попытавшись дракона вернуть на правдный путь романтического возлюбленного. Он громко фыркнул, спрятав нос в мои волосы и не выдержав, тихо рассмеялся. — Даже в голову не приходило. Глупость какая. О таком разве можно жалеть? — Очень даже… — я немного помолчала, чтобы он проникся, а потом смиловалась: — Мне жаль, что во всем моем мире для тебя не нашлось места. Или о том, что безмозглая ведьма Аньетта не закинула меня в свое тело еще лет десять назад. Это же сколько ночей я провела совершенно напрасно? Хотя… Пусть теперь за меня там помучается, раз тебя не смогла оценить. Он фыркнул мне в шею, ощутимо прикусил кожу и шепнул: — А ты все-таки ведьма! — И вовсе я не ведьма, — настроение вдруг поменялось. — Если б я была настоящей ведьмой, я б тебя во сне придушила и сердце б вырезала. — Кровожадная… А зачем? Я задумалась вспоминая. Действительно, зачем? Ах, да, так решил ковен! — Так у меня инструкция, — я все же сползла с постели, попутно отметив, что колени противно дрожат и вообще ноги меня почти не держат. Юбка нашлась на лавке. Смятый рецепт «зайца в тыкве» нашелся в кармане юбки. — Тут чёрным по белому… э-э-э… синим по желтому написано: нужно убить дархана и его сердце сжечь возле источника. — Очень мило. Ведьмы такие затейницы. — Тебе что, вообще не страшно? — удивилась я. — Нисколько. Ты как себе это вообще представляешь? Чем собралась выковыривать сердце, пилочкой для ногтей? Я не заяц, малышка. Как это не пафосно прозвучит, но не родилась ещё та ведьма, которая сможет заполучить сердце дархана. Хм. А ведь это мысль… Дай-ка мне листок. Дракон гибко скользнул за мной следом, отточенным движением нырнул в свои кожаные штаны, заставив меня вздохнуть сокрушенно, подхватил одним сильным движением нас вместе с юбкой, и процедив: — Не стой на холодном полу! — поставил на лавку. Как куклу на полку. Приятно. Забрал из моих пальцев рецепт лукаво блеснув изумрудными своими глазюками и нахмурился вдруг. А я отчего-то смутилась, прикрывшись несчастной юбкой. — Ой, а это что за ерунда? — спохватилась, нащупав в кармане что-то жёсткое. — А, предсказание! Я вытащила чёрную карту и повертела ее в руках. Ведьмам я больше не верила. Впрочем, почему «больше»? Я им не верила с самого начала! — Покажи-ка, — потребовал дархан. Я послушно вложила в ладонь ему странную карту. Дракон снова сел на кровать, напряженно всматриваясь в черный прямоугольник. — Пламя драконьего сердца магию ведьмам вернёт, — зачитал громко и с выражением. Я, подумав секунду, бросила чертову юбку на пол, и легко балансируя пробежалась по лавке в кровати. Шаг вперед, я нырнула под одеяло и прижалась к Велласу заглядывая в карту. Увы, закорючки на ней не стали понятнее. — На каком это языке? — Это древнеантарский диалект. — он задумчиво мне ответил, приобнимая горячей рукой. — На этом языке когда-то говорили дарханы. И договор между нами и ведьмами тоже написан на нем. Ты должна бы его знать, золотце. — Ну, Аньетта его, наверное, знала. Но свои знания, как и магию, она унесла в другой мир. — Древнеантарский — очень забавный язык, Анют. Интонация в нем часто важней написания символов… Вот это, с твоего позволения, пророчество, можно трактовать двояко. — Да я поняла! — невежливо перебила я его. — Я могу тебе горло во сне перерезать и вскрыть грудную клетку. И даже не пилочкой, я там видела ножик у печки. И сил может хватить. А могу заколдовать тебя так, что ты мне сердце отдашь добровольно. Да, дракон? Он посмотрел мне в глаза очень пристально. Положил карту рядом, нежно коснулся пальцами подбородка, мою голову приподнимая. Взгляд этот затягивал, словно бездна. Кажется, я в нем тону… — Да, маленькая иномирянка. Похоже, твое колдовство, там, в лесу поразило дракона. Я так и не смог выкинуть тебя из головы. Все, как ты и предсказывала. Польщено улыбнулась: запомнил. Приятно. — Но у нас есть проблема. Ты в Антарии не единственная ведьма. Не хотелось бы отбиваться от твоих энергичных сестриц. — Пока и не будешь, — утешила его я. — Я тебя «забила». Даже в блокнотик записали, что ты только мой. — И сколько у нас есть времени до момента, когда твои подружки поймут, что ты не совсем Аньетта? — Судя по инструкции, неделя, — вздохнула я. — Достаточно, чтобы что-то придумать. Или сбежать на край света. — Надеюсь, ты не думаешь, что я буду вечно бегать от взбесившихся ведьм? — Ну… — я вздохнула и повертела в руках карту, а потом совершенно непоследовательно сообщила: — У меня еды нет. Совершенно. Но есть кофе. Хочешь, я сварю? — Хочу. — Только нужно растопить печь и набрать воды в колодце. Веллас тихо засмеялся: — А ещё найти кофейное дерево, собрать зерна, обжарить, перемолоть, насыпать в кофейник, налить воды… — Месье знает толк в кофе. Ох, леший меня заблуди… где эти мерзкие чулки? — Кстати, у меня вопрос: мерзкие чулки — были надеты на эти чудесные ножки специально для меня? Думаешь, дархана это остановит? — Ты слишком много о себе возомнил. Просто других у меня нет. С одеждой в лесу туговато, знаешь ли. — Помочь? — Как? Поймаешь медведя, снимешь с него шкуру и сошьёшь мне шубу? — я припомнила ему кофейное дерево. — Или посадишь хлопок, вырастишь его… — Встань, — велел Веллас. — Выпрямись. Ты же хочешь красивое белье и чулки? — И платье, — обрадовалась я, сползая с кровати и зябко переминаясь с ноги на ногу. — И ботинки. Или даже лучше практичный костюм, потеплее. Внимательно выслушав, Веллас внимательно меня оглядел с ног до головы, а потом выпустил из ладони струю чёрного тумана. Он пополз ко мне, обвивая щиколотки, ластясь, поднимаясь по голой коже. Оставляя за собой ажурную вязь чёрных шелковых чулок. — Не практично, — повертела ножкой я. — В лесу — и шёлк? До первой ветки. К тому же не греет. — Туманный шёлк прослужит ровно столько, сколько мне будет угодно, — усмехнулся Сумрак. — Какое белье ты предпочитаешь? Думай быстрее, а то ты в одних чулках слишком хороша. Есть шанс не добраться до кофе. — О! Только не панталоны и не набедренные повязки. И не кружево, лучше старый добрый хлопок или бамбук. Можно вот так и вот так? Я на пальцах объясняла ошеломлённому дархану фасон, ткань и степень открытости. Рассказала про форму, лямочки и косточки на бюстгальтере. Вдвоём мы с ним одели меня в дымчато-чёрные и полупрозрачные, но вполне комфортные бесшовные трусики и бюстье. Судя по жадным взглядам Велласа — смотрелось так же хорошо, как и ощущалось на теле. — А дальше? — я с удовольствием провела пальцами по ажурной кромке чулка. — Платье будет? И ботинки? — А у тебя там под лавкой припрятан, случайно, не сундучок-даровичок? — Чего? — я оглянулась удивленно. — Кто-кто? Здоровячок? — Ань, как ты вообще выжила? — Никак, — честно сообщила я. — Сам же видел: грязная, голодная, в обносках. — Ясно. Стандартный ведьминский артефакт: все, что в него когда-то было положено ведьмами, можно достать. Срока давности нет, ведьмы многими поколениями собирают свои сокровища в сундуках, куда там драконам. — Там ничего нет, — вздохнула я. — Сухари только. — А ты спрашивала? — Ну если ты такой умный — загляни сам. — Это же твой сундук, не мой. Точнее, Аньеттин. А ты в ее теле. Он даст тебе все, что попросишь. Точнее все, что Аньетта там прятала. Я ему не то, чтобы не верила, просто… сундук-самобранка никак не вписывался в мою картину мира. Да и глупо все это: что могла там прятать ведьма? Ну, окорок копченый, это ладно, это я ещё могу вообразить. Но приличные сапоги? Или штаны тёплые? Откуда такая роскошь у лесной ведьмы?