– Ради тебя, – сверкнул глазами Артем, – я нарушу все договора в мире. Валентина рассмеялась: – Слышал бы это твой начальник, Натан Иванович. – Кролевский? С тех пор как я в Инквизиции, он сделался беспечным пенсионером. Скажу по секрету: Натан очень устал. Еще пара лет – и он отойдет от дел. А главой Московского бюро стану я. Не торопясь они съели ужин – камамбер, устрицы и бутылка «шабли» – и заказали кофе. От вина в глазах девушки зажглись веселые искорки. – Восхитительное место, – сказала она. – Куда дальше, Артем? – Куда пожелаешь. Ночной Париж ждет нас. – Будем гулять до утра? – Стоило ли заказывать королевский номер с огромной кроватью в «д’Обюссон» – чтобы ночевать на улице? Вино придало Артему смелости. Он наклонился к девушке и поцеловал ее в губы. Щеки Валентины замело алым: – Артем, номер… с кроватью? Мы не слишком торопимся? – Век долог, да час дорог, Валя. – Век Иного куда дольше века тех, кто придумал эту пословицу. – Перед вечностью мы все – мотыльки-однодневки. – А ты не боишься, что пойдут пересуды? Я Светлая, первого уровня, из Ночного Дозора, ты – Инквизитор… – Опять ты об этом, – поморщился он, – для того мы и убрались за тысячи километров от Москвы – чтоб не начинались пересуды. – Но если пойдут слухи – я могу остаться без работы. – Придумаю что-нибудь. Возьму тебя к себе в бюро. Я и сам был Светлым дозорным когда-то! – И многие в Ночном Дозоре твой уход расценивают как предательство. – Вздор. Разве я первый Светлый, кто примкнул к Инквизиции? – Не первый. Но тебя, меня и прочих «лужниковских» Завулон готовил как острие для удара по Свету. Лишь чудом Тайному Дозору удалось уравнять расклад. И ведь ты был самым сильным из нас! – Пустое теоретизирование в стиле Гесера. – Локшин отхлебнул кофе, глядя на метрдотеля. Тот покачивался, как пьяный, в своей исторической ливрее у входа в ресторан, не замечая ничего вокруг. Проходившие мимо подростки со смехом фотографировали его на смартфоны. – Пусть зовут предателем, мне нет дела. На моей стороне правда. – Правда у всех своя. Артем заметил ироничную улыбку на губах Валентины и резко подался к ней: – Правда только одна – закон! Великий Договор. Если бы все понимали это и чтили его, мы бы горя не знали. Представь себе тысячелетний мир без крови, без вечных интриг. – Тогда нам всем пришлось бы стать Инквизиторами, – рассмеялась девушка. – То был бы лучший день в истории. – Ты серьезно? Хочешь всех Иных сделать Инквизиторами? – Мечтаю об этом. Взгляни на меня – я стал Инквизитором и не жалею. – Ты утопист, Артем. Свет и Тьма слишком различны. – Для меня нет разницы. Да, я был Светлым когда-то, но все изменилось. Нужно просто принять, что Свет и Тьма равноправны и равноценны. – Но Свет и Тьма не растворятся друг в друге. Будут тысячелетние сумерки, без печали – но и без радости. – Валя, даже люди после всех войн смогли договориться и живут в мире – по крайней мере цивилизованная часть человечества. Худой мир лучше доброй ссоры. Ведем войну уже тысячу лет, нас учили, что жизнь – это бой… Инквизитор допил кофе, бросил на стол несколько зеленых купюр. Парочка вышла из ресторана и направилась в сторону Тюильри. Золотистый вечер погас, и воздух стал черно-синим, хвойным, густым. Артем закурил, Валентина рассеянно любовалась подаренной им розой: – В твоих словах что-то есть. И я даже хотела бы поверить в тысячелетний мир… но не получается. Артем затянулся сигаретой, выпустил дым к небу – там разгоралось все больше звезд: – Конечно, Валя, ведь ты очень умна. Чтобы примирить Свет и Тьму, нужно какое-то колоссальное, непредставимое чудо. Сама стихия Сумрака должна быть в согласии с этим. Мы могли бы попробовать воплотить эту мечту, могли бы – но нужно желание многих сильных, Великих. А может быть, начать с малого? Ты и я… Он не договорил. Что-то творилось в полутьме под липами в саду Тюильри. Там, куда не проникал свет уличных фонарей. В Сумраке прокатился хлопок и эхо удара – за ним последовал ответный. Еще один – и еще, сильней, звонче. Валентина узнала холодное упругое волнение, наполняющее азартом сердце, разгоняющее кровь перед дракой. – Вот доказательство моей правоты, – указала она. Двое – Светлый и Темный. Молодые и не особо сильные: пятого-четвертого уровня. Из-за чего они сошлись в поединке? Случайная стычка? Личная неприязнь? Дуэль? Этого Валентина и Артем так никогда и не узнали. – Это доказательство их дури, – отвечал Инквизитор. Он остановился у края пешеходной дорожки и наблюдал, как Темный проворно запустил в Светлого оппонента целой серией файерболов – и тот встретил их «щитом мага». Рваные протуберанцы пламени таяли в Сумраке. Светлый атаковал серией разящих ударов шпагой (яркие росчерки во Тьме), и Темный с трудом парировал их своей. В физическом мире на месте их сражения, казалось, ничего не происходило – но гулявшие в парке люди неосознанно обходили это место стороной. Валентина еще не ощущала тревоги, предчувствие предало ее, она лишь мельком отметила, что французские Иные предпочитают шпаги мечам. – Пойдем, – сказала девушка, беря спутника за руку, – это не наше дело. Артем не сдвинулся с места. – Ты не на работе, – напомнила девушка, – не тебе судить их. Пусть разбираются местные Дозоры, прошу тебя. Не хочется портить вечер. – Скоро прибудет местная Инквизиция. Я буду свидетельствовать для нее. Валентина подошла к Артему, взяла за руку… и поняла: все его тело сотрясает легкая дрожь, как у гончей при виде зайца. – Друг мой, разве за этим мы приехали в Париж? – сказала она. Артем посмотрел на нее долгим взглядом и как будто пришел в себя. Начавшаяся ночь обещала стать самой прекрасной в его жизни. Он сделал шаг следом за подругой – но в следующее мгновение один из драчунов ударил в соперника «полярным дождем», и тот с трудом отбил его. Ледяная крошка веером разлетелась по парку, и несколько мелких крупиц хлестнули по лицам московских Иных. Валентина вскрикнула от боли, и тут же взбешенный Артем бросился к дуэлянтам, на ходу доставая до отказа накачанный Силой жезл: – Всем выйти из Сумрака! Инквизиция! – Артем, постой, – воскликнула девушка, – это же пустяк! – Сложить оружие! – Артем великолепно говорил на французском. Драчуны услышали его и заколебались. Темный сразу же бросил шпагу и вскинул ладони к небу. Он повернулся к Артему, улыбаясь, всем видом демонстрируя миролюбие. Светлый же то ли не успел остановить движение ладони, то ли в горячке не услышал слов Артема (он находился чуть дальше) – и заклятие «тройного лезвия» полетело в Темного за мгновение до того, как тот прекратил сражаться. Защита Темного не выдержала и лопнула с тонким хрустом. Три лезвия вошли в спину между лопаток, пробили дуэлянта насквозь и растаяли в Сумраке с едва слышным мелодичным звоном. Если бы он не отвлекся на голос Артема – легко увернулся бы: расстояние между врагами было приличным. Темный обернулся и посмотрел на своего соперника с каким-то детским изумлением; он неловкими жестами пытался остановить открывшийся водопад крови – затем упал на колени. Хотел что-то сказать, но изо рта хлынула кровь. – Санацио! – крикнула Валентина, сплетая заклятие, останавливающее кровотечение. Поздно. Француз лежал на траве без дыхания. – Стоять на месте! – приказал Артем Светлому. – Подними руки и выйди из Сумрака! Бледный как полотно беловолосый юноша с тонкой бородкой и ниткой усов отступил на шаг, посмотрел на Инквизитора с ужасом: – Он погиб из-за вас. Какого дьявола вы влезли? Вы не парижанин. – Московское бюро Инквизиции! Вы арестованы за убийство. – Арестован? – Светлый вытер шпагу о пучок листьев и бросил ее в ножны. – Это не ваша страна. Зачем вы вмешались? – спросил он. – Я не собирался убивать его. – Суд разберется, – отчеканил Артем. – Сдайте оружие. Юноша, дрожа от ярости, отступал к парковой дорожке: – Катитесь к черту, безумец. – Стоять на месте, это приказ! – Не имеете права… – Последнее предупреждение! – Инквизитор вскинул жезл. Аура его полыхала удивительным цветком серебристо-серого огня. – Вы не имеете права приказывать здесь, идиот!