* * * День третий. Яна с болезненным весельем разглядывала принесенные Скифом продукты: шоколад, манговый сок в пакете, мясные и рыбные консервы, чипсы, американскую ореховую пасту. Она долго вертела в руках «сникерс», затем бережно надорвала упаковку и быстро съела батончик, затем еще один и еще; с жадностью выпила несколько глотков сока. – Андрей, – спросила она, запинаясь, – кто-нибудь ждет тебя дома? – Что? – Кто-нибудь заботится о тебе? Скучает, когда ты далеко? Скиф с удивлением смотрел на нее. – Не хочешь говорить? – Яна отвернулась. – Прости, я бываю ужасно глупой. – Ты не глупая. – Глупая. – Она закрыла лицо руками. – Хорошо, глупая, – согласился маг. «Она молодая и сильная», – размышлял Скиф, глядя на побелевшие шрамы на коже Яны. Ее темные волосы уже стали гуще, на щеках проступил румянец, в глазах появился живой блеск. Скоро она будет готова к путешествию домой. И проживет еще десять веков… если будет скрывать свой дар. Скиф мгновенно вскипятил и мгновенно остудил воду в закопченном котелке, поставил его на табурет у кровати, достал чистый кусок марли. За маленьким квадратным окном тихо шептались пальмовые листья: с утра накрапывал дождь, он принес с собой сонную свежесть и запах незнакомых цветов. – Столько лет я видела тебя во сне, – глаза предсказательницы намокли, – каждую ночь, год за годом. Я так ждала… Ты моя ожившая мечта, понимаешь? Ты выше любой мечты. Ты ангел, что с сияющим мечом спустился за мной в ад и убил демонов. Но мне ужасно тяжело… Вся в грязи, мне вовек не отмыться… Я для тебя останусь лишь одним из многих случайных лиц на пути. Но я… для меня ты… – Помолчи, Яна, – сказал он, пожалуй, слегка грубо, – вытяни руки и ноги – и полежи спокойно. Она всхлипнула, послушно выполнила приказание. Слезы оставили влажные дорожки на щеках. – Прости, – беззвучно шевельнулись губы Яны. Маг вытер руки о полотенце, откинул край простыни и внимательно оглядел безобразную культю. – Болит? – Чешется. – Придется потерпеть. Сейчас будет немного больно. – Я потерплю. Он прошептал длинное замысловатое заклятье, и воздух под его руками наполнился голубым мерцанием. Сумрак лакал Силу жадно, словно запыхавшийся от бега волк. Скиф припас для этого момента три наполненных энергией индейских амулета из разноцветной смальты – и позволил Сумраку выпить из них все. Яна вскрикнула и закусила губу, комкая простыню. Кость ее обрубленной ноги вытягивалась с тихим отчетливым треском. Новая плоть нарастала на ней полосками мышц в алой сеточке капилляров, в тонкой пленочной обертке младенческой кожи. Появились первые очертания растущей стопы. – Потерпи еще немного, девочка. – Сделаю все, что ты скажешь, – шептала Яна. Скиф вытирал бегущие по ее щекам слезы. Он мог бы сказать ей, что она ошибается, что он далеко не ангел; а сама она – чище многих аристократок, но он никогда не умел подобрать правильных слов для таких речей. * * * День четвертый догорел и погас в кобальтовом небе над зеленым морем джунглей. Скиф взял из костра полыхающую ветку и направился к сарайчику, где Агуачик держал девушку. – Постой! – воскликнула Яна. – Дай мне! Девушка подбежала, выхватила ветку и бросила ее на крытую соломой крышу. Пламя мгновенно охватило хибарку. Они стояли и смотрели плечом к плечу, как рассохшиеся доски и стебли бамбука с треском рассыпались, обращаясь в угли и пепел. Яна подхватила пук горящей травы и бросила его в окно дома колдуна. Вскоре из него повалил густой белый дым, языки пламени лизнули стену. Девушка всхлипнула и принялась, прихрамывая, таскать из костра горящие ветки и кидать их в дверной проем. Яна кричала что-то сквозь слезы, но Скиф не разобрал ни слова. Животные из загона куда-то исчезли. Светлый маг завел внедорожник, усадил рядом плачущую девушку; они направились в Эль Седраль… и нашли деревеньку обезлюдевшей. Жители бежали из нее, как козы Агуачика, даже крокодиловая ферма опустела. Ветер гонял по пыльной улице сухие комья травы. Жизнь ушла из этого места, осталась лишь оболочка, похожая на грязный гниющий труп. Когда они выехали на дорогу, ведущую к Пуэрто-Кайседо, Скиф остановил машину, вышел на обочину и поднял руку ладонью вверх. Эль Седраль молча ждал. Ты ангел, что с сияющим мечом спустился за мной в ад и убил демонов. Белые нити колдовского огня задрожали в ночном воздухе у его пальцев; разлетелись сеткой по опустевшей деревне, воспламеняя дома, ржавую бензоколонку и магазин-бар. С гулом и треском вспыхнуло пламя, жадно загудело, набирая силу. Раскормленные черные змеи с шипением извивались в этом гигантском костре. Едкий дым заволакивал звезды, растекался над городком плотным саваном. К восходу солнца от этого неприятного места останутся лишь тлеющие угли да горки костей. * * * День седьмой. Настало время для самого трудного. Они лежали на постели в номере отеля «Марриотт» в Кито. Город приглушенно гудел за стеной клаксонами автомобилей, голосами тысяч людей, урчанием моторов, звоном колоколов – и Яна завороженно слушала эти звуки, наклонив голову, словно ночная птица, разбуженная в полдень. Для нее все это было как сон о чужой, подзабытой жизни. Полуденное солнце просачивалось в комнату сквозь жалюзи, в его лучах плыли редкие пылинки, а на стене уютно гудел кондиционер. Скиф сказал себе: пора. Нельзя больше оттягивать это. Но нужные слова отчего-то пропали. Он знал, что последует за его просьбой, и жалел Яну. – Можно спросить? – прошептала девушка. – Смотря о чем. Она вытянула тонкую руку и коснулась стоявшего у изголовья меча. Скрытый в Сумраке, от ее прикосновения он стал видим: истертые ножны из дубленой кожи вепря, тяжелая серебряная рукоять с рубиновым глазом в навершии. – Этим мечом ты прорубил дорогу ко мне? – Другого у меня нет. – Да благословит Свет это оружие, – сказала Яна. – Убивает не клинок, – мрачно усмехнулся Скиф, – убивает рука. Смертью мы останавливаем смерть. – Я никогда не смогла бы никого убить, – девушка поникла, обхватив себя руками за узкие плечи, и голос ее напоминал плачущий родник в лесу, – даже Агуачика, этого зверя. Даже если бы захотела – я не способна. Скиф сел у нее за спиной, положил тяжелые загорелые ладони на ее белые бедра. Рядом с маленькой провидицей он казался огромным, как минотавр. – Если бы всем было даровано умение убивать, – он старался говорить мягко, – мир уже утонул бы в крови. Ты рождена не для боя и даже не для пророчеств, как бы важны они ни были. Посмотри на себя, – маг указал на зеркало, – ты пришла в этот мир, чтобы дарить любовь. Она робко улыбнулась, но тонкие пальцы ее рук трепетали: – Я не хочу быть бессильным агнцем на заклание для каждого встречного злодея. – Теперь есть кому тебя защитить. – Я должна стать другой. Должна уметь постоять за себя. Ты научишь меня смертью останавливать смерть? Светлый маг подумал мгновение. – Мое искусство боя – не то, что подошло бы тебе. Но я отведу тебя к тем, кто научит. Для начала нужен другой клинок, полегче. Черные глаза предсказательницы тепло заблестели. Она снова провела рукой по мечу Скифа, словно лаская: – Твой меч восхитителен. Он – будто часть тебя. – Это иллюзия. У магического клинка есть воля и даже имя. – Как у Иного? Ты дал его?