«Герда надеется, что Ярик отведет к Сердцу Сумрака именно ее, потому что она его мать», – подумал Артем. – Завтра утром, – он решил быть откровенным, – я должен дать полный отчет в Москве. Лгать больше невозможно. Кролевский поймет, что я скрыл от него правду, – и меня ждет суд. Нас всех ждет суд. Инквизиция нагрянет сюда большими силами, и все закончится. * * * Огонек шагал через лагерь. Он видел мужчин и женщин, готовившихся к бою. Почти все они были одеты в гражданское: так могли бы выглядеть обычные прохожие на улице. Молодые, полные здоровья – хотя некоторым сотни лет от роду. После утренней стычки шуток и подначек стало меньше – но страх не чувствовался. Никто из дозорных не боялся идти на смерть. Под сенью деревьев на краю лагеря лежали на одеялах раненые. Неприкаянный Огонек добрел до штаба и сел на камень поодаль, понуро глядя на взрослых. Он ощущал пустоту в животе, но есть не хотелось. Мысли путались и неизменно сворачивали к крепостной башне на вершине горы. Что, если взять с собой Артема или маму – и пробраться туда вдвоем под покровом ночи? Огонек чувствовал отчаяние от мысли, что кто-то будет умирать из-за него. Вдвоем не пройти – Темные поймают… интересно, где же отец? В какой-то момент, возможно, от утомления, у него все поплыло перед глазами и почудилось: на Скифе и Артеме и даже на матери и Вале – сияющие стальные доспехи, латные рукавицы и старинные красивые плащи из алого и белого шелка. Он помотал головой – и видение исчезло. Огонек поискал глазами Лину, но девочка, которая все эти дни хвостиком ходила за ним, куда-то запропастилась. – Ну что, – Нелли подошла к сыну, – ты готов? – Готов, – неуверенно сказал он. – Нужно постараться успеть до темноты. Мальчик кивнул, хотя на языке вертелся вопрос: успеть – что? – А папа? Он ждет нас? Нелли отвернулась и спросила у синего неба: – Если прорвемся – ты войдешь в Золотой Чертог со мной? Или с этим самодовольным дурачком? – Он не дурачок. – Еще какой дурачок. Сил ему Сумрак дал в избытке, а вот ума… Я не считаю себя вправе требовать от тебя ничего. Мы все здесь добровольно. Светлые пришли помериться силой с Темными, только и всего. Это твой жребий, сын. Подумать только, совсем недавно я сама была наследницей де Моле. От Севастополя до Судака всего три часа пути… Рассказывали, что в детстве я много раз порывалась убежать от приемных родителей, вставала ночью и уходила. Это продолжалось почти год – каждую ночь меня запирали на замок. Теперь ясно, куда меня тянуло. Так ты решил? Идем туда вместе? – Давай… попробуем. Нелли, видя его колебания, грустно рассмеялась. – Он успел наплести тебе про вечный мир? Вечное тухлое болото. Тысячелетнее царство серости. Красиво, да? – Мам, тебе не жалко всех этих ребят? Смотри, сколько погибло сегодня. И еще погибнет. – Конечно, жалко. Но каждый из них сам выбрал свою судьбу. Только сейчас Ярик заметил Артема. Тот словно соткался из вечерней мглы. – Герда, – мягко позвал Инквизитор, – нужно сказать речь. Что-нибудь вдохновляющее. – Боишься, что тебя не станут слушать? – Ты знаешь. В их глазах я предатель. – А Скиф? – Мечом и пушкой у него получается лучше. – Пусть Валя говорит. Она языкастая. Огонек слушал их перепалку и радовался про себя, что мама не стала требовать прямого ответа. Необходимость принять решение пугала его сильнее, чем Темные орды на пути к замку. Сердцем он был за то, чтобы идти в Золотой Чертог с матерью, однако разум говорил другое… Но ведь туда еще надо пробиться! Поредевшая Светлая армия теперь составляла едва ли две сотни Иных. Они все собрались среди скал в ожидании сигнала к выступлению. Огонек украдкой бросил взгляд на мать – ее тонкое лицо казалось высеченным из мрамора. «Утром, – подумал он, – Светлые бойцы были куда веселей. Теперь большинство из них смотрят на черную гору на горизонте с напряженным молчанием». – Ребята, – сказала Валентина негромко, но ее услышали все, – возможно, нас ждет последняя битва Света и Тьмы в истории. Последняя, решающая. Шансов у нас мало, но есть надежда – которой нет у Темных. Они отбиваются – мы наступаем. Я открою вам то, чего вы не знали: этот парень, – она положила руку на плечо Огонька, – потомок Великого Светлого магистра, что века назад скрыл в крепости мощнейший из артефактов. Обладание им – ключ к победе над Тьмой! Бойцы подходили ближе, сотни глаз устремились на Ярика – и он снова почувствовал себя экспонатом в музее. Валя продолжала: – Если кто-то из вас не верит мне или хочет подольше задержаться на этом свете – возвращайтесь домой. Можете остаться в лагере с ранеными. Я никого не стану осуждать. А тем, кто пойдет за мной, скажу: бейтесь так, будто настал последний час этого мира. Мы, Светлые, всегда были в меньшинстве – и всегда оказывались сильней. Будет так и сегодня ночью. Мы идем мстить за погибших товарищей, за дозорных, павших на улицах наших городов. Мы идем навсегда обратить мир к добру и Свету. За Свет! Отряд ответил ей дружным криком и звоном мечей. «Где же Лина, – подумал Огонек. – Наверное, спит где-нибудь. Это даже хорошо. Когда она проснется, мы будем уже далеко». Валентина взмахнула мечом – и Светлые, рассыпавшись по склону, направились в сторону моря. С ранеными остались несколько девушек седьмого уровня. Вернуться домой не захотел никто. Нелли шагала в арьергарде, держа Огонька за плечо. Замыкали строй Артем и Скиф. – Неужели ты рассчитываешь, что мой сын предаст меня? – спросила Светлая воительница, обернувшись. – Это не предательство, – невозмутимо отвечал Инквизитор. – Дарование блага для всех и каждого на земле – это высшее благоволение. – Осчастливить против желания? Вспомни, сколько дураков уже пытались это сделать до тебя. Оба замолчали, словно надеялись, что Ярик скажет что-нибудь, но мальчик шел молча. Из-под ног облачками взлетала дорожная пыль. – Зачем ты, Артем, идешь туда – я понимаю, – устало проговорила Нелли, – ну а ты, Скиф? Ты же против перемен. – Не хочу бросать вас одних. Да еще с этим Серым. – Его ведет чувство вины, – сказал Артем. – За всех тайных дозорных, павших на улицах наших городов. Бывший шеф Тайного Дозора никак не отреагировал на слова Локшина. Казалось, он глубоко погрузился в свои мысли. * * * Двенадцать бойцов отобрала Валентина в сопровождение Огоньку, самых лучших и сильных. Вместо прощания она отсалютовала Скифу клинком и повела свой отряд по набережной к крепости, больше не скрываясь. – Удачи, – прошептал Скиф ей вслед, – и до встречи. Здесь или в Сумраке. На город спускалась темнота. Маленькая группа Светлых отделилась от основных сил и, скрытая мощной защитой Артема, быстро двинулась к крепости, стараясь держаться в тени домов. Поминутно бойцы оглядывались на юг, выискивая глазами идущих в открытый бой товарищей. Большой Светлый отряд шагал вдоль моря, не скрываясь, и в замке заметили его приближение. В багровом тумане за каменной стеной замелькали быстрые тени. «Начинается», – подумал Огонек. Сердце его колотилось у самого горла. Ледяной гигант на берегу моря пришел в движение. Он повернулся навстречу Светлым, зашагал вдоль линии прибоя, с шумом поднимая волны. Звук его шагов напоминал удары исполинского молота. – Смотрите, смотрите! – воскликнул Ярик. Валентина на глазах росла, догоняя размерами голема. Он атаковал первым, обрушил на девушку стену ледяного града, но девушка вскинула невидимый щит – и тонны сверкающего льда с мелодичным звоном посыпались в море и на камни пляжа. Светлые бойцы расступились, наблюдая, как два гиганта закружили, обмениваясь магическими ударами. Волшебница выхватила револьверы – и они оглушительно загремели в ее руках. Пули со звоном врезались в тело голема и застревали в нем, выбрасывая целые фонтаны ледяных брызг. – Надо спешить, идем, – поторопил Артем. Маленький Светлый отряд был уже довольно далеко от места сражения, когда Нелли жестом остановила его. – Что такое? – спросил Скиф. – Ты не чувствуешь? Там, на горе? Что-то происходило с Сумраком. Словно открылась огромная воронка, засасывающая Силу, вымораживающая все вокруг. Земля задрожала, море покрыла густая рябь. На вершине горы мелькнул багровый луч. – Трясутся от страха, твари, – сказал один из бойцов. – О нет, – Нелли отступила на шаг, – сейчас будет что-то ужасное. Воздух потемнел, словно небо закрыла серая вуаль. Скиф, который до этого момента молча прислушивался, процедил сквозь зубы: – «Марево Трансильвании». – Что? – обернулась к нему Нелли. – Ты уверен? – Я видел его один раз в своей жизни, но запомнил навсегда.