– Что же получается, – берет слово Линка, – Завулон вас переиграл? Все было зря? – За днем следует ночь. Солнце садится – встает луна. А утром наоборот. – Почему вы так не любите прямо отвечать на вопросы? Я снова бью ее коленкой под столом: не наглей. – Конечно же, все было не зря, – отвечает Гесер. – Во-первых, вы нашли Сердце Сумрака. Отныне его будут зорко охранять оба Дозора – и скорее всего мир Иных действительно однажды изменится. Теперь у нас есть инструмент для этого. И много времени, чтобы подумать. Во-вторых, стало ясно, что Инквизиция в таком виде больше существовать не может. Если один ее сотрудник способен поставить под угрозу все мироустройство – что-то в ее структуре неправильно. Многие руководители Инквизиции после этой истории лишились своих постов, а некоторые заключенные из Бернской тюрьмы вышли на свободу, в том числе те, что провели там века. Страж тюрьмы и вовсе исчез. В Инквизицию потекла новая, молодая кровь. Мы молчим, глядя на купающихся в луже на площади воробьев. Из динамиков на столбах льется тихая музыка. – Отец считает, – не удерживаюсь я, – что вам в принципе нельзя верить. Что, возможно, вы с Завулоном все спланировали с самого начала и разыграли ради каких-то своих целей, о которых нам никогда не узнать. Гесер смеется в голос. Мы с Линкой смеемся в ответ. Мы хохочем как дети и официантка смотрит на нас с подозрением. – Отец рассказывал, – продолжаю я, – что вы даже Скифа когда-то провели. Была какая-то история вокруг Темного колдуна с Кубы, лет шестьдесят назад, и колдун вас якобы где-то держал в плену много дней… а на самом деле вы просто хотели, чтобы вас считали пропавшим. – Мальчик мой, – прячет улыбку Гесер, – зная все это – ты по-прежнему хочешь в Ночной Дозор? Ответ у меня давно заготовлен: – Конечно. Жизнь – это маленький комочек света и тепла в море холода и тьмы. Если ее не оберегать, холод и тьма однажды окажутся сильнее, и свет погаснет. Борис Игнатьевич не отвечает. Мне кажется, я могу слышать, как напряженно работает его мозг. А если это и в самом деле только игра с его стороны? Знала бы мама, где мы сейчас и с кем беседуем да о чем. Вот бы нам влетело. Свет и Тьма! Разве я уже не взрослый – и не могу выбирать, с кем позавтракать в парке Горького? – Как поживает Яна, кстати? – спрашивает Гесер. – Она теперь часто гостит в нашем доме, вместе с сыном – пока Скиф путешествует по делам. Мама столько лет боялась ее пророчеств, а теперь они не разлей вода, почти как сестры. – Их с Андреем сын – Иной? – Сашка? Обычный мальчишка шести лет. – Это тоже судьба. Если на долю родителей выпадает слишком много невзгод – на детях она отдыхает. Ты сберег подарок Скифа? – Не то чтобы это подарок. Я забрал его тогда, в крепости… но потом он сказал, что раз уж я вынес Бальмунг с поля боя – значит он стал моим по праву. – Очень ценное оружие, береги его… Так что там Яна? – А, вы про предсказания. Нет, она своим даром больше не пользуется. Говорит, что раньше у нее и жизни-то нормальной не было. Все из-за дара проклятого. Кстати, она очень рада, что Сашка – не Иной и никогда не свяжется с Дозорами. Борис Игнатьевич понимающе кивает: – А твоя мать? Что она думает о будущем сына? Я пожимаю плечами: – При чем здесь мать? Я уже взрослый и сам решаю. – И все же. – Она знает, что отговаривать меня нет смысла. Наследственность. Гесер задумчиво жует кусочек рахат-лукума. – Герда мне этого не простит, – говорит он после долгой паузы. – Только не говорите, что вы ее боитесь! – возмущенно восклицает Линка. – А ну, цыц. Несовершеннолетним слова не давали. – При чем здесь вообще возраст? – мгновенно краснеет девушка. – При том, что несовершеннолетних мы в Дозор стараемся не принимать. Но для тебя придется сделать исключение. Я вскакиваю на ноги: – Вы не шутите? Берете нас в Дозор? Гесер поднимает руки: – Ну а что еще прикажете с вами делать… Однако ты же понимаешь, мой мальчик, – учитывая родство с Великим магистром тамплиеров, нельзя афишировать твое участие в нашей структуре. Слишком многие в Ночном Дозоре после той истории считают тебя и Герду предателями – хоть она и вернула к жизни столько Светлых и даже одну Темную. Упустила исторический шанс на победу, сумасшедшая… так говорят. От родителей, конечно, не скрыть, но их я уговорю. А больше – никому. – Само собой! Спасибо большое, Борис Игнатьевич. – Не пори горячку и в первую очередь научись держать все в секрете. Тебя, Лина, это тоже касается. Инквизиция сейчас в стадии перестройки, им особо не до нас. Самое время подумать о будущем. Война вечна – а жизнь быстротечна. Как показывает многолетний опыт, Дозору необходимо некое подразделение, действующее без огласки. Займись его формированием, Ярослав. Один боец, – он кивает на широко улыбающуюся девчонку, – у тебя уже есть. Набери пять-шесть ребят, главное, не из болтливых, а боевую подготовку я обеспечу. Понадобятся кодовые имена, секретный штаб и прочее. Не спеши, придумай правдоподобную легенду. Задача ясна? Мы с Линкой переглядываемся и бьем ладонью о ладонь. – Все ясно, Борис Игнатьевич, – говорю. – Добро. Выполняй, дозорный. Теплое сентябрьское солнце карабкается к зениту, заливая ярким светом город. Золотые листья кленов на дорожке парка устилают наш путь в будущее. Я сжимаю в своей руке ладонь подруги. Костяшки наших пальцев отбиты на тренировках до мозолей. На моей ладони тонкий шрам – память о Сердце Сумрака. – У кота девять жизней, да? – улыбается Линка. – И каждая лучше прежней. – Нужны кодовые имена, – напоминает она. – Будешь Батоном? Или Ловкачом? – Теперь я твой шеф, кстати. А тебе придется научиться выполнять приказы. Она хитро стреляет глазами, но молчит. Я привлекаю ее к себе и целую в краешек губ. – Линка… Что такое, по-твоему, Дозоры? – Как что, – она смотрит с удивлением, – это воплощение Изначальных Сил. Совершенное воплощение. Я качаю головой: – Дозоры – это игра на всю жизнь. По всему миру. Не стрелялка в смартфоне или бильярд какой-нибудь. Это вроде шахмат, только гораздо сложнее – и фигур много, и ходят они очень хитро. Нас с тобой в нее только что приняли, пока пешками, но кто знает, кем мы станем. – Я не хочу быть пешкой. – Линка прищуривается всеми своими веснушками и становится похожей на лисенка. – И я не хочу. Я хочу играть… и выигрывать. – Нельзя выигрывать во всем. Даже у Гесера не получается. – Знаю, – говорю я, – конечно же, знаю. Но все равно этого так хочется. Сентябрь 2018 – май 2019 Москва – Севастополь – Вена – Обнинск * * * notes Примечания 1 «Осень», группа «Лицей», автор слов – Алексей Макаревич.