– Твои чувственные алые губы говорят об одном, – хрипло проговорил капитан, подтаскивая меня к себе. – А твои глаза… О, твои глаза! Я сразу влюбился в них, как только увидел! Император Солнца охоч до чужеземных наложниц. Он обещал, что в награду лучшим воинам страны достанутся и лучшие девушки. Теперь я вижу, что это так! Его лицо было совсем близко: все еще красивое, но уже искаженное похотью. Приловчилась и пнула его в колено. Альтарец охнул, сжал зубы, но меня не выпустил. Вместо этого его глаза налились кровью, он еще крепче сжал мою руку и зашипел в лицо: – Ах, так… – Отпусти ее! – послышался за спиной родной голос, глухой от сдерживаемого гнева. Я вся затрепетала, когда поняла, кто пришел на помощь. Хотела выкрикнуть его имя, но все слова разом высохли в горле. – Отпусти ее, – повторил Дитер, приближаясь медленно и вальяжно. Но его расслабленная походка меня не обманула: так мог бы двигаться хищник, примеривающийся перед прыжком. За черными стеклами очков вспыхивали и вертелись золотые огни, и я тотчас поняла, что генерал шутить не намерен. Но Фа Дэ-Мин не сразу узнал его. – С какой стати? – самодовольно выкрикнул он. – Эта наложница обещана мне! Дитер и бровью не повел. – Неужели? – холодно осведомился он. – Я только что сидел по левую руку от императора в зале Воинской Славы. Как и дюжина других воинов. Но тебя там не видел. Ты прятался за колонной, птенец? Фа Дэ-Мин побагровел. Узкие глаза еще больше сощурились, он ослабил хватку, и я, воспользовавшись этим, извернулась и отскочила подальше. – Или тебя вовсе не пригласили на совет? – продолжал Дитер ровно и размеренно, точно вбивал гвозди. – Конечно, куда тебе! Только вышел из военной академии. – Но уже капитан! – Фа Дэ-Мин сжал кулаки и вскинул подбородок. – Благодаря протекции отца, – припечатал Дитер. – Я помню господина Фа, он вел у нас тактику боя. Должно быть, старик совсем сдал, раз послал вместо себя такого желторотого щегла, как ты. И капитанские погоны не спасут, ясно вижу, чего ты стоишь. – А ну, посмотри! – взвился Фа Дэ-Мин, разом забыв обо мне, и вытащил шпагу. – Давай! Подойди, чужак! Я намотаю твою требуху на эту шпагу! О, она повидала множество фессалийских потрохов! – Но сегодня затупится о василиска, – отрубил Дитер, и по моей спине россыпью покатились мурашки. – Не надо! – всполошилась я. – Не смейте! Но никто из мужчин не обратил на меня внимания. Капитан вдруг побелел и опустил шпагу. Острым концом она прочертила в мощеной тропинке черту и дрогнула в ослабевшей руке. – Вижу, что узнал, – ровным тоном произнес Дитер и небрежно поправил очки. Фа Дэ-Мин отшатнулся, точно ему под нос сунули гадюку, поспешно отвел взгляд. Я сама чуть не отвернулась по инерции, хотя ни на минуту не забывала о том, что сила василиска находится под контролем. Но слышали ли об этом другие? – Узнал, – с трудом вытолкнул слова Фа Дэ-Мин. – Фессалийский Дракон, любитель опиума и шлюх. Он сказал это так, словно сцедил яд. Во мне все задрожало не то от возмущения, не то от обиды – за Дитера? За себя? – Я прямо сейчас сниму очки, если ты не уберешься отсюда, – пообещал мой супруг и тронул оправу. – Буду считать медленно и вдумчиво. Итак, раз… Капитан сглотнул. Сунул шпагу в петлю, обеими ладонями провел по волосам. – Два… – Я не хочу разжигать международный скандал, – горделиво выпрямился капитан. – Эта наложница не стоит того. Круто повернувшись на каблуках и не удостоив меня даже взглядом, Фа Дэ-Мин прошел мимо, выбивая из брусчатки пыль. – Дитер! – Я радостно кинулась к мужу, но остановилась. Он все так же стоял на расстоянии, раздувая ноздри, и в его очках клубилась золотая мгла. – Значит, – неспешно произнес он, – пока я решал важные государственные дела, ты вовсю флиртовала с сомнительными типами? – Это я-то?! – поразилась я. Уж чего-чего, а подобных обвинений не ждала! Особенно после того, что сейчас услышала от капитана, а еще раньше – от альтарских девиц. – Я едва успела выйти в сад, как… – Вижу, – перебил генерал. – Птички любят скакать по чужим гнездышкам? – А сам-то! – вспылила я. Его холодность и несправедливые оскорбления задевали. – Ты сам не прыгал ли по альтарским притонам? – То было в прошлом! – задрал подбородок Дитер. – Откуда мне знать? – парировала я. – Та тощая дылда говорила так, будто свидание между вами происходило совсем недавно! – У меня не было свиданий, пичужка, – с неприязнью ответил генерал. – И у меня! Какое-то время мы сверлили друг друга взглядами. В очках Дитера искрились золотые молнии, но я и не думала отводить глаза. Возмущение жгло грудь, я задыхалась от невидимой силы, взявшей меня в тиски. А ведь я хотела рассказать ему про Оракула! Узнать, что сказали на совете… Но теперь ничего от меня не дождется! Ревнивый осел! – Хорошо, – наконец выдавил Дитер и отвернулся. Я фыркнула, дрожа от негодования. – Едем домой, Мэрион, – сказал он устало. – Там поговорим. И первым пошел по аллее, больше не проронив ни слова. Глава 3 Нет розы без шипов Всю обратную дорогу мы молчали, надувшись, как два ежа. Прибыв в поместье, я сразу же уединилась в отдельных покоях, сбросила одежду и попросила Гретхен приготовить ванну. Улыбчивая девушка, взявшаяся было расспрашивать о визите к императору, увидела мою скисшую физиономию и отстала. На ужин я не спустилась. Мерила шагами комнату, крутила плетеный браслет и шипела под нос: – Надутый индюк! Ревнивый осел! За что полюбила? Где были мои глаза?! Мои глаза радостно смотрели с портрета, нарисованного рукой Дитера и до поры до времени установленного на мольберте в спальне. Я остановилась, с возмущением глядя на двойника. – Чему радуешься, глупая? – спросила строго. – Никаких у тебя забот, вертишься под бумажным зонтиком. Позируешь этому… этому… сатрапу! У-у! – погрозила я кулаком. Мэрион с портрета улыбалась загадочно, словно знала какую-то тайну. Теперь тайна появилась и у меня, да не одна, а целая куча. Почему меня предупредили о Черном Зеркале? Кто такой черный воин и человек с каменным сердцем? Почему мой ребенок остановит войну? Значит, война все-таки будет? Я кружила по комнате, ероша волосы и лопаясь от невысказанных мыслей. Поделиться не с кем, не в столовую же спускаться, к этому напыщенному… Послышались твердые шаги. Так ходят только военные, и на этот раз я сомневалась, что муж пошлет вместо себя Ганса. Я слишком хорошо узнала Дитера, чтобы понимать: некоторые дела он предпочитает решать лично. Например, обуздывать строптивую жену. – Опять капризы? – с порога вопросил Дитер, растрепанный и хмурый, как воплощение одного из местных духов, например, огня: очков на генерале не было, но я отчетливо видела, как переливаются жидким золотом его зрачки. Оглядел комнату и язвительно произнес: – На этот раз обошлись без баррикад. – На этот раз я в своем доме, – напомнила я. Дитер хмыкнул и сложил на груди руки: – Сколько можно тебя ждать? – Пока рак на горе свистнет, – сердито ответила я, выдерживая тяжелый взгляд. – Чудесно, у нас как раз омары на ужин. – Я на диете. Пусть Жюли принесет мне салат. – Спустись и возьми. – Предпочитаю сегодня ужинать в одиночестве. – Обиделась? – сощурился Дитер. – Да, – прямо заявила я. – И жду извинений. – За то, что тебя целовал какой-то прощелыга? – Не целовал, а цеплялся, как репей! – Не заметил. – Так закажи себе новые очки! – посоветовала я и отвернулась к портрету.