Я поежилась, вспомнив полную ненависти фессалийскую королеву, и понадеялась, что теперь это в прошлом. – Вы, господин Ди-Тер, – наконец заговорил Ван Менг– Ли, – будете не единственным военным советником, приглашенным на императорский прием. Вместе с вами Золотоликий пригласил лучших воинов Альтара, начиная от высшего командного состава и заканчивая подающими надежду капитанами. Уголек-кулон обжег снова. Я со значением глянула на мужа. Тот нахмурился: – Продолжайте, господин министр. Это ведь не все. – Скажите ему, – мягко посоветовал Ю Шэн-Ли, медленно покачивая головой и улыбаясь одним уголком рта. – Мой друг не отступится, пока не узнает. Министр снова закатил глаза, очертил над головой круг, совершая охранный ритуал, и выдал на одном дыхании: – Еще Золотоликий пригласил на прием Оракула, Тысячеглазую и Всевидящую госпожу О Мин-Чжу. Имя пронеслось по комнате дуновением сквозняка. Я поежилась и плотнее запахнула полы ханьфу. И увидела, как бледнеет мой муж. – Прекрасно, – сквозь стиснутые зубы процедил он. – Просто превосходно! В преддверии войны его императорское величество не довольствуется советом воинов, а полагается на пророчества колдунов? – Он нервно ухмыльнулся. – Так, может, сразу позвать шарлатанов со всей империи? Ясновидящих, гадалок, прорицателей, чернокнижников всех мастей? – Госпожа Оракул – не шарлатан, – не согласился Ю Шэн-Ли, и его голос приобрел тяжелые металлические нотки. – Она – мать-основательница горного монастыря на плато Ленг, где растет священное дерево гиш, подпирающее кроной небесный свод и дарующее нектар, столь необходимый в магических ритуалах. Однажды он помог и вам, мои друзья. Альтарец поклонился, и я вспомнила, как он привез мне зелье подчинения, с помощью которого я смогла освободить Дитера из заточения и раскрыть предательство фессалийской королевы. Я прижала ладонь к груди, усмиряя пустившееся вскачь сердце. – Дитер, – слабо позвала я, но муж не услышал. – Нет, – твердо сказал он. – Я в отставке. Прошу меня простить, господа. Ю Шэн-Ли цокнул языком, пожилой министр сощурил глаза до темных прорезей на желтоватом, как пергамент, лице. – Дитер! – позвала я громче и потянула мужа за рукав. – Нам надо поговорить. – Поговорим потом, пичужка, – механически отозвался генерал. Я в отчаянии прикусила губу. Ну как он не понимает! – Давай выйдем, прошу тебя! – взмолилась я по-фессалийски. – Это важно! Он все же повернул ко мне строгое лицо с прямым носом и упрямо сжатыми точеными губами. В зрачках закручивались золотые спирали, отчего я почувствовала легкое головокружение и вцепилась в спасительный кулон. Заметив мой жест, Дитер расслабился, и золотое свечение слега померкло. – Хорошо, – кивнул он. Повернулся к альтарцам и слегка поклонился: – Прошу меня простить, нужно посоветоваться с супругой. Дайте нам несколько минут. – Пусть духи укажут вам правильный путь! – пожелал наш друг Ю Шэн-Ли, а министр разрешающе махнул рукой. Едва мы вышли за дверь, как я набросилась на Дитера: – Ну как ты не понимаешь?! Это же такой шанс! – Какой? – холодно спросил генерал, буравя меня колким взглядом. – Шанс снова стать марионеткой в чужих руках? Я наелся этого за долгие годы, поверь. – Знаю, мой дорогой! Знаю! – жарко заговорила я, прижимаясь к нему всем телом. – Я боюсь за тебя, страшно боюсь! И не хочу тебя потерять снова! – И я не хочу, моя пичужка. – Дитер обнял меня в ответ и поцеловал в макушку. – Ну что ты вся дрожишь, милая? Собственная сила теперь в моих руках, меня не напугать простым зеркалом. Я всегда буду рядом, буду защищать тебя и только ради нас с тобой намереваюсь остаться в резиденции… Разве ты не желаешь того же? – Желаю! – прошептала я, обвивая его шею и заглядывая в лицо. Его зрачки дрожали, как темные озера, в глубине которых вспыхивали золотые огни. – Но еще больше я желаю знать, будет ли у нас ребенок… Дитер замер, сжав меня в объятиях. Его сердце глухо билось в грудной клетке, брови хмурились, между ними то появлялась, то исчезала глубокая складка. – Я не доверяю оракулам и магам, – сказал он спустя минуту, тщательно подбирая слова. – С тех пор как мой отец, герцог Мейердорфский, отравил мою мать магическим зельем и обрек меня на пожизненные муки, я совершенно не жажду связываться с магией. – Оракул – основательница монастыря, – напомнила я. – И разве ты сам не отправил прошение монахам-отшельникам на священное горное плато Ленг? – Отправил, милая, – вздохнул Дитер. – Но не думал, что ответ придет так скоро… – Видишь, это знак! – возликовала я, уже чувствуя, что понемногу пробиваю защитный панцирь генерала. – Если гора не идет к супругам Мейердорфским, то супруги Мейердорфские идут к горе! – Не споткнуться бы по дороге, – проворчал Дитер и поцеловал меня в висок. – Пока ты рядом, мне ничего не страшно. – Я поймала губами его теплые губы. Дыхание Дитера пахло чайной свежестью, тепло разливалось между нами, и я снова растворилась в его сильных руках, в его поцелуе, в его ауре, дурманящей и немного опасной. – Я генерал и привык побеждать на поле брани, – прошептал Дитер, лаская мой живот. – Но всегда проигрываю на поле любви и готов сдаться в плен красивой женщине. – Любой женщине? – протянула я, на миг отрываясь от поцелуя и глядя в глаза василиска, как в открытый огонь. – Однако, какой вы ловелас! – Увы, женатый ловелас! – засмеялся Дитер. – Жалеете? – вскинула я брови, запуская ладонь под его китель и поглаживая мускулы. – Весьма. – О чем же? – Что не могу сделать свою жену счастливой, – усмехнулся Дитер и снова привлек меня к себе. Я замерла, уткнув лицо в его грудь, вдыхая родной запах и тая от накатившей нежности. – Ты обязательно сделаешь, Дитер, – прошептала я. – У нас все будет замечательно, я знаю. – Верю, пичужка, – не стал спорить он. – Ведь ты – моя Звездная Роза, упавшая с неба. А небожителям всегда виднее, как лучше устроить земные дела. – Поцеловав меня, Дитер игриво хлопнул по мягкому месту: – Теперь беги собираться. Завтра мы отправимся в альтарскую столицу. Глава 2 Оракул Утром меня разбудил не нежный поцелуй в щеку, а звук охотничьего рога, протрубившего едва ли не над самым ухом. Я вскочила, в испуге озираясь по сторонам, но увидела только довольно ухмыляющегося Дитера с рогом в руках. – Ты! – возмущенно вскричала я. – Я могла умереть от испуга! – Подумаешь, обычная армейская побудка, – пожал плечами супруг. – Ах «обычная»?! Так получи! – Я запустила в него подушкой. Дитер поймал подушку и прижал к носу: – Мм… люблю запах теплой и сонной птички. Она так изящно машет крылышками, когда пугается! – А еще я изящно машу сапогами сорок второго размера! – в тон ему ответила я и подхватила стоящий у кровати генеральский сапог. – Чей туфля? Твой? Готовься, сейчас будут пули свистеть над головой! Дитер выставил подушку как щит и принял пафосную позу: – Фессалийские драконы не сдаются! – Русские и подавно! – Я швырнула сапог, Дитер уклонился и с рычанием бросился ко мне. Я пискнула, ныряя в облако перин и подушек. Дитер навалился сверху и просипел: – Сдавайся, птичка! – Ни за что! – отказалась я и поцеловала его в губы. – Вот как! – Он поглядел в упор. В его зрачках закрутились золотые спирали. – Запрещенный прием? – Еще нет, ваше сиятельство, – улыбнулась я. – Но сейчас будет… Я провела рукой по его груди, оглаживая напряженные мускулы, чуть выпуклые нити шрамов, круговыми движениями обвела живот. Дитер выдохнул сквозь сжатые зубы и подтянул меня к себе. Его поцелуи обжигали кожу, ладони гладили живот и ноги, задирая подол ночной сорочки все выше и выше, пока я не почувствовала, как бедер коснулась напряженная плоть. – Вы ненасытны, ваше сиятельство, – с придыханием произнесла я, дрожа от сладкой истомы. – Неужто мало ночи? – Твой нектар слишком дурманит разум, моя роза, – проговорил Дитер между поцелуями. – Его всегда мало…