– Не судите обо всей войне по одной битве! – повторил он сказанное Гансом. – Я еще успею заработать свою медаль. – А Мар-Тин уже заработал, – подал голос Ченг. Ему ответом был одобрительный гул, а мне захотелось провалиться сквозь землю. – Да, с доблестью у него порядок! – фыркнул Фа Дэ-Мин, сверля меня взглядом. – Но вот в любовных похождениях он, кажется, не очень. А? Я не прав? С этими словами он срубил солдата Ганса, и адъютант выпил свой стакан под улюлюканье фессалийцев. – Мартин больше учился и меньше по бабам ходил, – спокойно ответил Ганс вместо меня. – А зря, – разочарованно скривился Фа Дэ-Мин. – Что делает мужчину мужчиной, как не первая любовь и победы на сердечном фронте? – Отчего же? – встряла я, распаленная забавными историями и начиная закипать. Меня обсуждают в моем же присутствии, да еще в подобном тоне! – Пускай я молод, но силу любви уже прочувствовал на себе! – Да ну! – не поверил капитан. – Куда тебе, щеглу! Ты у девушки колено под ханьфу не найдешь, не то что грудь! Солдаты снова расхохотались. – Ах так! – разозлилась я и выдвинула вперед фигурку советника, слопав по пути красного офицера и башню. – Шах вам, господин капитан! Но Фа Дэ-Мин почему-то никак не отреагировал. Вздохнув, он с философским видом подвинул стопку и выпил под недовольное шипение партнера: – Мы играем или напиваемся, Дэ-Мин? Не думал, что ты поддаваться будешь! – Кто поддается? – рыкнул капитан, утирая губы. – Думай, что говоришь! – Ты и поддаешься! – запальчиво повторил альтарец. – Да и кому? Мальчишке, который толком ни играть, ни пить не умеет! – Это я не умею? – вскипела я. – А кто мошенничает, а? Вот только что тут моя башня стояла! И где она теперь? – Я вашу башню на пятом ходу съел, – холодно отозвался альтарец. – Какой «съел»! – подхватил Ганс, приподнимаясь с места. Его немного покачивало. – Тут она была, я все видел! – И я видел! – пискнул Ченг. – Стояла она, вон на той клетке! – А ты за кого болеешь, щенок? – вспыхнул альтарец, поднимаясь во весь рост. – За белых, – он указал на мои фигуры, – или за красных? – Он ткнул пальцем в фигурки Фа Дэ-Мина, ситуация которого была крайне плачевной. – Я за правду! – заявил Ченг и тут же получил подзатыльник. – Ай, чего деретесь?! – Умничаешь много! – огрызнулся альтарец. – Нет смысла так играть, когда один юнец поддается, а другие сопляки меня в мошенничестве обвиняют! Не успели из пеленок выползти, а все туда же! – А ну, за слова отвечай! – прорычал капитан Фа. Подскочив, он двинул офицера кулаком в бок. Тот взревел и дернул капитана за ворот френча. Фа Дэ-Мин отшатнулся, схватился одной рукой за стол, второй подцепил трость и что есть силы наотмашь хлестнул ею обидчика. Но тот уклонился, и удар пришелся по стоявшему рядом фессалийцу. – Господа, что же это делается! – закричали по-фессалийски. – Наших бьют! – Давай! – Вали! – Иэх!! Ганс едва успел дернуть меня за локоть. Кто-то налетел, смял игральную доску. Фигуры фейерверком взметнулись к небу, застучали о землю и о чьи-то головы. Фонарь качнулся и лопнул, рассыпав колкие искры. Я пригнулась, пытаясь обезопасить живот. – Уходи, уходи! – кричал мне Ганс, но его быстро оттерли в сторону. Я заюлила между военными, перед глазами мелькали красная альтарская и черная фессалийская формы, драконы что-то кричали в моей голове, но я не разбирала слов. Кто-то подставил мне подножку. Я вскрикнула и взмахнула руками, заваливаясь вперед. Земля завертелась и понеслась к моему лицу, но удара почувствовать не успела: меня рванули за шиворот, помогая удержать равновесие. – Сюда, щегол! – прошипели по-альтарски. – Курс на часовую башню, зови дежурных офицеров! Пшел! Подняв взгляд, я увидела перекошенное окровавленное лицо Фа Дэ-Мина. Встряхнув меня, он легким пинком ниже спины придал вектор движения, и я, не успев удивиться, вылетела из толпы и во весь опор помчалась по полю. – Драка! – вопила я во всю глотку. – Эй, там драка! Скорее! За спиной слышались крики, грохот и улюлюканье. Глава 11 Черные всадники Ночь успела перетечь в слабо розовеющее утро, а мы все еще стояли перед дежурными майорами, оправдываясь за давешнюю драку. Мы – это зачинщики, всего двадцать три человека, к которым приписали Фа Дэ-Мина, его партнера по «пьяной» катаранге, Ганса и меня. Из нас всех наиболее мрачно выглядел генеральский адъютант. Прожигая во мне дыры осуждающим взглядом, он процедил через губу: – Представляю, как рассердится его сиятельство… – Но я ничего такого не делала, – попыталась оправдаться я, уловив момент, пока майор отчитывал очередного провинившегося. – А азартные игры? – прошипел Ганс. – А самогон? А драка, в конце концов? – Я не участвовала в драке, – возразила и заработала грубое замечание от майора. Дернулась и вытянула руки по швам: кажется, у меня начали вырабатываться армейские привычки. – Никто не будет разбираться, – зло пробубнил Ганс. – А я как его сиятельству объясню? Тоже мне, удалой солдат нашелся! Он снова фыркнул, а в моей голове радостно и немного пьяно начал горланить песни Забияка. – Заткнись! – прицыкнула я. Ганс завел глаза. – Куда? – вопросил он в пустоту. – Куда делась милая фройлен с речью певучей и нежной? С ласковыми руками? С щечками, алыми, как клубника? Нет ее, пропала. Не узнаю этого грубого солдафона, что пьет деревенский самогон и огрызается на старого друга, как последний неотесанный крестьянин! Чемпион «пьяной» катаранги, пропойца и сердцеед! Теперь уже майор велел всем заткнуться, а я покраснела. «Вы хорошо вжились в роль, хозяйка», – одобрил Умник. «Наша малютка-воин растет, как быстро время летит!» – пропел Забияка и икнул. Я невольно икнула следом за ним и выпустила изо рта белое облачко пара. Кажется, мои драконы растут вместе со мной. Если так дело пойдет и дальше, скрывать их станет все труднее. «Как и вашу беременность», – откликнулся на мои мысли Умник. Он прав, и я молилась, чтобы в наказание меня не отправили на какие-нибудь тяжелые работы. Молитвы были услышаны, но только наполовину. Хорошая половина заключалась в том, что меня отправили на кухню драить кастрюли. Плохая – в том, что кастрюли пришлось драить на две армии – фессалийскую и альтарскую. Невыспавшаяся, сердитая, уставшая, к полудню я чувствовала себя Золушкой. Правда, в мультфильме Золушке помогали какие-то мыши. В моем распоряжении были только два дракона, оба почти бесплотные, а один из них – даже пьяный. «Ничего, хозяйка. Нам бы немного продержаться!» – подбодрил Умник. – Почему? – машинально отозвалась я. «А потому!» – спел мне Забияка и ехидно засмеялся. Я пообещала открутить ему хвост, как только он обретет плоть и кровь, но мои угрозы действия не возымели. Зато такие же несчастные вояки, как и я, занятые уборкой и готовкой, посматривали на меня с нескрываемым уважением и вовсю обсуждали бурную драку, хвалясь кто синяком под глазом, кто выбитым зубом. Мужчины! Но, как Умник и предполагал, от работы меня отвлек внезапный пушечный залп. В то же время на кухню вбежал запыхавшийся дежурный и, выпучив глаза, проорал: – На плац! Срочное построение! Бегом, бегом! Солдаты закопошились, покидали кто ножи, кто посуду, кто тряпки. Я побежала вместе со всеми, уже привычно придерживая животик. На свежем воздухе воины спешно выстраивались в ряд. Офицеры покрикивали, грозили наиболее нерадивым. Я увидела Фа Дэ-Мина, ковыляющего по вытоптанной траве. Увидев меня, он улыбнулся краешком рта и поднял вверх большой палец. «А ведь он правда поддавался, хозяйка», – заметил Умник. – Откуда знаешь? – шепнула я. «Сначала он проводил хорошо известную защиту «Бой быков», а потом совершенно по-дурацки отдал вам свою фигурку». Залп повторился, едва я успела втиснуться в свой строй. Прозвучала команда, и мы во все глотки трижды прокричали «вива!».