Я выхожу из здания, когда вижу выходящего из «роллса» водителя. — Мисс Рейчел, — здоровается он, открывая дверь автомобиля. «Ох, Сент, серьезно?» Я смотрю вверх на здание, но верхних этажей даже не видно. Я собираюсь поспорить с Отисом, но сейчас три часа ночи. Пока я сажусь на заднее сидение машины, я слышу, как кто-то говорит: «Мистер Сент, добрый вече... доброе утро» позади меня. Я только успеваю сесть, когда вижу его лицо, и это происходит — мое сердце подпрыгивает в груди, как делает каждый раз, когда я его вижу. — Рейчел, — говорит Сент, берет меня за руку и вытягивает из машины. — Что... что ты делаешь? — То, что должен был сделать раньше. Я отказываюсь идти дальше, когда он берет меня за руку и прижимает к себе. Я смотрю на него широко раскрытыми глазами от удивления. — Ты с ума сошел. — Так и есть, — соглашается он, приподняв бровь. — Ты сама поднимешься вверх или мне отнести тебя? — Прошу, не надо меня нести, — отвечаю я, замечая шокированное выражение лица Отиса. — Тогда пошли со мной. Я делаю шаг вперед, его сильные пальцы сплетаются с моими, и вот мы снова в лифте. Когда дверь открывается, и никто уже не может нас видеть, он подхватывает меня на руки и перекидывает через плечо. — Сент! Малкольм СЕНТ! Опусти меня, что ты творишь? — Скоро опущу. Я замираю, тая внутри, мое сердце сходит с ума. — Не верю, что ты делаешь это, — говорю я в неверии, когда он бросает меня на кровать. — Да, делаю. Ты спишь здесь. Ты остаешься здесь на всю ночь. Будучи, кажется, серьезно настроенным, он стаскивает топ через мою голову, помогая мне удобнее устроиться. И хоть я знаю, что мне не стоит оставаться, знаю, что мне не должно так сильно нравиться то, что мы вместе, знаю, что не могу сейчас мыслить здраво (да я вообще не могу думать), это не останавливает меня от расстегивания его рубашки на бешеной скорости, пока я не стаскиваю ее с его груди, вздыхая, когда он ложится на меня сверху. *** @МалкольмСент правда, что у тебя появилась подружка? #явпечали #прошускажинет Я опускаю телефон и поворачиваюсь в постели спустя два часа, чтобы посмотреть на мужчину, лежащего рядом. Я протягиваю руку, чтобы коснуться его подбородка. Я смотрю на его сексуальный рот, не двигающийся во сне. Я осталась ночевать у парня после дикого, безудержного секса. Я. Всю свою жизнь страх быть отвергнутой, или что мужчина причинит мне боль, заставлял меня фокусироваться исключительно на вещах, которые я могу контролировать. Моя учеба, моя карьера. Мое тело и его нужды были подавлены моим мозгом долгие годы, это правда. Но не сейчас, не этой ночью, не с этим мужчиной. То, как он хочет меня... от этого у меня перехватывает дыхание. Прежде, чем я понимаю, что делаю, я провожу пальцами по его лицу, сначала обводя контуры его подбородка, восхищаясь колючим ощущением от отросшей за ночь щетины. У Сента пухлые, плотные и такие розовые губы, что мой пульс ускоряется, а губы сжимаются, завидуя моим же пальцам. Не раздумывая, я задерживаю дыхание и, стараясь не шуметь, наклоняю голову. «Ты заставляешь мой мир крутиться так сильно и так быстро». Слова отдаются вибрацией у меня в сердце, пока я обхватываю ладонями его подбородок и осторожно прижимаюсь губами, чтобы не разбудить его. Что-то тягучее и теплое проносится во мне. О, боже, Малкольм... Я прижимаюсь к нему ближе, ощущая его, смотря на него. Никогда бы не подумала, что увижу его таким, спящим со мной после секса. Я восхищалась его улыбкой, задорным блеском его глаз, когда он дразнил меня или посмеивался, и тем, как он защищал меня, когда его друзья становились излишне навязчивыми по отношению ко мне. Никогда не думала, что у меня будет связь с таким мужчиной. Я люблю, что Сент такой сфокусированный и рациональный, но с друзьями он становится обычным подростком — очень большим, очень красивым мальчиком-подростком с очень дорогими и очень мощными игрушками. Я люблю работать над материалом о нем, брать у него интервью, потому что с жадностью ловлю каждую деталь, о которой он рассказывает. Я люблю быть маленькой частью его жизни, а прямо сейчас видеть его таким, которым не думала, что увижу, обнаженным, в постели, спящим. Я привязалась к нему намного сильнее, чем предполагала возможным. Так что, когда он одной рукой обнимает меня, открывая рот под моими губами, проникая своим теплым влажным языком внутрь, и тысячи вспышек удовольствия проносятся по моим нервным окончаниям, единственное, что я могу сделать (единственное, что я хочу сделать) — это позволить этому чувству и ему самому завладеть мной. Глава 22 ВОЗБУЖДЕНИЕ, ЭКСТАЗ И РАЗОБЛАЧЕНИЕ Воскресенье мы провели с мальчишками, смотря очередную игру «White Sox». Я твердо намерена делать заметки на телефоне, чтобы позже добавить к остальным материалам, но я так расслаблена, что позволяю себе немного побездельничать. Я начинаю чувствовать себя комфортно в их компании, они будто шумные старшие братья, которых у меня никогда не было. Они оба, похоже, были на каком-то приеме, потому что на них костюмы, галстуки отброшены в сторону, пиджак одного свисает со стула, второго — на диване. Комментатор что-то говорит о голе, или может, это был тачдаун или что-то вроде того, и парни прильнули к экрану телевизора. Я сижу рядом с Малкольмом, одетым в светло-синюю хлопковую футболку, обтягивающую его плечи, и светло-голубые джинсы. Он выглядит расслабленным, но властным, развалившись на диване. Каллен с Тахо обсуждают какого-то игрока, а Малкольм смотрит на экран, периодически делая глоток вина. Все верно, никакого пива. Они смотрят игры, попивая «Пино Нуар». День из жизни Малкольма Сента. Я смеюсь про себя и стараюсь сосредоточиться на игре, но все, о чем могу думать — рука Малкольма на моей спине. Он выглядит так притягательно в этой футболке, что мне хочется только свернуться калачиком поближе к нему, уткнувшись лицом ему в грудь, и чтобы он прижимал меня к себе своими сильными руками. Вместо этого, между нами на диване почти 10 сантиметров, которые я умышленно оставила по той же причине, почему хочу забраться к нему на колени. Мне нужно успокоиться. И в этот самый момент Малкольм опускает руку мне на бедро и одним движением подтягивает меня к себе. В результате я касаюсь его бедром, а он обнимает меня. — Так-то лучше, — говорит он, довольный собой, откидывается на спинку дивана и продолжает смотреть игру. Еще один глоток «Пино Нуар». Тахо, кажется, заметил небольшой маневр Малкольма, потому что начинает смеяться. Малкольм бросает взгляд в его сторону и прижимает меня ближе. Мужчины. Я закатываю глаза и прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не рассмеяться. Повернув голову, я обнаруживаю, что Малкольм смотрит на мои губы, как я едва заметно улыбаюсь. — Этот рот, — говорит он, тянется и подушечкой пальца раскрывает мои губы. Он все еще смотрит на них, когда опускает руку. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, а я, испугавшись, отворачиваюсь. Он только хихикает, оставляя поцелуй на моей щеке. — Черт, ни разу такого не видел, — говорит Каллен. — Чего? — спрашиваю я. — Чтобы короля отвергала женщина, — говорит он, указывая на Малкольма. — Я не отвергала его! — выпаливаю я. Вполне уверена, что покраснела. Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на Малкольма, он слегка хмурится. Уверена, он сделал пометку у себя в голове «позже надрать Каллену задницу». — Так и было, — настаивает Каллен. — Тебе придется загладить свою вину позже, — он подмигивает мне, и я чувствую, как напрягается Малкольм рядом со мной. — Что? Что я пропустил? — говорит Тахо, не отводя взгляда от телевизора. — Да так, ничего особенного, просто нашего парня тут... — ДАА! ЧЕРТ, ДА! ВОТ ТАК! — Тахо вскакивает со стула и хлопает в ладоши. — Вперед, вперед, вперед!!! Думаю, случилось что-то хорошее. Каллен с Малкольмом возвращают свое внимание к телевизору и присоединяются к небольшому торжеству Тахо. Я чувствую, как грудь Малкольма вибрирует от его низкого голоса, и неосознанно наклоняю голову чуть ближе к нему. Он придвигается к моему уху и объясняет, что произошло. Я киваю, но все, о чем могу думать — как звучит его голос. Глубоко и мужественно. И я снова хочу забраться к нему на колени. Он целует меня в висок и смотрит обратно на экран. Это уже слишком. Я пытаюсь отодвинуться от него, но он только усиливает хватку вокруг меня. Черт. До этих пор бейсбол меня особо не интересовал, и хоть я настолько расслаблена, что в любой момент могу отключиться, Малкольм всеми этими дурацкими легкими прикосновениями показывает мне, что он обо мне не забыл. Иногда это поцелуй в макушку или его рука у меня на бедре, или поглаживания пальцем моего запястья. От каждого такого прикосновения я растворяюсь и рассыпаюсь, все сильнее и сильнее. Это легкие, пустяковые касания, но от них у меня кружится голова и внутри все переворачивается. Я обещаю себе, что не стану, но к концу игры прижимаю голову к его груди, а он притягивает меня всё ближе. Каллен и Тахо продолжают глазеть на нас: А) будто мы какие-то динозавры/вымершие животные и они глазам своим не верят; Б) будто мы какое-то волшебное чудо, которое может исчезнуть в мгновение ока. Насколько я понимаю, они не привыкли видеть Малкольма таким. И я чувствую, будто играю с огнем. Я чувствую, что чем ближе я к нему прижимаюсь, чем больше расслабляюсь рядом, чем уютнее устраиваюсь у него на плече, тем сильнее меня обожжет потом. В какой-то момент игры, я встаю, чтобы проветриться, потому что чувствую, что делаю то, что не следовало бы. Требуется вся моя выдержка, чтобы отодвинуться от его широкой груди и уйти на кухню. Как вылезти из постели в воскресенье утром, при этом Малкольм — мой личный королевский матрас. Стоит мне только уйти, как в то же мгновение я начинаю скучать по его теплу, рукам, звуку его голоса у моего уха, когда он что-то говорит. Я помню, что могла даже чувствовать, как движется его пресс под моей головой. Его живот твердый, как камень. Я вздрагиваю и сосредотачиваюсь на том, чтобы вернуть свое самообладание. Когда я возвращаюсь, то сажусь, оставляя между нами сантиметров тридцать, надеясь, что посылаю ему четкое послание. В этот раз он даже не раздумывает, только смотрит на меня, будто я сделала что-то забавное, после чего обхватывает меня за бедро и снова притягивает обратно на мое место. Которое, по его мнению, находится у него под рукой, прямо на груди. Так мы и сидим до конца игры. В какой-то момент Тахо даже встает и легонько подталкивает меня в ногу, по-видимому потому, что я уснула. Они шутят, что пришло время моего послеобеденного сна, а Малкольм говорит им на хрен заткнуться и следить за игрой. Но я и правда уснула. У Малкольма невероятно удобная грудь, вот ведь гад. Мне ненавистно, что он заставляет меня испытывать все это. Ненавистно, что я чувствую себя беззащитной, когда его нет рядом. Ненавистно, что я чувствую, словно от меня оторвали кусок, когда не лежу на его груди, а он не обнимает меня. И ненавистно, что чувство вины все растет и поедает меня. — А твои родители знают, что ты здесь? Бармен, возможно, вы захотите снова проверить удостоверение этой девушки, — говорит Тахо. Я бросаю на него свирепый взгляд.