— Почему ты так настойчиво шутишь по поводу моего возраста? — Ти. Тахо ухмыляется. — Да, Сент? — Оставь ее в покое. Я убираю волосы, закручивая их в пучок, неожиданно чувствуя себя такой женственной под защитой Сента. Сексуальная химия, скачущая между нами, неоспорима. Чем сильнее я стараюсь ее подавить, тем явственнее она проявляется. Тахо смеется и наклоняется, чтобы похлопать меня по плечу, видимо, желая что-то мне сказать. — Не прикасайся к ней, Рот, — говорит Сент. Тахо отстраняется. — Чувак, тебе обязательно обладать ими всеми? — Можешь выбрать кого угодно. — Что ж, тогда... — Кроме нее, — говорит он, даже не взглянув удостовериться, что я с этим согласна. — Я не буду повторять. Сент встает принести еще вина, а Тахо ухмыляется, пока Каллен наклоняется ко мне через кофейный столик. — Он сегодня раздражен. — Почему? — Старик сегодня проводит мемориальный вечер в память о матери Сента. Если и есть что-то, способное повлиять на него, то это оно. — Его мать? Или его отец? — Это сочетание, — отвечает Каллен. Я больше не могу его расспрашивать, потому что возвращается Сент, и он смотрит на меня с целеустремленностью торпеды. Он садится, обнимает меня и проводит пальцем по моей шее, от чего я ярко краснею, а тело горит огнем. — Мне нравится, когда твои волосы собраны вверху, — говорит он мне. — Спасибо. Он улыбается и привычным жестом проводит пальцем вниз по моему подбородку. Из моих губ вырывается вздох, не верится, как легко ему удается возбудить меня. Всю меня. Все мои чувства: слух, зрение, обоняние, осязание. — Хватит уже ласкать ее слух своими сладкими речами, Сент, а то у нее ушки отпадут, — поддразнивает Сента Тахо. Я внимательно наблюдаю за мрачным задумчивым выражением лица Малкольма, молчаливо сидящего рядом со мной. — Согласна! Ему лишь бы болтать, заманивая и соблазняя, — отвечаю я Тахо, стараясь привлечь внимание Сента. — Но зря старается. Он и представить не может, насколько я сейчас эмоционально недоступна, — говорю я наигранно-драматично. — Уж поверь мне! Сент знает, как найти подход, чтобы девчонка вроде тебя открылась ему. — Я не обычная его добыча. Малкольм молчит. Я смотрю на него, наклоняюсь и шепчу, проводя пальцами вверх по его груди: «Малкольм, мне хочется тебя подбодрить.» Мои слова лишь заставляют его хмуриться. — Кто сказал, что меня нужно подбадривать? — Не злись. Я вижу разницу между твоим расслабленным молчанием и взвинченным молчанием. Он касается моего подбородка. — На тебя я не злюсь. Ну да, наверное. И все же, мне хочется увидеть, как улыбка коснется его глаз, хочу поцелуем залечить его раны, но знаю, что не от всякой боли есть лекарство. Какая боль сделала его таким жестким и замкнутым мужчиной? Над этим я и раздумываю, когда он везет меня домой тем вечером. — У меня на завтра кое-что запланировано. Встретимся в другой раз? — говорит он, провожая меня до двери моего дома. Я переживаю за него. Мне хочется, чтобы он поделился со мной происходящим, но ведь он мужчина, и между нами... что? Затянувшийся секс на одну ночь? — Конечно, доброй ночи, — шепчу я. Но прежде, чем зайти, я прислоняюсь к двери, желая, чтобы он поцеловал меня. И, стоит ему обнять меня за шею, как я мгновенно встаю на цыпочки, встречая его на полпути, и обнимаю его за плечи. У меня выработалась настоящая зависимость от его поцелуев. Одна минута превращается в две, перетекая в три, пока он не отстраняется, не отрывая от меня взгляд. — Мне надо идти. Он беспокойно проводит по своим сексуально взъерошенным волосам, и уходит. Мне хочется окликнуть его. Кажется, он на грани, будто не уверен, что может со мной остаться, не уверен, что контролирует все, как привык. — Сент, — зову я, когда он уже садится в машину. Я решаю предложить ему остаться на ночь, но он меня не слышит. Нахмурившись я захожу в дом, проводя рукой по груди. «Ливингстон, ты хотела, чтобы он остался на ночь? Ни один мужчина еще не оставался здесь, Джина бы с ума сошла. Даже к лучшему, что он уехал, правда же? Так почему же ты чувствуешь досаду? Рейчел, ты серьезно ждала, что он пригласит тебя на завтрашнее мероприятие? Вечер, посвященный памяти его матери?» Может и ждала. И я ненавижу себя за то, что на следующий день веду себя, как извращенец, наблюдая за болью, что он испытывает, по фотографиям, всплывающим в интернете. Сент, его отец, их лица, напряжение. Вечер в память о его маме, которая умерла от лейкемии, каждый год проводит его отец, собирая деньги в фонд, названный в ее честь. «Ноэль и Малкольм Сент, как мы видим, все еще не разговаривают друг с другом...» Я захлопываю свой ноутбук, решая вместо этого пойти сделать что-нибудь полезное. Начинаю с пролистывания всех модных журналов Джины. — Не расправляй загнутые уголки, — предупреждает она с дивана в гостиной, где, сидя за своим ноутбуком, слушает музыку. Открыв страничку с загнутым уголком, я рассматриваю, что привлекло ее внимание. Может, милая сумочка в бохо стиле? Или желтые ботинки, как на модели? Я продолжаю отвлеченно листать журнал, когда приходит его сообщение. «Занята?» Сердце так сильно подпрыгивает в груди, что я забываю о принципиальных правилах переписки с парнем, гласящих, что нельзя отвечать слишком быстро. Я мгновенно пишу ему «Нет». Я жду, пульс зашкаливает, а перед глазами всплывает Сент, напряженно стоящий рядом со своим мерзавцем отцом. «Я заеду за тобой?» «Куда мы собираемся?» «Куда угодно» «Дай мне 5 минут» Я вскакиваю и бегу переодеваться. — О нет, — ворчит Джина из гостиной. Я надеваю самое сексуальное белье - белое кружево. Белое кружево для Малкольма. Потом выбираю хорошенькую короткую юбку и топ. Я знаю, что Сент скрытный. Ничего из того, что я прочла в сети, не раскрывает, что творится у него в душе, там пишут только о его буйном характере. Тот факт, что он написал мне в столь сложный для него вечер, заставляет меня желать защитить его, как я не защищала еще никого, кроме мамы, Джины и Уинн. Я едва ли из кожи не выпрыгиваю, когда вижу «роллс», стоящий под окнами. — Увидимся завтра! — кричу я Джине. — Рейчел! — взволнованно зовет она, но я стараюсь сделать вид, что не слышу. Не сейчас. Не могу. Во всем Чикаго нет места, где я бы предпочла оказаться сильнее, чем рядом с ним, вот и все. Я забираюсь в машину, и мне больно от одного лишь взгляда на него, сидящего рядом на сидении. Он скрыт тенью, но огни с улицы падают из окна на его шею, на подбородок. Его губы. По мере того, так глаза привыкают к темноте, я медленно рассматриваю резкие черты его лица. Сент такой красивый, эти изумрудно-зеленые глаза с тайной в них, и то, как лед в его взгляде тает, когда он смотрит на меня. — Ты выглядишь аппетитно. Его голос эхом отзывается в моем теле. Тихий, но не холодный, как обычно, а теплый. Весьма неожиданно теплый, словно я смогла согреть его. — Да? Что ж, у меня для тебя новость, — говорю я, заигрывающе усмехаясь. Я ценю слова, но Сент ценит действия, и сегодня вечером мне хочется сделать первый шаг. Я слегка спускаю рукав, обнажая плечо. — Я к тому же и съедобна. — Тогда я хочу откусить кусочек. Подстегиваемая собственным отчаянно растущим неудержимым голодом, я стягиваю рукав ниже, и лицо Сента меняется от желания.