– Как это?! – испуганно посмотрела на нее мать. – Ты что-то знаешь? Он смертельно болен? – Не знаю я ничего. И почему сразу болен? Был бы больным, его бы из органов комиссовали. Да и выглядит майор очень даже живенько. Скорее всего, он имел в виду, что собирается жить здесь до старости, то бишь до смерти. А это может быть и до ста лет. Меня по-прежнему настораживает тот факт, что с его приездом сюда появились и трупы. Просто вестник несчастий этот наш новый сосед. – Берта, ты невыносима в своем цинизме! – Это лучше, чем вежливо собирать инфу на будущих соседей за их спинами, чтобы потом использовать в своих целях. Короче, узнаем, с какой целью Мутерперель вдруг вспомнил о малой родине и друзьях детства, поймем – враг он нам или друг. Почему к тебе он вчера подкатил с саженцем, понятно – ты знакома с Дмитрием, тот пропал в двухтысячном… – В две тысячи первом… – Ладно. Марков приезжал сюда, а к месту ссылки, то есть в Омск, не вернулся. Почти доказано, что его убил мой отец. Или не он… или не кости Дмитрия ты сегодня нашла… тоже пока открытый вопрос. Если правда то, что отец его выпроводил и тот пошел к третьему другу – Глебу Голоду, то Мутерперель сейчас поехал проверять эту версию. Если был у Глеба, то куда делся после. Но я почти уверена, что не добрался Марков до друга. Почему? Или был убит, или не доверял Глебу Голоду. Что бы там ни случилось в две тысячи первом, вопрос, кто рылся в нашем саду сегодня, тоже остается открытым. А вот когда кусты выдергали, понятно. В то время, пока мы были в городе. Значит, не майор, он ездил с нами. Ведь утром опера сад осматривали, дыру в сетке за кустами не заметили. Возможно, не было ее раньше, а? И кто-то ее прорезал? – Был лаз в сетке, я только сейчас поняла, что за куски веревки валялись по ту сторону забора. Возможно, еще твой отец «заштопал» дыру. Уж он-то точно облазил все уголки сада. – То есть, будучи пацанами, Федор и Дмитрий ходили в гости друг к другу через забор? – Там и взрослый пролезает без труда. – Не столь важно. Отец наткнулся на лазейку, взял веревку, заделал. Я к чему это… он точно не был в курсе, что кое-какие ценности зарыты в саду рядом с забором? Или об этом знали только двое – Марков и Мутерперель? – А Глеба Голода ты не считаешь? – Мам, включи логику. Этих двоих не было в поселке двадцать пять лет, Голод же никуда не уезжал. В любой подходящий момент, например, под покровом ночи, он мог через участок Мутерпереля проникнуть на наш и изъять клад. Если, конечно, он там был. Вот что. А пригласи-ка ты нашего соседа сегодня на ужин. Часов на семь, пока еще светло. Расскажем ему о находке, посмотрим на реакцию. Я сразу пойму, если он юлить и врать начнет! – самоуверенно заявила Берта, но в душе ее шевелились сомнения. Глава 12 – Куда же Ксюха вляпалась в этот раз? – Глеб смотрел на Мутерпереля со страхом: дошло вдруг, что не просто она кому-то нахамила, обозвала нецензурно или вывела из себя (не один раз он улаживал конфликты с чьими-то женами, сыновьями да и отцами семейств). Сейчас, похоже, попала она в чью-то чужую игру. И убрали ее, чтобы не мешала. Тогда, выходит, любовник завяз в этом деле по уши, для него даже профессионального киллера наняли. – Я пока не могу тебе ответить на этот вопрос. Следователь Антон Канин из моего отдела, который ведет дело об убийстве Крушилина, молодой, но грамотный. Из тех, кто в универе учился, а не покупал диплом в рассрочку, – ответил ему Федор. – Слушай, Глеб. На самом деле я к тебе тоже не просто так напросился в гости. Ты слышал, что на участке Марковых сегодня нашли останки человека? – Какие… останки?! Труп, что ли? – не сразу понял Глеб. – Человеческий скелет фрагментами. Предположительно лет двадцать назад закопан, экспертиза скажет точнее. – И кто ж его… а, ну понятно, неизвестно пока. А как нашли-то? И кто? – Аглая Лапина, нынешняя хозяйка владений Марковых. Ты хорошо ее знаешь? – Да вообще не знаю! Берту видел, да и то маленькую только. Федь, я же утром в семь – в город, возвращаюсь за полночь, а то и в городе остаюсь. Подожди, а как она кости откопала? – Сажала вишню, – ответил Федор, а Глеб с удивлением наблюдал, как на небритых щеках Мутерпереля обозначился робкий румянец. – Чего это вдруг? Июнь на дворе… подозрительно это, Федя. И дамочка эта, говорят, затворница. Значит, есть что скрывать? – Не торопись с обвинениями, Глеб. Это я ей саженец принес вчера вечером, вот и пошла поутру сажать. И случайно наткнулась на захоронение, – с угрозой произнес Мутерперель. – Ну, ладно-ладно… а зачем вишенку приволок женщине, а, Федор Николаевич? – со смешком задал вопрос Глеб, чтобы еще позлить друга. – Познакомиться нужно было! Соседи ближайшие, вот и нашел предлог. Завязывай ржать, Голод, дело серьезное. Подозрение есть, что прикопан там труп Димки. Ты когда его видел в последний раз? – прищурился Федор. – А вот как раз двадцать один год назад и встретились – в две тысячи первом. Я ехал по улице, он шагал в сторону своего дома. Подвез его до калитки, высадил и покатил дальше, торопился на встречу. Договорились, что заглянет вечером ко мне. Странный он какой-то был, ключей, что ли, не имелось у него от калитки – стучался, чтобы впустили. – В руках что-то было у него? – Рюкзак на плече… – О чем говорили, пока ехали? – О тебе, Мутерперель. Ты же смылся из поселка, даже не попрощавшись! – с обидой произнес Глеб. – Ладно, проехали, дело давнее… За три минуты Димка успел только сказать, что работаешь следаком в Самаре, женат, есть ребенок… – И все? Ладно, а вечером? – Да не был он у меня вечером, не пришел. Больше я его не видел. – И ты к нему домой не ходил? – А зачем? Если человек не хочет общаться… Подожди… вот почему ты думаешь, что Аглая откопала труп Димки? – опешил Глеб от своей догадки. – Я его ждал, а он… уже мертвый был? Вечером? – Посмотри на это кольцо, видел раньше? – не ответил ему Федор, выкладывая на стол прозрачный пакетик. – Мужское. С трупа, да? Тогда точно, это – Димон! – С чего ты взял? – Это кольцо отца Димки. Тебе что, родители не рассказывали, с чего началась дружба моих предков, Марковых и твоих? Я эту историю наизусть знаю. Все три пары женились в один день. И кольца заказывали у одного кузнеца в станице. Денег на золотые не было ни у кого, как и на свадебный пир тоже. А кузнец сделал три пары колец практически бесплатно. Они похожи, но отличаются по ширине – у мужиков узкие, как вот это. Погоди, сейчас принесу родительские, сохранил на память. Ты пока готовься морально к чаю с пирожными, – улыбнулся Глеб, чтобы разрядить обстановку – с того момента, когда он пытался подшутить над другом, в разговоре чувствовалось легкое напряжение. Глеб вернулся через несколько минут, поставил на стол перед Федором коробочку с кольцами и задал вопрос, который неожиданно пришел в голову: – Федь, скажи честно, почему ты именно сейчас решил вернуться? Не десять лет назад, не пять, а сейчас? – Не мог раньше. Я все расскажу о себе, но позже, обещаю, – ответил Мутерперель, рассматривая кольца. – Да, мне тоже показалось, что кольцо напоминает мамино, у отца я кольца на пальце не видел, возможно, не носил он. – Тогда поищи в доме. В шкатулках старых, например. – Ты прав. Поищу. Если это кольцо Осипа Макаровича, то откопала Аглая Дмитрия Маркова. – А убила его она?! – Нет, конечно. У Аглаи с Димкой был роман, очень короткий, еще в Самаре. Ладно, слушай… тебя тоже стороной касается. В девяносто шестом Марков влип в историю. Хорошо, ума хватило сразу прибежать ко мне. Я тогда работал следователем в прокуратуре. Вкратце – группа мошенников занималась обналичкой поддельных векселей. Среди них и бывший любовник Аглаи Краузе, то есть сейчас Лапиной, некто Стас Осокин, который являлся мозгом банды и придумывал крутые мошеннические схемы. Проворачивались сделки не чаще двух раз в год, подготовка велась тщательная, зато и куш срывали внушительный. И все финансовые расходы брал на себя твой брат Василий Голод. – Вот откуда у него бабло! Его посадили? – Да, но позже и за другое преступление[3]. Сейчас он уже на свободе, вышел по условно-досрочному, имеет легальный бизнес, живет замкнуто за городом со своей второй женой. – Дети есть? – Был сын, погиб. Не о братце твоем сейчас речь, о Димке. Маркова к делу предложил подтянуть Осокин, который знал его по учебе в МГУ. Собственно, нужна им была Димкина фирма, он тогда успешно продавал компы и оргтехнику. Но мухлевал с налогами, на чем его эта компашка и зацепила. Димка дал согласие на участие в сделке, о чем рассказал мне и, соответственно, моему начальству. За этой группой уже давно наблюдали, но схемы Осокин разрабатывал безупречные, взять мошенников не удавалось. Осокин тогда жил на птичьих правах у Аглаи, поэтому и брали его в ее квартире, там и обыск провели. – Она тоже была в группе? – Нет, ни сном ни духом. Обычная врачиха в детской поликлинике. – Мать Берты – дипломированный врач? Новость… Ксюха говорила, она что-то там шьет и продает. – Кукол. Такие, знаешь, интересные куклы, как со старых дореволюционных открыток. Правда, живьем не видел ни одной, только в каталоге с краевой выставки. – Впечатлился? Надо же, врач… а у нас в амбулатории педиатра нет. Так что ты говорил о ее романе с Димкой? – Он к ней приходил в день ареста Осокина, уже поздно вечером. Я так и не понял, зачем. Завалился к незнакомой женщине, да еще и остался ночевать… – Крут Димон! С первой встречи и в койку? Впрочем, по нему с ума сходили все старшеклассницы, помнишь? А Аленку Белкину? – Да, помню, – поморщился Федор. – И что дальше? Как она сюда попала, Аглая… Краузе? Фамилия немецкая. Отец немец? – Латыш. Андрис Краузе, советский офицер, между прочим, подполковник. А вот мать Аглаи, как выяснилось сегодня, дочь немца из поволжских – Марта Шувье. Интересная история, но к нашему делу об исчезновении Маркова отношения не имеет. Так вот. Димка уговорил Аглаю уехать сюда, то есть – сбежать. Предложил работу с проживанием – сиделкой к отцу. И обещал, что вскоре они будут вместе. Мы его по программе защиты свидетелей после суда отправили в Омск. Связь я с ним поддерживал регулярную, он приезжал в поселок на похороны отца, а через полгода явился, видимо, за наследством. Вот тогда вы и встретились. Последним с ним встречался Лапин, который Аглае сказал, что Дмитрий не хочет ее видеть, поэтому ушел сразу. – И она поверила? – Нет. Но там все сложно, Лапин бил ее, – зло бросил Федор, а у Глеба закралось подозрение, что Мутерперель к этой дамочке неровно дышит. Пожалел беднягу и с облегчением вздохнул – его, Глеба, слава богу, это не касается. Завязал он с восторженными влюбленностями. – А как же она замуж за него пошла, да еще дочь рискнула родить? – из любопытства спросил он, но Федор не ответил, задумавшись о чем-то своем, а Глеб настаивать на ответе не стал. – Федь, так если убийца мертв, то дело закроется? – Ну, во-первых, его еще не открыли. А во-вторых, то, что убийца Лапин, только версия. Мотив есть – Димка являлся законным наследником и мог оспорить завещание отца. Лапин бы лишился и дома, и жены, и немалых средств со счетов старшего Маркова. Убить Дмитрия – прямая выгода… Так Димка ничего тогда не рассказал о себе? Совсем? – вдруг вернулся Мутерперель к началу разговора. – Нет, мы обсуждением твоей персоны были заняты, – усмехнулся Глеб. – Скажи, ты один приехал на родину или с семьей? – Один, конечно. С женой развелся, когда сыну еще двух лет не было. Она уехала с новым мужиком во Владивосток. Больше мы не общались. Женщины были, но жениться даже не думал. Ты, вижу, тоже без хозяйки? – Почему же? Нянька Ксюхина со мной живет. Кстати, пора бы ей уже вернуться с рынка, – вновь всполошился он. – Давно ушла?