Новий выставил левую ногу вперед и выразительно ткнул пальцем в казавшиеся совсем белыми отметины по обеим сторонам загорелой мускулистой икры. Судя по размеру, они были оставлены прошедшим насквозь копьем. — Понятия не имею, кто это сделал! — крикнул он, ломаясь. — Даже удара острием не почувствовал. Ответом ему был громкий многоголосый смех. За время службы в легионах все получили немало шрамов. — Это было очень давно, — сказал Ромул, заранее зная, что эта попытка оправдаться окажется тщетной. — Ты всего лишь щенок сопливый, — моментально отозвался Кай. — И не провел полжизни в легионах, не прошел через дюжину войн. — Как мы, — добавил Оптат. — А мы все помним каждое прикосновение меча, как будто это случилось вчера. Ромул залился краской. Увы, он не мог сказать того же о двух годах, на протяжении которых он был секутором и сражался на арене. Острую боль от ножа Лентула, вонзившегося ему в бедро, он ощущал и сейчас так же явственно, как в тот миг, когда все произошло. Но упоминать об этом нельзя было ни в коем случае. Почти все гладиаторы были рабами, преступниками или военнопленными и считались презреннейшими из презренных. — Слыхал я, что есть люди, которые за хорошую цену отлично срежут клеймо и зашьют рану, — злобно бросил Кай. — Потом и не подкопаешься, — хмуро добавил Новий. — Признавайся, ты из этих! — потребовал, наливаясь гневом, Оптат. — Нет, конечно! — воскликнул Ромул. — Рабы ведь не допускаются в армию. — Под страхом смертной казни, — добавил Новий, искоса взглянув на него. Кай переступил через порог. — Ну-ка, напомни, откуда ты родом. — Из Трансальпийской Галлии. — Ромулу ужасно не нравился тот оборот, который приобретали события. Он поднялся на ноги, подумав, что было бы очень неплохо, если бы сюда подошел Бренн. — А вам-то что? — Да просто мы же прослужили там три года, — отозвался Новий и прищурился так, что его глаза превратились в узкие щелки. — Было дело, а, парни? Оптат ухмыльнулся. Ромул почувствовал, что ему вот-вот станет дурно. Уроженцем той части Галлии был Бренн, сам же Ромул являлся чистокровным римлянином. Лгать понадобилось только для того, чтобы попасть в армию. И Бассий, их первый центурион, просто обрадовался, что к нему попала пара людей, которые прекрасно умели сражаться. И не стал задавать лишних вопросов. Для Бассия имели значение лишь доблесть и умение воинов. К тому же наемники в армии Красса начали общаться с римскими легионерами только в плену. Да и во время продолжительного похода на восток пленные почти не задавали вопросов друг другу. Куда важнее было уцелеть. Вплоть до сегодняшнего дня. — Там побывала половина армии, — грубо бросил Ромул. — Коросту свою ты тоже там заработал? Это было оскорблением, однако Новий будто не услышал его. — Так где же ты жил? Внимание остальной четверки было приковано к злобному недомерку, словно он сам намеревался ответить на свой вопрос. — В деревне, высоко в горах, — уклончиво ответил Ромул. — Далеко. Но его слова не удовлетворили доморощенных следователей. Новий и Оптат вслед за Каем вошли внутрь, а оставшиеся двое загородили дверь. Ромулу было некуда податься, кроме как в казарму, где было еще меньше места. Молодой солдат сглотнул слюну, борясь с настойчивым желанием вынуть кинжал. Если он в такой тесноте вступит в бой с тремя противниками, вооруженными мечами, у него не будет почти никаких шансов. Единственная защита состояла в том, чтобы дерзко отрицать все, в чем его обвиняли. — Какой там был ближайший город? Как Ромул ни ломал голову, ему никак не удавалось припомнить, упоминал ли вообще Бренн название своей родины. Не помогла даже молитва Митре, а за ним Юпитеру. Он открыл было рот, потом закрыл, не проронив ни слова. Новий шагнул вперед, на ходу вынимая меч из ножен. — Ты что, и этого не можешь вспомнить? — приторным голосом осведомился он. — Мы жили неподалеку от Лугдунума, — громыхнул из-за двери голос Бренна. Никогда еще Ромул не испытывал столь сильного чувства облегчения. — Это территория аллоброгов, что ли? — глумливо спросил Новий. — Да. — Бренн вошел в комнату, заставив Кая попятиться. — Была. Оптат ухмыльнулся. — Ту кампанию я отлично помню. Ваши деревни пылали, как хворост. — И среди бабья, которое мы оттрахали, попадались очень смазливые девки, — добавил Новий и несколько раз вставил два пальца левой руки в кольцо, образованное указательным и большим пальцами правой. Остальные вызывающе расхохотались, и Ромул почувствовал, что его распирает гнев за то, что Бренна подвергают такому унижению. Галл и сам побагровел от ярости, но сдержался. А Новий все не желал утихомириться. — Тогда почему у вас с ним акценты разные? — Он ткнул пальцем в сторону Бренна. Тот не давал Ромулу возможности что-либо сказать. — Потому что его отец был таким же римским солдатом, как и вы, поганцы, — рявкнул он. — Потому у него и имя такое. Довольны? Аммий, Примитив и Оптат злобно взглянули на него, но промолчали. Они были простыми громилами, а не заводилами. — Так что же насчет отметины? — вновь пошел в наступление Новий. — Это от гладиуса, — с деланой неохотой ответил галл. — Парень еще не мог толком поднять меч, но, когда ваши напали, тоже попытался сопротивляться. Неудивительно, что ему не хотелось говорить вам об этом. В конце концов Новий все же растерялся и принялся прикидывать в уме, каким должен был быть Ромул во время восстания аллоброгов, случившегося девять лет назад. Все сходилось. — Мы бежали на юг. Работали где придется, — продолжал Бренн. — И прибились к армии Красса. Все наше племя погибло, так что нам было все равно, куда идти, хоть в Гадес. В римском войске служило много воинов из побежденных племен. Это было обычным делом. В бесчисленных армиях Республики можно было встретить иберийцев, галлов, греков, ливийцев. В последние годы там попадались даже карфагеняне. Коротышка легионер выглядел разочарованным. Ромул воспользовался моментом и подвинулся поближе к Бренну. Вместе они производили внушительное впечатление — огромный галл с могучими рельефными мышцами и его молодой друг, пусть не такой громадный, но тоже отлично сложенный. И пусть у Ромула не было ничего, кроме кинжала, они вполне могли постоять за себя, если бы началась схватка. Некоторое время эта пара и пятеро ветеранов пожирали друг друга взглядами. Новий опустил меч. — В легионах могут служить только граждане, — презрительно сказал он, — а не всякий сброд из варварских племен вроде вас. — Точно! — поддержал его Кай. Они якобы забыли, что в войске Красса была когорта наемников. И о том, что Ромул был наполовину италийцем. И даже о том, что Забытый легион входил в состав не римской, а парфянской армии. — Так то в Риме, — примирительно ответил Бренн. — А здесь мы получаемся собратьями по оружию. С одной стороны мы, а с другой — парфянская сволочь. Его слова вроде бы подействовали на ветеранов именно так, как он рассчитывал: те повернулись, чтобы уйти. Новий шел последним. Ромул улыбнулся галлу и расслабился было. Как оказалось, рано. Малорослый легионер вдруг остановился в дверях и повернулся. Бренн смерил его злым взглядом, но Новий застыл на месте. — Странно… — задумчиво сказал он. — Очень странно. Ромул с ужасом увидел, что Новий уставился на левую ногу Бренна, туда, где на икре отчетливо виднелся лиловый овальный след от ожога. — Что еще? — крикнул снаружи Кай. — На той войне проконсул Помптин велел нам ставить пленникам клеймо не на плече, как обычно, а на голени. — Помню, — донесся ответ. — Ну и что? Ромул не раз задумывался о том, почему клеймо Бренна стояло совсем не там, где у остальных рабов, но никогда об этом не спрашивал. — Чтобы было видно, что это именно его рабы, а не чьи-то там еще, — крикнул Новий. — Лучше расскажи мне что-нибудь новенькое, чего я не знаю, — недовольным голосом откликнулся Кай. — У этого скота шрам как раз на том месте, где должно было стоять клеймо! — радостно завопил Новий и опять поднял меч. — Он тоже поганый раб! Прежде чем он успел сделать еще хоть какое-то движение, Бренн рванулся вперед и толкнул недомерка в грудь. Новий вылетел из двери и далеко проехал на спине. Его четыре спутника с испуганными лицами метнулись в стороны. — Сгинь отсюда, сын грязной шлюхи, — процедил галл сквозь сжатые зубы, — пока я не убил тебя.