Поняв, что тут нужно быть осторожной, Фабиола умолкла. Она нагнулась, бережно повернула его на спину и начала ласкать восставший член. Довольный Петрей тут же успокоился. Фабиола молча забралась на кровать и опустилась на него. Вскоре легат застонал от наслаждения, обхватил ее бедра, вытянулся на простыне и закрыл глаза. Воспользовавшись его состоянием, Фабиола бросила пробную кость. — Я слышала, что последователи Митры очень чтут и уважают друг друга, — сказала она. — И помогают единоверцам в нужде. — Если могут, — сонным голосом ответил он. — А если ситуация сложная или трудная? — Тем более. — Большинство поклонников Митры — это воины, — сменила тактику Фабиола. — Да. — Но есть и другие. — Верно, — слегка удивившись, ответил Петрей. — Среди нас есть представители всех слоев и профессий. Даже достойные рабы. Мы все равны перед богом. Семя проросло, подумала Фабиола. Пора действовать. — Сегодня я помогла тебе. — Она слезла с легата и легла рядом. — Да. Даже очень, — хмыкнул он. — А мне ты поможешь? — Конечно, — улыбнулся он. — Чего ты хочешь? Денег? Нарядов? Фабиола стиснула кулаки, надеясь, что чувство чести, о котором говорил Секунд, знакомо и Петрею. Но убедиться в этом можно было только методом проб и ошибок. — Нет. Большего. — Заметив, что у нее дрожат руки, Фабиола сделала паузу. — Мне нужен пропуск и эскорт, способный защитить меня по пути на север. Легат тут же пришел в себя и рывком сел. — Что ты сказала? — Я — первая женщина, вошедшая в римский митреум, — ответила она. — И ставшая посвященной. — Но это запрещено, — заикаясь, выдавил Петрей. — Я знаю, новые традиции соблюдают не все и не всегда, но такое? Кто это позволил? — Секунд, — ответила она. — Однорукий ветеран, который был со мной, когда твои солдаты пришли к нам на выручку. — Этот нищий калека? — презрительно фыркнул легат. — Похоже, он сильно возомнил о себе. Он что, хочет переспать с тобой? Ничего удивительного, подумала Фабиола. Люди, занимающие привилегированное положение в обществе, на таких, как Секунд, смотрят свысока. — Ничего подобного, — решительно ответила она. — Можешь думать что угодно, но именно он указал мне Путь. Я — Коракс. Это делает меня твоим товарищем. — Сейчас ты скажешь мне, что он — Патер храма, — насмешливо бросил Петрей. — Верно, — ответила она. — Кроме того, он мой наставник. У Петрея раздулись ноздри, но он молча ждал продолжения. — Я выпила хому и стала вороном, — негромко произнесла она. — После чего мне было даровано видение. Я летела над полем битвы и воинами Красса, которым удалось выжить в сражении при Каррах. Секунд заверил, что это откровение послано самим богом. — Погоди. Дай перевести дух. — Легат провел ладонью по коротко остриженным волосам, подошел к высокому умывальнику на бронзовых ножках в виде лап лебедя и плеснул себе на голову и шею несколько пригоршней холодной воды. Потом он взял с деревянной вешалки полотенце, вытерся и надел чистый халат. Фабиола сидела на кровати и терпеливо ждала. — Начни сначала, — велел он, сев рядом. — Расскажи, как ты познакомилась с этим Секундом. Фабиола легко вышла из положения. Она придерживалась своей первоначальной версии, но точно пересказала, как познакомилась с Секундом на ступенях римского храма Юпитера. Дело упрощалось тем, что Секунд действительно спас ее во время мятежа, начавшегося после смерти Клодия Пульхра. Упоминание о Сцеволе и его фугитивариях только усложнило бы ситуацию. — Все это очень трогательно, — сказал Петрей, когда она закончила. — Но спасение красивой девушки отнюдь не объясняет того, что Патер предложил тебе стать одной из нас. — Его лицо приняло решительное выражение. — Говори правду. Наступил критический момент. — Это и есть правда. Большинство моих телохранителей погибли еще до прибытия ветеранов, — сказала Фабиола и скромно опустила глаза. — Если бы я не защищалась, меня изнасиловали бы прямо на улице. Наверно, не обошлось без помощи богов, но я сумела убить троих или четверых из тех, кто на нас напал. — Клянусь Юпитером! — воскликнул легат. — Тебя кто-то учил драться? — Нет. — Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. — Правда, я видела, как отец и братья упражнялись во дворе нашего домуса. Думаю, во мне говорило отчаяние. Петрей с уважением посмотрел на ее тонкие руки. Она рискнула сделать следующий шаг. — Секунд сказал, что он редко сталкивался с такой храбростью. Даже на поле боя. — Если ты рассказала мне правду, в этом нет ничего удивительного! — с жаром согласился Петрей. — С такими воинами, как ты, нам не был бы страшен сам Цезарь! Его похвала заставила Фабиолу вспыхнуть от удовольствия. За этим последовал придирчивый допрос об обрядах и ритуалах митраизма. Петрей слушал ответы Фабиолы внимательно, не проявляя никаких эмоций. Это заставляло ее нервничать, но молодая женщина не торопилась и сумела правильно ответить на все вопросы. Когда допрос подошел к концу, наступила долгая пауза. — Ты многое знаешь о митраизме, — признал он. — То, что доступно только посвященным. Фабиола ощутила неимоверное облегчение, но ее испытание еще не закончилось. — Возможно, этот похотливый старый козел пытался произвести на тебя впечатление, сообщив тайны культа, — прищурившись, промолвил Петрей. — Если ты лжешь мне… — Я говорю правду, — стараясь оставаться спокойной, ответила Фабиола. Петрей задумчиво подпер ладонью подбородок и забарабанил пальцами по щеке. Трудный человек. Не хотела бы я иметь такого врага, подумала Фабиола, собираясь с силами. — Я должен задать несколько вопросов Секунду, — наконец сказал он. — Ни один Патер храма не станет лгать в таких делах. Фабиола чуть не застонала. Этот допрос должен был показать, насколько ей доверяет Секунд. Легат вызвал одного из легионеров, стоявших на страже, и приказал ему привести Секунда. В шатре воцарилось напряженное молчание. Казалось, откровения Фабиолы заставили Петрея пожалеть о том, что произошло между ними. Фабиола, боявшаяся, что Секунд расскажет правду о том, как она проникла в митреум, была не в состоянии поддерживать светскую беседу. Молодая женщина использовала это время для того, чтобы умыться, одеться и причесаться. Секунд, конечно, догадается о том, что здесь недавно происходило, и все же она хотела выглядеть как можно лучше. Конечно, легат был слишком умен, чтобы разговаривать с Секундом в ее присутствии. Когда вскоре легионер вернулся с ветераном, Петрей попросил Фабиолу побыть в спальне. Оставалось только подчиниться. Из главной части шатра доносились негромкие голоса. Фабиола пыталась представить себе, что именно Секунд отвечает на вопросы Петрея. Не в силах унять беспокойство, она встала на колени перед каменным алтарем и начала изучать статую Митры. Прости меня, великий, думала она. Я лгала в твоем присутствии. Но это не значит, что я не верю в тебя. Если сейчас ты поможешь мне, я клянусь, что вечно буду твоей последовательницей. Клятва была серьезная, но Фабиола находилась на грани отчаяния. Если версия Секунда будет сильно отличаться от того, что рассказала она, ей придется иметь дело не с Митрой, а с Орком, владыкой подземного мира. Легат прикажет казнить ее за святотатство. Когда Петрей вернулся в спальню, она все еще молилась. Голос легата заставил ее вздрогнуть. — Секунд — хороший человек, — сказал он. — И не лжец. Ощущая горечь во рту, Фабиола повернулась к нему. — Я тоже, — прошептала она, уверенная, что Секунд выдал ее. — Патер все подтвердил. — Петрей улыбнулся. — Он уверен, что видение было послано тебе Митрой. — Значит, ты веришь мне? — Верю, — тепло ответил он. — Я окажу тебе помощь, о которой ты просила. Этого хочет бог. Фабиола чуть не потеряла сознание от облегчения. Она выиграла.