Сыщики переглянулись. Крячко достал из папки фотографии погибшего пенсионера и протянул их ей. Женщина посмотрела и тут же подняла на визитеров удивленные глаза: – Да, это он приходил ко мне. Я его хорошо запомнила. – И чем он вам запомнился? Почему вы сказали, что хорошо его запомнили? – напрягся Стас. – А он очень долго копался в кошельке, доставая деньги, все делал медленно, как-то методично. Я еще подумала, будь за его спиной хоть небольшая очередь, давно бы уже кто-то возмутился или оскорбил старика. Я-то спокойно к таким вещам отношусь. Да и понятно, что старый человек, болен, наверное. – Что он покупал, вы помните? – Афлубин в каплях, аскорбиновую кислоту в драже и перцовый пластырь. Мы все это с ним обсуждали. Он жаловался на недомогание, считал, что простудился, а свалиться с температурой ему было никак нельзя. Я еще подумала, что старичок не просто дома сидит, а чем-то занимается, какие-то дела у него, планы. Молодец! Если уж меня что и раздражало, когда мужчина копался долго в кошельке и со мной советовался, так это его знакомый, который остался на улице. Мог бы и помочь. – Знакомый? – Лев замер, боясь спугнуть удачу. Неужели появилась ниточка? – Почему вы думаете, что они с этим стариком были знакомы? – А они вместе подошли к дверям аптеки. Я как раз у кассы была и боковым зрением движение снаружи уловила. Подняла голову – они стоят, о чем-то разговаривают. Потом тот высокий кивнул и отошел в сторону, а старичок вошел в аптеку. И пока этот дедочек мелочь выискивал да каждую купюру разглядывал, прежде чем мне ее дать, я все глядела на того. Зашел бы, думаю, помог бы, а то стоит там, покашливает, может, ему тоже лекарства нужны. – Покашливает? – оживился Крячко. – Как покашливает? В кулак или надсадно, сгибаясь в пояснице? – Ну что вы! – заулыбалась женщина такому красочному описанию. – Нет, просто так покашливал. Руку ко рту не подносил. Такой кашель у курильщиков бывает. А когда инфекция, когда в горле першит и человек начинает заболевать, то кашель совсем другой, частый, и обычно именно в кулак, как вы сказали. – Значит, курильщик? – терпеливо продолжал допытываться Крячко. – Вообще-то он, сколько там стоял на улице, не закурил ни разу, я бы увидела. Курильщик бы столько не выдержал, обязательно закурил бы. Хронический кашель у него какой-то, а может, курить бросил. – Хорошо, – вмешался Гуров, – а описать его вы можете? – Ну-у, высокий такой, чуть повыше вас, – задумчиво стала описывать человека провизор. – Одет во что-то темное. Куртка летняя, наверное. Рубашка темная, брюки, наверное, тоже темные. Возраст… Ну, не парень, это точно. Но моложе вас. Лет сорок, может быть. Не знаю точно. Чуть сутулился… И опять они собрались в кабинете генерала Орлова в половине первого ночи. Петр Николаевич просидел на экстренном совещании у заместителя министра до начала первого, потом пришел в кабинет и еще несколько минут звонил по межгороду. Только в половине первого Гуров и Крячко вошли к нему, когда в крыле здания, которое занимал Главк уголовного розыска, почти никого из сотрудников уже не было. – Что, пропесочили? – спросил Гуров. – У нас в последнее время проблема на проблеме в регионах, – махнул Орлов рукой и перешел из-за своего рабочего стола к окну, где стоял мягкий уголок с двумя креслами и журнальным столиком. – Человеческий фактор? – Именно, – зло бросил генерал. – Такое ощущение, что люди разучились думать или не хотят работать. Порой просто в голове не укладывается, как можно доводить дело до таких нарушений в подразделениях. Чем там руководители на местах заняты? Ладно бы это только одного ведомства касалось. К нам как раз меньше всего претензий было, а вот у других… Крячко принялся наливать в бокалы чай, приговаривая: – А вот мы сейчас по чайку на троих. Мы сейчас сосудики в норму приведем, нервишки подлечим. Начальника родного всякими успехами в службе порадуем, он и успокоится. – Чего это ты, Станислав? – усмехнулся Орлов, подозрительно поглядывая на Крячко. – А это я тебя готовлю к тому, что каждый новый успех, каждый шаг в продвижении нашего дела о пенсионерах открывают вещи, которые все больше и больше заводят нас в тупик. – Ну, ты меня успокоил, – покачал Орлов головой. – Да развлекается он, – буркнул Гуров. – Настроение тебе поднять хочет, отвлечь от твоих проблем. Лучше послушай, что у нас получается. Пока ориентировки работают, пока запросы туда-сюда ходят, мы со Стасом проверили этот случай, который произошел на дороге. И тут, Петр Николаевич, занятный пенсионер оказался. Не заместитель министра, не генерал в прошлом, но занятный. И возраст у него тоже за восемьдесят лет. Хотя со здоровьем было немного получше, чем у других. – Ну-ка, ну-ка, расскажите. – Орлов взял бокал и отхлебнул заваренный чай. – Ты помнишь, в 90-е годы модно было увлекаться всякими дворянскими штучками? – вставил Крячко, с наслаждением откинувшись в кресле. – Как только капитализм в стране грянул, так «новые русские» и начали покупать себе патенты на графские, княжеские и баронские титулы и права на имения в разных захолустных и не очень уголках страны. – Да, помню, – проворчал Орлов. – Тогда было модно князем или графом быть, сейчас – кандидатом или доктором наук. Без докторской степени уже и чиновник не чиновник. И что? Этот ваш пенсионер графом оказался? – Нет, он сам не претендовал. Он был крупным в те годы специалистом по геральдике и старинным наградам при Обществе сохранения дворянских традиций. Проще говоря, при Дворянском собрании, учрежденном в Москве каким-то великим князем или княгиней. Или особой, к ним приближенной. Не это главное. – Значит, он знал многих настоящих и поддельных дворян в нашей столице? – Видимо, да, – кивнул Лев. – Если захочешь спросить, то я тебе сразу отвечу, что ни Колотов, ни генерал Бурунов дворянами даже и близко не были. И даже не пытались. – То есть тут совпадения нет? – Нет, – ответил Крячко. – И в другом нет совпадений. За стариком никто не ухаживал. Никаких мальчиков или девочек возле него не крутилось. Никто ему в «молочку» или в аптеку не бегал. И по дому не помогал. – Ясно, – вздохнул Орлов. – Тянули «пустышку». Ну что же, версия была бы красивой, если бы подтвердилась. И что вы… – Э-э, не спеши, – усмехнулся Стас, прихлебывая чай. – Самое интересное впереди. Одно совпадение все же есть. Похоже, нашего фалериста все же убили. Видишь ли, он был в ту ночь на улице не один. Видели его с мужчиной. Причем мужчина его ждал возле аптеки на улице, он старательно, как нам показалось, не попадался на глаза даже случайным прохожим. А потом старик пулей вылетел из-за столба на проезжую часть именно в тот момент, когда там проезжала машина. – А может, и не было его? – предположил Орлов. – Может, это ваши фантазии и домыслы? – Был! – уверенно заявил Крячко и дотянулся до своей папки, лежащей на подоконнике. – Еще как был. Даже словесное описание есть. И характерные особенности, которые могут идентифицировать его, выделить как-то среди других. Все не очень точно, но главное, что он был. Вот… – Стас достал из папки лист бумаги и протянул генералу. Орлов нацепил на нос очки и стал читать, то хмыкая, то одобрительно покачивая головой. Наконец он отложил листок и посмотрел на сыщиков: – Слушайте, а ведь дело-то хреново оборачивается. Там было два случая, когда естественная смерть слабенько имитировалась, здесь имитировали несчастный случай. Что у нас в городе творится, можете сказать? – Ну, сказать нам должен ты, теоретик, – пожал плечами Гуров и взял, наконец, свою чашку. – Ты подсуропил нам это дело, значит, у тебя в голове что-то было, какая формулировка сложилась. Мы тебе таскаем данные. Делай выводы, накладывай эти данные на свои идеи… – Нанизывай, так сказать, мясо наших данных, – засмеялся Крячко, – на шампур своих мыслей. – Все, кончили глумиться над старым другом? – Орлов осуждающе посмотрел на сыщиков. – И не стыдно? Они немного посмеялись, прихлебывая чай, потом замолчали. Каждый чувствовал, что давно уже не сидели вот так, втроем, не проводили вместе выходные с семьями, не выезжали вместе на природу или к кому-то на дачу. Гуров посмотрел на часы и вспомнил, что не позвонил Маше, не предупредил, что задерживается. Звонить или теперь уже поздно? Вроде хочешь как лучше, а сам разбудишь уснувшую женщину. Тихо пискнул мобильный телефон. Лев взглянул на экран и улыбнулся. «Тебя ждать сегодня? Если ты скоро, то я не буду ложиться». – Маша? – спросил Орлов. – Напиши, что выезжаешь. Надо закругляться на сегодня, ребята. Лев набрал текст и отправил жене. Интересно, подумал он, а как бы сложилась его служба, его жизнь, если бы он не встретил на своем пути Марию Строеву? Может, так бы и остался холостяком? Или женился на другой женщине? Она сначала показалась бы красивой и теплой, а потом оказалась бы глупой, сварливой и недоброй бабой. Ну, что уж так о себе. Неужели не разобрался бы в женщине? Оп, тогда стоит признать, что мог встретить и другую хорошую, мог бы жениться на ней и прожить всю жизнь счастливо? Тьфу, тьфу! – Ты чего расплевался? – удивился Орлов. – Не скажу, – улыбнулся Лев. – Бывают в голове такие дурацкие мысли, что в них даже лучшим друзьям не признаешься. Чисто выбритый Осипов вошел в кабинет на Петровке и вежливо кивнул головой полковникам, потом капитану Григорьеву – оперативнику МУРа. Гуров осмотрел бывшего участкового с ног до головы и усмехнулся: – Ну, вот таким ты мне больше нравишься. А то лежал там, помирал и весь белый свет ненавидел. Дел у нас с тобой по горло, поэтому проходи, болезный, присаживайся. – Я не болезный, я раненый, – поправил Осипов, улыбнувшись одними губами и пожимая руку Гурову и Крячко. – Раненый – это слово гордое, – хмыкнул Стас, поднимая вверх указательный палец. – Оно предполагает борьбу и страдания, во имя борьбы понесенные. – Ладно тебе! – остановил его Гуров. – Видишь, парень тоже сам себя побеждает. Победишь, а, Сергей? – Пить больше не буду. От слабости это все, – буркнул Осипов. – Я много думал там, в больнице, особенно ночами, когда бессонница. Жизнь, она шансы редко подбрасывает, ждать замучаешься, а пока ждешь, жизнь может и кончиться. Так что упускать своего не стоит. Так можно все упустить. Я вот чуть не упустил. Мог меня этот Гера и насмерть пырнуть, вот и вся была бы сказочка про белого бычка. – И хорошо, Сережа! – похлопал Гуров бывшего участкового по плечу. – Давай проходи, садись. Дел у нас невпроворот. Знакомься, это капитан Григорьев. Ему поручено дело о пенсионере… как его, Борисовский? – Да, – кивнул невысокий черноволосый капитан с густыми бровями. – Всеволод Игоревич Борисовский. В прошлом сотрудник Исторического музея, фалерист. Фалеристикой занимался, и будучи уже на пенсии. Так сказать, по привычке. – А что это за профессия такая? – удивился Осипов. – Фалерист? – Ну, это не столько профессия, Сергей, – ответил Гуров, – сколько хобби, увлечение. Борисовский изучал награды, нагрудные знаки всех времен, которые имели хождение в России. Что-то коллекционировал, но в научных кругах он считался крупным специалистом по этим вопросам. Всю жизнь изучал эту область. И был историком по образованию. Давай, Максим, что у нас есть на этого Борисовского? Григорьев откинулся на спинку кресла и невозмутимо заявил: – А это, собственно, и все, Лев Иванович. Вы все уже пересказали. – Стоп, как это все? – удивился Лев. – А то, что я просил вас уточнить? – Я все сделал, Лев Иванович, но… – пожал плечами капитан, – результат пока нулевой. Родственников у Борисовского нет. Жена умерла около двадцати лет назад, детей у них не было, по линии жены никого из родственников в Вологодской области тоже не осталось. У них вся родня, какая была, малодетная. Что касается различных структур социальной помощи, то Борисовский ни в одной из них на учете не состоял, и волонтеров, как и социальных работников никто не направлял. Я даже попросил одного знакомого компьютерщика помочь. Он какую-то там программу запустил в сети, но квартира Борисовского нигде не всплывала как выставленная на продажу, как и ее адрес в переписках риелторов или потенциальных покупателей. – Все то же самое, – тихо проговорил Крячко. – Причем именно это и настораживает. Только к Борисовскому никто не ходил, но все же человек был… покашливал, а потом старик неожиданно сиганул под машину. Как в тумане у нас все, Лева. Вроде и очертания видны, а никак не разглядишь, что там на самом деле. – Хорошо, теперь ты, Сергей, – повернулся к Осипову Гуров. – Попробуй еще раз восстановить в памяти свое прибытие на квартиру умершего генерала Бурунова. Все детально. Капитан Григорьев удивленно посмотрел на матерых полковников, но переспрашивать не стал. Было и так понятно, что он в замешательстве и не видит связи между гибелью этих пенсионеров. Бывший участковый стал рассказывать о случае трехмесячной давности. – Утро было. Я тогда только приехал в участковый пункт, никого еще не было. Савченко в отделении на утренней «летучке», ребята – кто где… Короче, звонок от дежурного. По такому-то адресу нашли старичка мертвого в квартире. Сходи, говорит, ваш участок, посмотри, что там. «Скорую», мол, вызвали, смерть констатируют. Я пошел. У квартиры пенсионера на лестничной площадке женщины сопли распустили, платками глаза трут. Ну вот, захожу в квартиру…