Через щель Мейсон увидел тлеющие светлые волосы. Лицо Оливии было перепачкано сажей, видимо, она пыталась потушить пожар. Светлый ангел как будто пал с небес и пострадал телом, но не душой. – Лив, я тебя вытащу! Ты слышишь?! Я вытащу тебя! – Мейсон пытался разглядеть хоть что-то. Он пытался найти меч, который разрубит страшное чудовище и спасет принцессу. Мейсон снова начал кашлять, глаза слезились и болели. – Мейсон… Я люблю тебя… Он увидел ее чистые глаза, наполненные слезами. – Лив, я тоже тебя люблю, только держись! Стой на лестнице и не вздумай падать! Внизу уже вовсю гулял огонь и, как хищник, поджидал свою жертву. Глаза Оливии закрывались. Увидев это, Мейсон запаниковал. – Нет! Лив! Смотри на меня! – Он кулаками начал бить по чертовой двери, надеясь, что это как-то поможет. Оливия полностью закрыла глаза и потеряла сознание. Время остановилось. Мейсон видел все как в замедленной съемке. Его прекрасный ангел падал в преисподнюю. Огонь раскрыл свои объятия и принял худое, легкое и воздушное тело Лив. – Оливия! Нет! – Из глаз Мейсона потекли слезы. Он продолжал колотить в дверь, при этом повторяя имя Оливии. Он задыхался. Дым вокруг становился все гуще и гуще, он был готов забрать и Мейсона. Удары ослабли. – Олив… – Мейсон провалился в пустоту. Открыв глаза, Мейсон сразу понял, что находится в больнице – в светлой палате, где нет ничего лишнего. Слева пищали приборы, к которым он был подключен, справа на тумбочке стояла ваза с букетом ромашек. «Бабушка», – промелькнуло у него в голове. Бабушка любила ромашки и всегда показывала Мейсону, как их собирать и варить из них отвары и чаи. Они могли успокоить нервы и вылечить душевную боль, по крайней мере, в это верили люди, боль которых уже ничего не могло заглушить. – Очнулся? – В проеме показался отец с суровым взглядом. – Папа, я… – Тело не слушалось и было ватным. – Что с Лив? Отец отвел взгляд. Пройдя через всю палату, он остановился у окна. – На кой черт ты полез в этот дом? – Папа… – Я не договорил! – Он резким движением развернулся. – Это ты устроил поджог? – Нет! Конечно нет! – Тогда повторяю вопрос, зачем ты туда пошел? – Чтобы помочь Оливии, я увидел дым и… Что с ней? Скажи мне! – Голос Мейсона дрожал. – Она мертва. Мейсон и сам все прекрасно понимал. Но где-то в глубине души он надеялся, верил, что его прекрасный ангел спасся, что она смогла раскрыть крылья и улететь от адского пламени. Но Лив покинула землю и вернулась домой на небеса. – Хотел спасти? – Голос отца вырвал из размышлений. – Ты и ей не помог, и себе проблем подкинул! Знаешь, сколько я денег отвалил полиции? Они подумали, что это твоих рук дело… – Но я не… – Молчать! Вечно ты создаешь одни проблемы! Это все из-за тебя! «Все из-за тебя…» – Брат! Вот это встреча! – Дэн был рад увидеть Мейсона в новом учебном году. – Ты где пропадал? Я волновался, чувак. – Привет, Дэн, да так, кое-какие проблемы, все нормально. – Мейсон, я твой друг, и меня ты не обманешь. Я знаю, как трудно тебе было после смерти Лив. – Он положил руку на плечо Мейсона. – Знай, я всегда рядом, что бы ни случилось. – Спасибо, я это ценю. Мейсон встал с кровати и пошел к выходу, ему нужно было на воздух. Школа за два года его отсутствия не изменилась. Зато изменился он. К своему семнадцатилетию он начал курить, пить, его глаза стали более серыми, а улыбка стерлась с лица. За эти два года он ни разу не приехал к бабушке. Потому что не мог. Не мог смотреть на этот дом, на гамак, на идеально скошенную траву и на соседний участок, который так и не восстановили после пожара. Этим летом он начал заглушать свою боль девушками. Мейсон нуждался в близости. Только не в той, о которой пишут в романах, ему просто хотелось теплого тела рядом. И в июле он встретился с Клариссой. Одноклассница, которая случайно пересеклась с ним в торговом центре, не давала Мейсону скучать. У рыжеволосой бестии был парень, но ее это не сильно заботило. Мейсон вышел на улицу. Дойдя до дуба у ворот, он опустился на лавочку. Почти на каждой скамейке были выцарапаны его инициалы. В детстве он считал это забавным. Казалось, будто тебе что-то принадлежит. Тебе, а не твоим родителям. Ворота открылись, и на территорию въехало черное авто. Мейсон узнал номера Пипа, чудаковатого здоровяка с добрыми глазами и широкой улыбкой. – Мейсон! – Кларисса на высоченных каблуках направлялась к нему. «Вот черт! Как можно передвигаться на этих ходулях?» Мейсон незаметно воткнул наушники, сделав вид, будто в них играет музыка, и быстрым шагом направился в школу. «Побыл наедине! Как от нее отвертеться?» – Господин Мейсон, добрый день. – Пип почти поклонился. Тот кивнул в ответ и прошел мимо девушки, которая вышла из затонированной машины. В нос ударил аромат кофейных зерен. Приятный запах. Мейсон кинул на незнакомку короткий взгляд и встретился с ее синими глазами. «Океан». Единственные места, где Мейсон любил встречать рассветы, – луга у бабушки и Серпентес. Здесь была идеальная лавочка на идеальном холмике, где он мог насладиться первыми лучами и выкурить сигарету. Но вот уже неделю туда приходит чертова новенькая. Занимает его священное место и как ни в чем не бывало попивает утренний кофе. «Сначала встреча в библиотеке, теперь это! Бесит!» Сегодня он не промолчит, придет на свою лавочку и выскажет ей все в лицо. Приближаясь к месту встречи с солнцем, Мейсон увидел, что скамейка пуста. «Неужели больше не придет? Черт с ней, мне же лучше». Мейсон сел и устремил взгляд на горизонт. Тут же вспомнился образ синих глаз и аромат кофе. «Как от девушки вообще может пахнуть кофе? Она что, работает в кофейне? Могла бы купить себе духи», – повторял себе он, хотя вспоминать этот запах было приятно. Его размышления прервали шаги. Она пришла. – Чего крадешься? – не поворачиваясь, спросил Мейсон. Аромат кофе теперь отчетливо чувствовался, и это было не воспоминание. «Не изменяет своим привычкам». – Увидимся, Эйлин. – Мейсон развернулся и направился в сторону школы. После утреннего разговора с Эйлин он чувствовал себя странно. «Эйлин…» Из головы никак не выходили ее имя и образ. По телу пробежала волна мурашек, а внутри все наполнялось теплом. «Твою мать! Нет! Нет! Это из-за того, что я давно не общался с девчонками. Конечно, когда с ними общаться, обычно мы сразу принимаем горизонтальное положение».