Эйлин приоткрыла глаза. Голова болела меньше, а слабость ощущалась не так сильно. От долгого лежания ныли мышцы. Эйлин казалось, что она проспала год и только сейчас очнулась. Первым, что увидела Эйлин, были белые и темные волосы. Трикс и Стилла стояли к ней спинами и разговаривали с врачом. – С пробуждением! – Мисс Дэви взглянула на Эйлин. Девушки обернулись и с радостью посмотрели на нее. – Сколько я спала? – В горле пересохло, и хотелось пить. – Несколько дней. Мы так за тебя испугались! – В карих глазах Трикс читались страх и небольшое облегчение, что Эйлин наконец-то очнулась. – Ого! Зато выспалась. – Шутки получались такими же вялыми, как и состояние Эйлин. – Эйлин, ты помнишь что-нибудь? – Стилла села на край кровати. – Смутно. Помню Вилда. Темное помещение и… – Она запнулась. Она резко подумала о том, что в глазах подруг будет выглядеть ненормальной, если расскажет о светящихся глазах и стае змей, которые покусали Вилда. Может быть, ей просто показалось после удара об батарею. – Эйлин, Вилд мертв. Все говорят, что причиной смерти стал змеиный яд в огромных дозах. «Значит, не галлюцинации». – Я смутно помню. Он говорил, что я разрушила его наркобизнес. – Больной ублюдок! – выругалась Стилла. – Я бы убила его второй раз, если бы могла. Прости! Это все из-за меня. – Ты здесь ни при чем. – Эйлин взяла подругу за руку. – Давайте мы опустим это ужасное событие и поговорим о чем-то более приятном. Ты помнишь обнимашки с Мейсоном? – Беатрикс приподняла уголок рта. – Что? Обнимашки? – Эйлин с ужасом взглянула на подруг. Ее начинало раздражать, что она многое забыла. Она помнила тепло, приятное чувство и аромат сигарет. – О… Боже! Я обнималась с Мейсоном? – Тс-с… – зашипела одна из медсестер. Трикс и Стилла тихонько захихикали. Эйлин улыбнулась им в ответ. Она не понимала, можно ли вообще улыбаться после всех произошедших с ней событий. – Стилла! – На пороге лазарета показались «Гадюки». – Я сказала вам, что занята! – Та даже не обернулась. – Мы быстро. Хотели тебе сказать, что ты больше не наш капитан. Взгляд Стиллы резко опустел. Она выглядела так, будто по ее оголенной спине ударили хлыстом. – Повторите… – Стилла обернулась к «Гадюкам». Глава 15 Мейсон – Лив, перестань! Это мой пятнадцатый день рождения, и все будет как обычно. – Мейсон лежал в гамаке и смотрел на солнце, которое просачивалось сквозь листву. Лето. Мейсон любил это время года. На каникулы родители отправляли его к бабушке с дедушкой, в их роскошный трехэтажный особняк со своим лесом и прудиком около дома. Соседей было мало, но рядом жило семейство Митчелов. Семья, которая владела несколькими заводами по производству автомобилей. Глава семьи, мистер Брайн Митчел, был очень суровым мужчиной. Его густые брови были приближены к переносице, отчего казалось, что он вечно недоволен. Бабушка рассказывала, что до обретения своего состояния мистер Митчел был приятным молодым человеком. Видимо, должность обязывала его быть строгим всегда. Даже со своей супругой и дочерью. Жена мистера Митчела любила выходить в свет. Ее днями, а иногда и вечерами не было дома. Светские мероприятия, вечеринки, банкеты – все это нравилось и поглощало мадам Митчел. И только их маленькая дочка была всегда дома. Иногда с ней оставляли няню, но бывали дни, когда малышка находилась одна в большом и тихом особняке. Слишком тихом. Она выходила на улицу и изучала окружающий мир. Пение птиц, насекомые, растения – ей было интересно все. Когда весь участок был обследован, она начала засматриваться на соседний. Так Мейсон в восемь лет и познакомился с Оливией Митчел. Она была непохожа на других девочек. Внешность ее была просто ангельской: аккуратные черты лица, светлые волосы, голубые глаза, густые брови и маленький вздернутый носик. Но не внешность привлекла Мейсона, Оливия излучала тепло и свет, какого он еще не чувствовал. Мама всегда говорила, что у сына божий дар, он мог даже в самом гнилом человеке разглядеть что-то светлое. Но Оливия была будто соткана из света, из чего-то нежного и воздушного. Своим смехом она могла развеселить и вытащить любого из самой глубокой депрессии, а взглядом согревала сердца окружающих. И больше всего – сердце Мейсона. С восьми лет Мейсон благодарил судьбу за самого важного человека в своей жизни. Они часами напролет могли рассматривать облака и выдумывать, что напоминали огромные воздушные силуэты. Ребята лазили по деревьям, набивали шишки, бегали по полю, усыпанному цветами, и наслаждались каждым летом, проведенным вместе. Мейсон влюбился. Он никогда не испытывал подобного чувства раньше, но ему казалось, что оно должно быть именно таким. Когда ноги становятся ватными, когда внутри все сжимается, а от улыбки хочется растаять, как пломбир на июльском солнце. До восьмилетия Мейсон ненавидел свои дни рождения. Родители никогда не приезжали, и он сидел в своей комнате с яблочным пирогом, который пекла бабушка каждую неделю. Но с появлением Оливии все изменилось. Она вдохнула в него жизнь и наполнила этот день смыслом. Теперь Мейсон любил девятое августа, которое он проводил с ангелом, и не думал ни о чем, кроме ее смеха и голубых, как небо, глаз. Когда ему исполнилось четырнадцать, Мейсон получил неожиданный подарок. Оливия поцеловала его. По-простому, по-детски, невинно коснулась его губ. В этот момент Мейсон покраснел и заулыбался, словно Чеширский Кот. Он был самым счастливым, потому что смог ощутить поцелуй ангела. – Замолчи, Мейсон! Ты каждый год твердишь одно и то же, а я каждый год тебе отвечаю, что твой день рождения – это мой любимый праздник. – Оливия сморщила маленький носик и прищурила глаза, посылая злобные молнии. – Обожаю, когда ты так делаешь. – Мейсон повернул голову и влюбленным взглядом посмотрел на Лив. – Только ради тебя я праздную этот день. Та улыбнулась и уткнула носик в тетрадку, продолжая при этом шептать план действий на ближайший вторник августа. Мейсон не сводил с нее глаз. Ее волосы летом были еще белее. Они выгорали на солнце, отчего напоминали белые зефирки, которые дедушка любил добавлять в горячий шоколад. Он удивлялся, как такой ангел мог достаться такому демону. Бабушка говорила, что за каждым человеком следует его хранитель, и Мейсон был уверен, что именно им и была Оливия. – Закрой глаза. – Лив, что ты задумала? Ты же знаешь, я не люблю сюрпризы, – соврал Мейсон. – Я говорю, закрой глаза! Перед этой мордашкой он не мог устоять. Мейсон закрыл глаза в предвкушении сюрприза. Он знал, что это будет ручная работа. Лив привлекало все, сделанное руками, ведь ты вкладываешь в это душу и частичку себя. – Можешь открывать! – Лив держала в ладошках маленькую коробочку. Мейсон осторожно взял подарок и распаковал. Внутри лежало украшение – кулон ручной работы. – На днях заходила в одну лавку, они делают все украшения сами, я добавила на него кое-что от себя. Парень развернул кулон и увидел выгравированные буквы – М. О. Улыбка сама появилась у него на лице. – Лив, он прекрасен… – Правда? Я рада! Давай помогу. – Она осторожно взяла украшение и перекинула через его голову. Когда она застегнула цепочку, Мейсон повернулся и поблагодарил ее поцелуем в щеку. Оливия засияла ярче обычного. – Спасибо, Лив. За все. – Ты еще торт не видел! Мы с твоей бабушкой пекли его всю ночь! Я сейчас принесу. – Оливия, почти подпрыгивая на месте, побежала к себе на участок. Мейсон сел на лавочку, рассматривая украшение. Это был самый дорогой подарок. Не потому, что стоил бешеных денег, а потому, что сделан с любовью и частичкой души Лив. Мейсон откинул голову назад и прикрыл глаза. Он чувствовал беззаботность, аромат лета, скошенной травы и… гари. Пахло дымом. Мейсон подскочил на месте. Взглянув в сторону участка Лив, он заметил сизые клубы. А потом до его ушей донесся крик. Это кричала Оливия. Мейсон пулей помчался к ней, крича по дороге бабушке, чтобы та вызывала пожарных. Подбегая к воротам, он заметил, что дыма было слишком много. Мейсон снял с себя футболку, окунул ее в ведро с водой, которое стояло во дворе, и приложил к носу и губам. А дальше все происходило как в тумане. Он зашел в дом, и дым поглотил его, окутал со всех сторон и принял в свои объятия. Было трудно что-либо разглядеть, а еще труднее – дышать. Оливия кричала и стучала по двери, которая вела в подвал. Мейсон в попытке добраться до очага возгорания споткнулся о столешницу и полетел на пол. Внизу дыма было меньше, и Мейсон смог хоть что-то разглядеть. Он продолжил ползти к Лив. Безнадежный рыцарь. Приблизившись к небольшой дверце, которая вела вниз, он почувствовал жар на своем лице. Огонь не на шутку разгорелся и пожирал все на своем пути. – Оливия! – В попытке докричаться до девушки Мейсон убрал ткань от своего лица и вдохнул гарь. Легкие неприятно обожгло. – Мей… сон… – Лив не могла связать и слова. Она постоянно кашляла и с каждым ударом по двери теряла силы.