— Вы кстати явились, — не показывая радости, сказал он, — я, только, вчера распрощался с «Сибирью», и собирался к вам в ближайшие дни заглянуть. Я человек без претензий и вашим предложением однозначно воспользуюсь. — Я знаю всё, — улыбнулась она. — Откуда такая оперативность? — У меня сегодня была Людмила Ивановна Шабанова, — она посмотрела на часы, — Буквально полчаса назад мы с ней расстались. А я села в машину и к вам. Вы для нас очень удобны. Тренер высшей категории, группы имеете свои. Напрягаться не надо с набором. А то меня мэр города на каждой оперативке чихвостит, за настольный теннис. Заниматься будете в шестидесятой школе, там помещение хорошее, стационарное, на пять столов. Завтра можете туда проехать и посмотреть. Думаю, вас этот зал устроит. И завтра же я вас жду у себя со всеми документами. Будем оформляться. Она замолчала и попросила попить. — Минералка подойдёт? — Да, пожалуйста. Он пошёл на кухню и, перепутав бутылки, налил ей в бокал минералки с сиропом. Она с удовольствием выпила её и, растопырив пальцы, стала любоваться своими массивными перстнями. — Ну, вот мы с вами и договорились. У меня на душе сразу отлегло. Теперь меня мэр в покое оставит. Она не договорила. Прикрыла глаза и, откинувшись на спинку дивана, захрапела. Платон сразу догадался, что перепутал бутылки и, испугавшись, начал тормошить её за плечо. Но тщетно, Людмила Васильевна спала как Святослав богатырь с храпом и присвистом. — Ничего себе, — вскрикнул он, — да от такого храпа соседи по трубе сейчас начнут стучать. А ещё гостья после пяти придёт. Посмотрит этот фильм ужасов и пятками сверкнёт от меня. Он заметался по квартире и, вспомнив про аптечку, достал оттуда нашатырный спирт. Намочив ватку, протёр ей виски, после чего она перестала храпеть. А когда поднёс ватку к носу, та чихнула и открыла глаза. — Слава богу, — успокоился он. — Вы Людмила Васильевна напугали меня. Она проморгалась и тяжело встала с дивана. — Не берите в голову. У меня в сильную жару иногда проявляется кессонная болезнь. Поэтому я днём стараюсь, не светится на солнце. Она попросила ещё воды и, попрощавшись, отъехала на своей машине от подъезда. Платон провожал её из окна. Когда машина повернула за угол, он облегчённо вздохнул и стал ждать новую гостью с третьего этажа. Сердечко его затаённо щёлкнуло. «Что же интересно этой даме нужно? Я её вижу в первый раз, а у неё ко мне уже предметный разговор появился. Сказала бы сразу, что хочет со мной заняться любовью. Я бы противиться не стал. Она очень привлекательна и мила! Глядишь, у меня сегодня был бы гигантский праздник. Пенсию принесли, работу любимую, можно сказать на дом доставили. Осталось только полакомиться, с незнакомой соседкой». Но он ошибся. Когда он второй раз увидал женщину с третьего этажа у своих дверей, то все свои грешные мысли отвёл в сторону. Она пришла не одна, а с маленькой девочкой, как он понял с внучкой. — Проходите, — впустил он их. — Не с кем дома оставить, — погладила она девочку по головке, — пришлось с собой взять. Я думаю, она нам не помешает. У меня к вам разговор всего на пару минут. Мы даже дальше прихожей и проходить не будем. Но он и слушать не стал. Почти силком втянул её и девочку в зал и усадил в кресло. Девочка устроилась у бабушки на колени. Он сел напротив. — Слушаю вас, — смутился он от её красоты и опустил голову в пол. — Дело в том, что я работаю в детском доме заместителем директора. Недавно, а точнее в праздник защиты детей наши две группы посетили краеведческий музей. Там висит ваш портрет. И нам так вас хорошо обрисовали как тренера и основателя настольного тенниса в нашем городе. И всё бы ничего, но краевед нам сказала, что вы Сергей Сергеевич сейчас на заслуженном отдыхе находитесь. Вот наш директор и зацепился за вас. Дал мне задание к первому сентября найти вас и уговорить поработать в детском доме хотя бы на полставки. Я сама здесь не живу. У меня дочь месяц назад купила в вашем подъезде квартиру. А когда я первый раз сегодня к вам пришла, просто опешила, увидев вас. Он был поражён. За один день сразу два выгодных предложения. Перебором это не было. Просто ему представился выбор, и это радовало. «Если работать на результат, значит непременно нужно идти в ДЮСШ — мысленно рассуждал он. — В детском доме дети проблемные, — туда идти тренировать только для утешения своей души». И он решил окончательного ответа не давать женщине. А ознакомиться с условиями работы в спортивной школе. Он быстро освоился с присутствием красивой женщины и не сводил с неё своего взора. Ему, почему то показалась, что эта милая женщина определённо является любимицей всего детского дома. И конечно лицезреть её ежедневно, это равносильно кушать шоколад с изюмом, — этот привкус чётко несло её с правильными чертами неповторимое лицо. Его вдруг осенило, что он даже не поинтересовался как зовут её. И сразу поспешил исправить свою оплошность: — Извините, а как вас зовут? — Я Людмила Фёдоровна Гордеева, — в нерабочей обстановке просто Людмила. — А я думал вы Мишель Мерсье, — маркиза ангелов, — осмелел он, не задумавшись, что этим сравнением вгоняет в краску скромную женщину. Увидав её пылающее лицо, он и не подумал останавливаться. — Вы зря зарделись, хотя вам это и к лицу. Мало того, скажу без ошибки, что напротив меня сидит женщина с горящим, но не с каменным сердцем. И вы действительно похожи на самую знаменитую маркизу! Особенно глаза — ну просто луговая поляна! — Сергей Сергеевич, вы нечестно поступаете. Пользуясь правом хозяина, льёте на меня жидкий мёд. Мне хоть и приятны ваши слова, но тело от волнения вскипело, и халат прилип к коже как репейник. И перестаньте заманчиво улыбаться? Я, к вам по делу пришла, а вы пытаетесь съесть меня в присутствии внучки своими вечными мартовскими глазами. — Хорошо Людмила, — улыбнулся он, — не обращайте на меня внимания. Я знаю цену женщинам. И никогда им не вру, потому что не преследую ни каких грязных мыслей. А улыбка, как вы смели заметить заманчивая и мартовская, — только для тех, кто её хочет видеть таковой. А вообще — то она у меня одна и рабочая. Сегодня же особый повод для улыбок. Дело в том, что сам того не ведая в течение двух дней мои деловые отношения сводились только с женщинами по имени Людмила. Вы третья и самая лучшая! …Она поняла, что с этим мужчиной лучше не вступать в подобные разговоры. Они очень опасны для особ воспитанных в пуританских обычаях, хотя себя таковой не считала. Но, то, что любую пуританку или монахиню он безоговорочно может соблазнить, у неё сомнений не было. Отточенный язык и внешность скандинава поломают все преграды! «Как бы он наших женщин в декрет не отправил, со своими внешними данными, — подумала она с опаской. — Мне кадровый перепляс не нужен. Потом ищи воспитателей на временную работу. А это не так просто». Но вспомнив, что он, никаких грязных мыслей не преследует, устыдилась и заволновалась так, что не знала, куда деть свои руки. Выручила внучка. Она слезла с колен и начала тащить бабушку за халат. — Люда пошли, мне тебе надо что — то сказать по секрету, — щебетала девочка. — Сейчас моя хорошая, я с дядей договорю, и ты мне расскажешь свой секрет. Сергей Сергеевич сходил на кухню и принёс оттуда вазу с конфетами. Поставив её на пол перед девочкой, заходил по комнате углублённый в свои мысли. Ему уже не очень хотелось идти работать в ДЮСШ. Он уже прекрасно знал, куда падёт его выбор. Эта женщина обладательница заманчивых грудей и красивого лица победила его, и одновременно заочно поддалась ему. Всё остальное будет зависеть от развивающихся обстоятельств. Он остановился перед ней, одёрнул сорочку и, пригладив волосы, сказал: — Я, конечно, польщён вашим предложением. Но, думаю, до первого сентября у меня есть время подумать? Если я надумаю, то принесу вам девять роз! — Безусловно, есть, — ответила она ему своей обворожительной улыбкой, — а вот розы ни к чему. У нас на территории большой дендропарк имеется. В розах я утопаю. Так что знайте, — как только созреете, так и приходите в любое время. Мы будем очень рады вам! — Хорошо без роз, но с коробкой конфет и большим рабочим потенциалом! — Это приветствуется, — не убирая улыбки с лица, — произнесла она и встала с кресла. — И ещё чуть не забыла — непроизвольно взяла она его за пуговицу сорочки, — на всякий случай возьмите на заметку. Вдруг среди ваших знакомых найдётся спортивный работник, непременно присылайте его к нам. Он задержал своё внимание на руке, которая крутила его пуговицу. Ему было приятно ощущать её прикосновение. Она это заметила и, отдёрнув руку, произнесла. — Простите! — Мне, то — же приятно, — услышала она в ответ, и её лицо вновь запылало алой краской. Он дал в руки девочки горсть конфет, а остатки рассовал в карманы халата Людмилы Фёдоровны, не заглядывая при этом в её пылающее лицо. ЗНАКОМСТВО С АСЕЙ Первое, что сделал Платон утром следующего дня. Сел в свою машину и поехал в ДЮСШ «Метеор». Это было здание ведомственной школы железнодорожников, где проходили обучение борцы и гимнасты. После знакомства с Людмилой Фёдоровной у него уже не было такого рьяного желания работать там. Он понимал, что бесконечные проверки и куча обязательной разной писанины будут отвлекать его от основной работы. От этого он отвык, и последние годы работал в тех местах, где важнее ценился результат, а не наличие вороха бумаг. Не гнушался он и частными занятиями, когда его ангажировали богатые дома, для обучения своих чад. В клубе «Сибирь» тоже было просто, — кроме журнала посещений, там ничего не велось. В «Метеор» он ехал, ублажить своё любопытство и подтвердить свою порядочность. Всё — таки женщина нашла время приехать к нему домой. А это надо ценить. Она положила перед ним лист бумаги. — Пишите заявление на моё имя. — Погодите, — заколебался он, — я с собой документы не захватил — это одно. А второе препятствие, у меня высшее образование, но оно техническое, а не педагогическое, какое требует система. — Что за глупости Сергей Сергеевич? — возмутилась она. — Вы же мастер спорта! А это приравнивается к спортивному образованию! Не мне вас учить. Заправляли практически всем спортом в городе, а сейчас вдруг размякли. Документы мне ваши не нужны. Принесёте завтра паспортные данные и трудовую книжку. А сегодня считайте, у вас начался рабочий день. Приказ на вас сейчас подготовим. Так что пишите заявление и следом в арендованную нами шестидесятую школу, — там вас ждут. Осмотритесь, — вопросы, какие возникнут, сразу ко мне. …Он откровенно засмеялся, давая понять, что нарочито на нелепую отговорку получил ответ, который был, им прогнозируем. Наступило молчание. Платон хотел ещё что — то сказать, но никак не мог придумать достаточно веской фразы, которая могла бы противостоять его трудоустройству. А откровенно отказаться от должности тренера он не мог. Это было не в его правилах. Потому что, по словам директрисы условия для работы ему предоставляли превосходные, о каких только можно было только мечтать. Лишние разговоры о его зажравшемся профессионализме, ему были не нужны. — Если вы откажетесь, то в следующий понедельник на оперативке, меня мэр отправит на эшафот, — чуть не плача произнесла она. — Я же хотела и Людмилу Ивановну Шабанову оформить на ставку, но она мне честно призналась, что в настольном теннисе ничего не смыслит, и в Сибири работала только на наборе. …Он, не устояв под напором этой грузной женщины, написал заявление без всякой охоты, осознавая, что с таким настроением работа будет без желания. У него перед глазами стояла очаровательная Людмила Фёдоровна, с большими грудями и шёлковыми волосами. …Вишневская взяла у него заявление и почтительно улыбнулась. — Думаю, мы с вами сработаемся, — оживлённо сказала она, — не забывайте, что на настольный теннис из городского бюджета шальные деньги выделены. Их надо осваивать. Составьте в ближайшие дни список на инвентарь, который вам необходим и календарный план со сметой на поездки. Такой подход к делу с первого дня настраивал его на оптимистическую волну. — Завтра я вам принесу документы и смету, — утвердительно качал он головой, — а сейчас я поеду в школу на аттестацию зала. Он вышел из кабинета, бесшумно закрыв за собой дверь, и на выходе ему бросился большой щит с фотографиями тренерского состава ДЮСШ. И какое же было его удивление, когда на него улыбаясь, смотрела Фима и её кузен Борис Смородин. Настроение сразу испортилось. — Ну, нет, — взбесился он, — с этими людьми в одной компании я уже работал. Хватит! Он вернулся в кабинет Вишневской. Она сидела за столом, и пила чай с тульским пряником. — Что — то забыли? — спросила она. — Да, хочу аннулировать своё заявление. Работать с Фимой и Борисом я не буду. Почему вы не сказали, что они у вас в штате? Она положила пряник на стол и отставила чашку. Нахмурив лицо, раздраженно сказала.