– Ты самая сильная женщина, которую я знаю. Я бы ни дня не вытерпела с этими мужчинами. Они тщеславны и самодовольны. Она улыбнулась: – Порой ты говоришь такие вещи, что я задаюсь вопросом, откуда ты и кто тебя ко мне послал. – Богини, полагаю. Арианрод переплела наши судьбы. – Это странно, учитывая, как мы с богиней расстались в последний раз. Надо было просто отдать ей Аарванда. Гвиневра отложила щетку в сторону. – Я больше не верю в древних богинь. Они чересчур много раз бросали меня в беде. – Она вытащила из-под ночной рубашки цепочку. На ней висел крест. – Ты в Броселианде слышала про бога христиан? – Я медленно кивнула, а она пожевала нижнюю губу. – Надеюсь, он милосерднее, чем эти жестокие старые женщины. Я больше ни о чем не могу их просить. Они так часто позволяли, чтобы со мной происходили страшные вещи. Итак, круг замкнулся. В своем стремлении задать человеческим судьбам определенное направление богини перегнули палку и ожидали слишком большой жертвы. Вместо того чтобы просто это принять, Гвиневра обратилась к другой вере. К вере, которая в недалеком будущем приведет к тому, что богини окажутся забыты. Это было бы почти забавно, если бы не было так грустно и если бы в грядущих столетиях христианство не потребовало стольких жертв. – Если тебя это утешает, то молись тому богу, который тебя защищает, – ответила я. – И попроси его низвергнуть на Моргану гром и молнии. – Я села на ее кровать. – Не понимаю мужчин. Как они могут не видеть, что она всеми ими манипулирует? – С большинством из них она выросла. Они одна семья, – попыталась объяснить мне Гвиневра. С Аарвандом она не росла. С ним ее связывало кое-что другое. – Это не оправдание. Изольда вернулась с подносом, доверху нагруженным разными вкусностями, и опустила его на кровать. Гвиневра поблагодарила ее. – Можешь идти спать, – произнесла она потом. – Дальше я сама справлюсь. Девушка немного критично покосилась на меня, а затем вновь на свою королеву, однако все-таки ушла, коротко поклонившись. – Она милая, – сказала я. Гвиневра налила нам вина. – Я привезла ее с собой из дома. Иногда мне кажется, что она единственный человек, которому я могу верить при этом дворе. – А что насчет Ланселота? Она протянула мне кубок, и я стащила одно пирожное с подноса. – Я знаю, что он меня любит, но если ему придется выбирать между мной и Артуром, то он выберет Артура. – По ее щеке пробежала слезинка, которую она резким движением смахнула. – Впрочем, об этом я всегда знала. Артур хороший король, вот только у меня не получилось в него влюбиться, хотя, видит бог, я пыталась. И дело не в том, что он наполовину демон. Поверь мне. – У тебя не получилось в него влюбиться, потому что твое сердце давно принадлежит Ланселоту. Гвиневра вздохнула: – Да, с тех пор как мы в первый раз встретились, и я проклинала богинь за то, что они это допустили. Наша жизнь была бы намного проще без этой страсти и желания. – Боль в ее словах стала для меня буквально невыносимой. – Я возненавидела Вивиану. Если бы тогда она не вызвала Ланселота на Авалон, когда я заблудилась в тумане, я бы впервые повстречала его тут, при дворе. – Но кто бы тогда спас тебя после похищения Мелеагантом? – Для того, что она, невзирая на свою юность, уже пережила, Гвиневра все еще оставалась невероятно сильной. Ее взгляд помрачнел, и она прижала ладонь к груди. – Ты думаешь, это судьба, что Вивиана свела меня с Ланселотом? Она знала, что однажды он будет нужен мне? – Она обладает даром предвидения. Ей видно гораздо больше, чем нам. – Тогда она наверняка видела и то, что ее сын влюбится в меня. Почему она обрекла его на такое несчастье? – Возможно… – Я сделала паузу. – Потому что ты предназначена ему. – Хотела бы я, чтобы это было так. – Гвиневра улыбнулась, но, хотя я ожидала, что эта улыбка будет печальной, королева вновь меня удивила. – В этой жизни мы не принадлежим друг другу, однако во многих других принадлежали, и будут следующие, в которых мы сможем быть вместе. Я уверена. Только благодаря этому мне удается нести и терпеть такую судьбу. Наши души принадлежат друг другу, даже если тела на этот раз не могут. Прекрасная мысль, и мне бы тоже очень хотелось в нее верить. Эзра сказал, что я никогда не предназначалась ему. Значит, кому-то другому? Была ли я предназначена кому-то во множестве жизней подряд? Правда ли это вообще? Гвиневра положила свою изящную ладонь на мою руку: – Каждая душа принадлежит какой-то другой, и мужчину, который принадлежит тебе, ты уже давно нашла, тебе лишь нужно решиться и довериться ему. Она не озвучила имени Аарванда, но я поняла, что она имела в виду его. Я взглянула на нее широко раскрытыми глазами: – Он предал меня, – тихо сказала я. – И использовал, и мне кажется, продолжает это делать. – В некоторых жизнях мы вынуждены совершать поступки, которыми не гордимся, – произнесла она. – Но как нашим душам расти, если им нельзя ошибаться? Не будь так строга к нему и к себе самой. Не выбрасывай на ветер то, что вы можете иметь в этой жизни. Эме говорила мне что-то похожее про себя и Калеба. – Ты такая храбрая, – серьезно ответила я. – Я бы тоже хотела такой стать. Гвиневра хитро мне подмигнула: – Но так и есть. Аарванд умеет быть очень устрашающим. Ему не нравится, как вокруг тебя увивается Кей. Демоны не любят делиться. Кей представляет для Аарванда большую угрозу. – Ты знаешь, что Аарванд демон? – спросила я ошарашенно и настороженно одновременно. – На Авалоне меня обучали феи Вивианы, глупенькая. Конечно же, я узнаю демона – и тем более такого, который так плохо контролирует свои чувства, как он. – Она негромко рассмеялась и вдруг показалась мне намного мудрее, чем я сама. – Вот бы ты была там со мной. Мы бы довели жриц до белого каления. – В словах слышалась тоска. – Я бы с удовольствием осталась там и лучше бы прошла посвящение. Но Мерлин… – Из ее уст имя прозвучало с ненавистью. – … и Вивиана имели на меня собственные планы. – Прикрыв глаза, Гвиневра глубоко вдохнула воздух, просачивающийся в спальню через узкие окна. – Чувствуешь запах весны? Это мое любимое время года. Для многих, кто отправится на битву, эта весна будет последней. Мне не верится, что демоны просто уйдут в изгнание. Я надеюсь и молюсь, чтобы Ланселот вернулся невредимым. – Расскажи мне о вашей второй встрече, – попросила ее я. Гвиневра улыбнулась своему воспоминанию. – Мы не виделись два года. Когда встретились впервые, он не знал моего имени. Мы только поцеловались. Для меня этот поцелуй стал первым, а Ланселот, разумеется, был гораздо опытнее. Я считала, что он забыл меня. Пусть я любила Авалон, но всегда ощущала себя там немного одиноко, а потом он вернулся. На два года старше и еще красивее, чем остался в моей памяти. Я думала, он искал меня и нашел. Думала, он попросит моей руки. – Но он этого не сделал. – Я позволила ей продолжать, хотя знала эту историю. Она отчасти напоминала нас с Эзрой. Когда возвращалась в Броселианд, я тоже надеялась на наше совместное будущее. Она покачала головой: – Нет, не сделал. Он и сэр Кей пришли по поручению короля, чтобы от его имени просить моей руки. Когда они мне это сообщили, я в слезах выбежала из хижины. – Королева кривовато усмехнулась. – Определенно не мой звездный час. Я погладила ее по руке. – Мужчина, которого я любила с пятнадцати лет, женился на другой женщине. Я вызвала шторм и затопила лес. Тоже не лучший вариант. Она рассмеялась: – Вот бы мне тоже такие силы. – Что случилось потом? – У меня не было выбора. Ланселот и Кей увезли меня с собой. По дороге нас остановил король Мелеагант. Любой ребенок в королевстве знает историю об испорченной королеве. – Ее пальцы стиснули покрывало. – Мелеагант правил Сомерсетом и вызвал Кея на поединок. Я всегда подозревала, что Кей проиграл намеренно. Он был против заключения этого брака. После боя люди Мелеаганта набросились на Ланселота и так долго его избивали, пока я не подумала, что он мертв. А затем увезли меня в крепость короля в Гластонбери. – Ты не обязана рассказывать дальше, – прервала ее я. – Рассказать об этом не так страшно, как пережить. – Ее взгляд устремился в необозримую даль. – Мелеагант взял меня силой. По сути, после этого я стала непригодна как королева. Когда Ланселот освободил меня, я хотела лишь умереть. Но он не позволил. Он выходил меня, а затем привез в Камелот. Артур все равно взял меня в жены, но я не могу родить ребенка. Поэтому не играет роли, делит он со мной ложе или нет. Это мое наказание за то, что не люблю короля так, как должна. Он женился на мне, несмотря на то что я была обесчещена. Вероятно, даже именно по этой причине. Артур не желает передавать свое демоническое наследие. Ненавидит его. Он любит Моргану, но даже от нее он не хотел ребенка. Поэтому Мордреду запрещено жить здесь, при дворе. Хотя бы от этого я избавлена. Сейчас слезы уже ручьями текли по ее щекам. Я поставила свое вино и поднос на пол, обняла ее и обругала себя за то, что завела тему, которая подвела к этой истории. – Ты не испорчена и не была такой, – шептала я, гладя ее по волосам. – Ты не виновата в том, что с тобой произошло. Виноват только совершивший это мужчина. Не давай этому сломить себя. – Иногда я так устаю. Я еще так молода, но больше всего мне хочется лечь в эту постель и больше с нее не вставать. Несколько украденных минут в день с Ланселотом – вот и все, что у меня есть. Но когда они уйдут на войну, я не увижу его много месяцев. – Ее рыдания превратились во всхлипывания. У меня разрывалось сердце. Эта молодая женщина заслужила куда больше, чем ей позволяли иметь мужчины ее времени. Я не хотела утешать ее пустыми фразами. Не могла заверить ее, что все будет хорошо. Могла лишь поддерживать ее в эти два-три дня, что пробуду здесь. В какой-то момент поток слез прекратился, и мы легли на кровать. – Расскажи мне про мужчину, которого ты любила. – Гвиневра с любопытством взглянула на меня. – Он мертв, – ответила я. – Пал в битве не так давно. Он пытался защитить меня и был так сильно ранен, что умер у меня на руках, – исказила правду я. – Значит, он тоже тебя любил? – Она повернулась на бок. – Да, любил. Но как у Ланселота, так и у него имелись вещи важнее меня. Королева вздохнула: – Как ты считаешь, однажды настанет время, когда все изменится? Время, в котором только чувства будут решать, быть ли двоим вместе или нет? Независимо от того, какой у них статус или обязательства? – Да, – ответила я, надеясь так ее утешить. – Я в это верю. Когда-нибудь люди, которые принадлежат друг другу, смогут быть вместе. Королева обняла подушку и закрыла глаза. Темные круги под ними говорили лучше всяких слов. Она совершенно измотана. Каждый день вышагивать по этому замку с поднятой головой тяжелее, чем ввязаться в битву с сотней демонов.