Часть 7 из 10 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Но, мам… я помню…
– Ты ничего не помнишь, маленькая лгунья. Никогда не было никакого пожара. – Лекси оттолкнула стул. Он с глухим стуком ударился о стену. – Я ухожу.
– Мам, я же готовлю…
– Я не голодна. – По коридору эхом разнесся стук ее шпилек. Хлопнула входная дверь, и дом содрогнулся.
– Зачем ты это сделала? – Чарли стояла, уперев руки в бока.
– Что?
– Я же говорила тебе, что с ней бывает, когда я упоминаю об отце.
– У тебя есть право знать, в любом случае нам надо…
– Нам ничего не надо. Шиван права, иногда ты бываешь настоящим геморроем, Грейс. Только потому, что у тебя в семье неразбериха, ты вмешиваешься в мою.
Мой стул с грохотом опрокинулся – сжав кулаки, я вскочила на ноги.
– Не могу поверить, что ты это сказала. Ты ведь моя лучшая подруга.
– Что ж, может быть, нам не надо больше дружить. Мне не нужен отец и не нужна ты, Грейс Мэтьюз. Отвали.
Чарли встала и пулей вылетела за дверь. Ее шаги загрохотали по лестнице, и лампа у меня над головой затряслась, когда Чарли вбежала в свою комнату. В этом доме не было ковров, чтобы смягчать звуки. Я помню, Чарли однажды сказала, что все они были содраны, поврежденные дымом, и меня удивляло, почему Лекси отрицала пожар. Что она пыталась скрыть? Но, собирая свои фотографии обратно в пакет, я знала, в одном Чарли была права. В моей семье действительно неразбериха, и виновата во всем я.
Глава 8
Настоящее
Я держу в руках письмо из розового конверта. У бумаги неровный край. Она явно была вырвана из тетради, и мне слышится голос нашей учительницы из начальной школы, мисс Стайлз, которая кричит: «Шарлотта Фишер! Что это ты делаешь?» Чарли так часто попадалась на своих проделках.
Я беру бокал с вином, откидываюсь на спинку дивана и начинаю читать.
ТОЛЬКО ГРЕЙС И ЧАРЛИ РАЗРЕШАЕТСЯ ЭТО ЧИТАТЬ, ПОЭТОМУ, ЕСЛИ ТЫ НЕ ОДНА ИЗ НАС, ПЕРЕЗАХОРОНИ НАШУ КОРОБКУ И ВАЛИ ОТСЮДА!!!
Итак, нам уже больше не пятнадцать лет, мы совсем взрослые и потрясающие, и вот список дел, которые мне надо сделать, если они еще не сделаны:
1. Я хочу найти своего отца. Ну вот, я это признала. Мне чертовски жаль, что я была истеричной сукой, Грейс, когда ты пыталась мне помочь, но мама так против этого, что я совсем в растрепанных чувствах. Я подумала, написать об этом будет легче, чем сказать, однако чувствую себя такой виноватой даже оттого, что думаю об этом. Мама порой бывает просто бешеной коровой, но она – все, что у меня есть, и я не хочу ее огорчать. Ты ведь знаешь, Грейс, каково это, когда рядом нет отца? Вечная дыра, не так ли? Изнутри тебя наполняет печаль, которая никак не уходит, и ее все труднее и труднее не замечать.
В последнее время я, похоже, все больше и больше о нем думаю. Мне интересно, похожа ли я на него (в кого я такая красивая), одинаковое ли у нас чувство юмора (что-то же должно объяснять мою одержимость комик-группой «Монти Пайтон») и так же ли он ненавидит свеклу, как я. Я наполовину состою из того, кого не знаю, а я хочу знать. Хочу знать, кто я и откуда родом, и хочу, чтобы он тоже меня знал (но только с хорошей стороны!).
Надеюсь, что к этому времени мама уже раскололась и сказала мне, кто он (кстати, я НИКОГДА не буду лгать так, как она), и мы уже нашли его и провели каникулы у бассейна в его голливудском особняке. (Не перебор ли это – надеяться, что он кинозвезда-миллионер?)
2. Не толстеть!!! Мы будем проводить уйму времени в бикини (смотри выше)!
3. Всегда оставаться друзьями. Грейс, Шиван, Эсме и Чарли. Наша великолепная четверка. Я люблю вас всех (но особенно тебя, Грейс, моя лучшая подруга навеки).
Чарли.
Я перечитываю список дважды, пока допиваю вино. Я ни на шаг не приблизилась к раскрытию смысла ее последних слов. В письме нет ничего, что помогло бы мне их понять, и разочарование, словно кислота, разъедает желудок. Я сама не знаю, чего ожидала. Большой черной стрелки с надписью «начинать отсюда»? Пока я перечитываю письмо, до меня доходит, что мы так и не разыскали ее отца, и я встаю и начинаю ходить по комнате. Куда она ездила, когда исчезла? Не могла ли она найти своего отца? Не мог ли он знать, что она совершила нечто ужасное?
Я закрываю глаза. Думай, Грейс. Если бы я смогла его найти, то могла бы спросить. Единственная проблема состоит в том, что только один человек знает, кто он такой. И этот человек Лекси.
Глава 9
Настоящее
Я веду машину к дому Лекси. Насыщенные влагой облака тяжело нависают в свинцовом небе, и не успеваю я проехать половину пути, как они прорываются. Увесистые капли сыплются на землю пулеметной очередью, отскакивая от ветрового стекла. Я включаю фары, хотя время только приближается к четырем.
Несмотря на уговоры, Дэн отказался со мной поехать. Я пыталась объяснить ему, что мне нужно помириться с Лекси, она мой единственный реальный шанс разыскать отца Чарли, но он не понимает, почему я чувствую себя обязанной его найти. В лучшем случае отец Чарли встречался с ней, когда она исчезла, и может дать ответы на какие-то вопросы. В худшем он с ней не встречался, но тогда я смогу по крайней мере ему о ней рассказать. Почтить ее память.
Кроме того, мне надо разгадать смысл последних слов Чарли: «Я совершила нечто ужасное, Грейс. Надеюсь, ты сможешь меня простить». С чего-то же надо начать.
Мой мобильник вибрирует, и я подъезжаю к обочине у автобусной остановки, чтобы посмотреть, кто звонит; если это бабушка, я отвечу. За мной останавливается красный «Опель Корса». Звонок пришел с номера 0843, и я, предположив, что это, вероятно, телефонный спам, сбрасываю звонок. Возвращаюсь обратно на дорогу, наклоняясь вперед и щурясь, чтобы лучше видеть сквозь проливной дождь. Когда я наконец добираюсь до улицы Чарли, то облегченно вздыхаю.
Палисадник перед домом Лекси залит водой, и к тому времени, как я, продираясь сквозь буйные заросли, достигаю входной двери, штанины моих джинсов мокры насквозь. Не верится, что семь лет прошло с тех пор, как я молотила ладонями в эту дверь и слезы текли у меня по лицу, когда я вопила, требуя правду о Чарли. Я тогда не имела представления о том, что не увижу подругу несколько лет и в следующий раз буду стучать в эту дверь, с тем чтобы забрать Лекси на похороны ее дочери.
Дверной молоток заржавел, и, когда я дергаю его вверх, он протестующе скрипит. В ожидании я топаю, отряхивая влагу с обуви. Раскат грома заставляет меня вздрогнуть, в первую секунду я думаю, что это обратная вспышка в карбюраторе машины, и оборачиваюсь. Какая-то красная «Корса» припаркована позади моей машины, но слишком темно, я не могу как следует разглядеть водителя и жалею, что не запомнила номер той машины на автобусной остановке. Сколько может быть красных «Корс»? Вероятно, сотни, но волосы на затылке встают дыбом, когда я спрашиваю себя, не та ли это самая машина, что стояла возле коттеджа в воскресенье.
Стучу снова. Громко и настойчиво.
– Кто там?
– Это я. Грейс.
Дверь распахивается, и, когда изрезанное морщинами лицо Лекси показывается из-за двери, я пытаюсь удержать на лице улыбку. Белки ее глаз испещрены крохотными красными сосудами.
– Я теперь больше не открываю, пока не узнаю, кто пришел. Меня тошнит от благодетелей. Я не очень-то верила, что ты придешь.
– Я тоже.
Я вхожу в прихожую, приготовившись защищаться, если она начнет кричать, но, к моему удивлению, она раскрывает мне объятия, и ее поведение на похоронах уже не кажется таким обидным. Она мать Чарли, и ей больно. Нам обеим больно. Ее тазовые кости впиваются в меня, пока мы неловко обнимаемся (она всегда была костлявой), и я отворачиваю голову от ее волос. Их седые корни контрастируют с ярко-рыжими секущимися концами, а запах от волос такой, будто их не мыли несколько недель.
Я иду за Лекси по узкому коридору, оставляя на голом полу мокрые следы.
– Садись.
В кухне стоит неприятный запах. У двери черного хода громоздятся мешки, из которых вываливается мусор. Меня наполняет острое чувство стыда. Это мать Чарли, и независимо от того, что случилось на похоронах, надо было навестить ее раньше. У нее больше никого нет. Я выдвигаю стул. Ножки шатаются, и я смахиваю крошки с сиденья, прежде чем сесть.
– Чаю?
– Спасибо.
В мойке башней высится грязная посуда, напоминая гигантскую игру «Дженга», и когда Лекси вытаскивает оттуда чашку, столовые приборы падают. Их звон разгоняет неуютную тишину.
– Сахар?
– Нет, спасибо.
Лекси ополаскивает под холодной водой заляпанную чашку и заливает недокипевшей водой чайный пакетик. Я отодвигаю в сторону груду почты и переполненную пепельницу, чтобы освободить место для поставленного передо мной напитка, часть которого выплеснулась на стол. О молоке я и не спрашиваю.
Подношу чашку к губам и делаю вид, что пью.
– Как у тебя дела?
Лекси пожимает плечами и обводит взглядом немытую кухню, словно это должно служить мне ответом – и мне действительно все понятно. Неуютная тишина возвращается.
– Как-то справляюсь. Твоя бабушка присылает мне столько запеканок и кексов, что можно накормить всю улицу.
Я скрываю удивление. Бабушка никогда не была большой почитательницей Лекси. Я тронута ее поступком.
– Итак. – Я делаю глубокий вдох. – Ты хотела меня видеть?
Лекси трясущимися руками зажигает сигарету. Она относит пепельницу к задней двери и пытается высыпать ее содержимое в переполненный мусорный пакет. Пепел просыпается на пол.
– Хочу сдать комнату. Нужны деньги. Не работаю с тех пор, как… Ты знаешь. – Я киваю. – Мне надо расчистить комнату Чарли. В одиночку не смогу.
Лекси берет в руку золотую зажигалку «Зиппо», щелкает ею, потом захлопывает, и так без конца. Я стискиваю зубы. Мне хочется накрыть ее руку своей, успокоить Лекси, но я этого не делаю.