* * * Прелюдия Перед ними простирался огромный, необъятный лес. Половина одиннадцатого… Стоял теплый июньский вечер, который никак не желал превращаться в ночь. А ночной сумрак уже наступал, но все не мог наступить. Все больше и больше темнело, но света было еще достаточно, чтобы сквозь полумрак различить, словно на выцветших обоях, тонкую мозаику листьев, призрачные, похожие на рассыпанный попкорн, белые пятнышки цветов в траве. Бледные руки и светлые платья девушек тоже таяли в темноте, колеблясь, как у призраков. Зато под деревьями была такая темнота, что уже ничего не разглядишь. Они переглянулись и улыбнулись друг другу, но их жадные до всего, пылкие юные сердца бились очень сильно, слишком сильно. Они шли между стволами дубов и каштанов, по покатому склону спускаясь сквозь папоротники к дороге. Держась за руки. Здесь, между деревьями, воздух был недвижен: ни ветерка, ни дуновения. Лес казался мертвым. Где-то далеко, возле самой опушки, у фермера во дворе залаяла собака, потом по дороге промчался мотоциклист, притормозив перед поворотом, а потом снова нажал на газ. Одной из девушек было пятнадцать лет, другой шестнадцать, но все принимали их за близнецов. Одинаковые длинные волосы цвета мокрой соломы, одинаковые продолговатые личики с огромными глазами на все лицо и одинаковые фигуры, вытянутые, как идущая в семя трава… Несомненно, обе были хорошенькие, даже красивые — на свой странный манер. Да-да, странный. Что-то было такое в их взглядах, в их голосах, что вызывало неловкость. Летучая мышь слегка задела волосы той, которую звали Алиса, и девушка сдавленно вскрикнула. — Тише! — цыкнула на нее Амбра, старшая из сестер. — Я ничего не сказала. — Ты вскрикнула. — Ничего я не вскрикивала! — Нет, вскрикнула! Ты что, испугалась? — Нет! — Врешь… Ясное дело, испугалась, сестренка. — Я же говорю: нет! — запротестовала младшая, изо всех сил стараясь придать твердость своему совсем еще детскому голосу. — Я просто удивилась. — Ладно, могла и испугаться. Лес — вообще штука опасная, все леса такие. — Ну, и что мы тут будем делать? — недовольным голосом спросила Алиса, оглядевшись вокруг. — Ты разве не хочешь его увидеть? — Конечно, хочу. А ты уверена, что он придет? — Он обещал, — с очень серьезным видом сказала Амбра. — Мужчины часто обещают, а потом забывают выполнить. Амбра коротко хохотнула. — Что ты знаешь о мужчинах, в твоем-то возрасте? — Достаточно. — Вот как? — Я знаю, что отец спит со своей ассистенткой. — Это я тебе сказала! — Знаю, что Тома? мастурбирует. — Тома — не мужчина, а мальчишка. — Ему уже восемнадцать! — И что с того? Так шли они в лесной тишине, предаваясь той словесной игре, той пикировке, которую любили затевать с детства, сколько себя помнили. Днем было бы легче уловить различия в их облике. Крутой лоб и упрямое выражение лица Алисы выдавали, что она пока еще сущий ребенок. А вот Амбра, с ее уже оформившимся и расцветшим женским телом, с ее тонкими и более четкими, чем у сестры, чертами лица, уже заставляла оборачиваться прохожих на улице. — И почему это он должен прийти? — спросила младшая. — Ведь мы для него — всего лишь две дурынды. — Ошибаешься, — отвечала старшая, явно задетая за живое. Они как раз огибали старый дуб, лежащий в кустах жимолости. Его корни, выпачканные в земле, как пальцы, поднимались к звездам. Мощное дерево не устояло под натиском кого-то более слабого — неважно, ветра или паразита. Вот и всегда так: слабые одерживают верх над сильными. — Мы для него — нечто совсем другое, — заявила Амбра. Ей очень хотелось добавить: «Во всяком случае, я, ведь ты еще маленькая», — но она сдержалась. — Вот как? А кто же, интересно, мы для него? — спросила Алиса зазвеневшим от любопытства голосом. — Две молодые девушки, очень умные, умнее всех, что ему до сих пор встречались. — И это всё? — Да нет же! — И кто же мы еще для него? Амбра остановилась, повернулась к сестре, и ее глаза с расширившимися зрачками потемнели и блеснули. — Посмотри на меня, младшенькая. Алиса в упор уставилась на нее. — Ну, смотрю, — сказала она. — И прекрати называть меня младшенькой, у нас всего год разница. — Ну, и что ты видишь? — Девчонку шестнадцати лет в старомодном белом платье, — хихикнула Алиса. — Погляди на меня, тебе сказали. — Я смотрю. — И ничего не видишь! Амбра расстегнула пуговицу на платье. — Сиськи вижу, — ответила Алиса уже медленнее. — Так. — Женское тело… — Так. — Девчонка — просто отпад… — Так. А еще что? — Не знаю… — А ты подумай! — Не знаю! — Кто мы для него такие? — подсказала Амбра, помахав книгой, которую держала в левой руке. — Его фанатки, — сразу ответила Алиса задрожавшим от волнения голосом. — Вот именно, фанатки. А он обожает фанаток. Особенно тех, у кого грудки и киски. Они пошли дальше, и под ногами у них трещали сухие ветки. — А может, мы для него слишком маленькие? — забеспокоилась Алиса. — Ему ведь не меньше тридцатника. — В этом-то и фишка. Они пробрались сквозь кустарник, и среди листьев перед ними замаячила вышка, стоящая посреди поляны. Луна освещала круглую черепицу и светлый камень, что делало ее похожей на сторожевую башню. — Две очень хорошенькие девушки. Одни, ночью, с ним… Они его обожают, боготворят… Вот чего он хочет. И для этого он придет. — И он считает себя сильным красавцем, умным и холодным, — в тон сестре продолжила Алиса.