Ковер вздыбился еще выше, и Пашино огромное тело постепенно появилось на поверхности. Он прижал посильней крышку люка, повернул круглую ручку и проверил, прочно ли. «Ведьму, наверное, запер... – подумала Дина. – Надо будет...» Но что надо будет, она не успела подумать, потому что Паша взял ее за руку и вывел на улицу, пригрозив, что разговор насчет ее поведения впереди, и чтобы не смела трепаться о том, что видела. Но Дина Пашу совершенно не боялась, гораздо больше она опасалась Бондарчука, который мог крутануть ухо без объяснений. «Потому что злой, как собака, вот и все», – решила Дина, припомнив их последнюю стычку из-за пустяка. Ну, выпустила она ужа на прогулку, а чего? Два ужа везде гуляют, а третий, без пятнышек, вечно сидит, как в тюрьме... На дворе их встретил Бондарчук. Разговор состоялся непонятный. – Костя приехал, – сообщил охранник. – Тот, что Васю Дальневосточного в нашем самолете резал... – И что надо? – нахмурился Паша. – Не сказали. Территорию объехали, подмогу вызвали. Стоят, маринуют, – Бондарчук зловеще усмехнулся. – Так зови сюда, только без оружия и охраны. Поговорим. Пока Паша поднимался в гостиную, Дина успела его опередить. Немного подумав, она решила спрятаться за дальний диванчик в углу, отвергнув камин из-за нового платья с белым воротником. В камине наверняка была сажа, а это лишнее. Но когда явились Паша с гостем, хозяин сразу углядел ее ноги. Но почему-то ничего не сказал, а усадил гостя. Правда, ни коньяку, ни водки, ни рыбы он не предложил, а сразу спросил, какие проблемы. – Дочь Мирзы у тебя, – сказал Костя. – Мирза кассу увел, хочет линять, билеты купил. Что хочешь за девочку? – Спросил бы вначале, что я хочу за Васю... – Вася не мой. Васю Мирза кончил. – Чем докажешь? – Слово даю. Мне Вася не нужен был, он у Мирзы аэропорт забрал, а теперь он твой стал. Хорошо, что дочка у тебя оказалась. Что за нее просишь? – На кассу станешь менять? – спросил Паша. – Хочу. – Рискованно. – Других вариантов нету... – усмехнулся Костя. Ответом ему было долгое молчание. Дина обдумывала разговор. Маленький гость в коричневом костюме, похожем по цвету на ка-кашки, интересуется девочкой. Кто такая дочь Мирзы – легко догадаться. А вот что это значит – «менять на кассу»? Или «Что хочешь за девочку?» Это как? Неужели Паша продаст ее в рабство коричневому? «И где эта липовая сестра Светка? – с горечью подумала Дина. – Бросили ее тут с джокером, надежное место это у них называется, а тут вообще детьми торгуют. Хуже цыган. Надо выбираться, пока не обнаружили». – Тут такое дело, Костя, – произнес с на-жимом Паша. – Я ведь не распоряжаюсь ребенком. Мне его оставили на пару дней погостить. Один достойный человек, между прочим. Его на кривой козе не объедешь. – Договорись. Сколько надо достойному человеку? Разговор был прерван на интересном месте. Дина, решив не дожидаться конца разговора, уже обдумывала побег через собачий подкоп, но в этот миг раздался жуткий взрыв, даже стены дрогнули и задрожали стекла. Вдалеке раздались крики и выстрелы. Дина, сильно напугавшись, не поняла что это, но коричневый понял, встал, громко стуча новыми ботинками по паркету, подошел к окну и спросил с едкой ненавистью: – Тачку взорвал? Значит, не отдашь? Паша, грузно ступая, тоже проследовал к окну и задал свой вопрос: – Ты что, взрывчатку привез? Чего так жахнуло-то? Стены вон шатнуло? Хотел силой брать? Повисло молчание. Гость, не ответив, направился к выходу, цокая высокими каблуками, которые, видимо, нацепил из-за своего небольшого роста. Хозяин его провожать не стал, а остался у окна, разглядывая происходящее на поляне и бормоча ругательства. Когда шаги коричневого стихли, Паша взревел: «Бондарчук!» На зов мгновенно явился охранник. – Это что за кино? – с ходу заорал Паша. – Кто позволил взрывать? – Это не я. Это Миша. – Хватит брехать! Миша мухи не обидит! – Ну... – согласился Бондарчук, – он ошибочно. Нажал не туда – рвануло. Я заранее навел на БМВ. Люди, кстати, целы. Жертв нет, разве что ранило кого. Что-то они больно подозрительные. Но рвало-то как! Полный багажник взрывчатки везли. Чего надо-то им? Паша вместо ответа забарабанил пальцами по столу и крикнул: – Вылезай, чертова девка! Хватит тут подслушивать да подглядывать! Бондарчук удивленно оглянулся на Дину. Она выбралась из укрытия и встала посреди комнаты, опасаясь оказаться вблизи охранника. Вместо того чтобы ее ругать, Паша принялся издеваться, адресуясь к Бондарчуку: – Ты погляди на эту шишку! От горшка два вершка, а кассы стоит! Бодрый у тебя папаша. А проблем от тебя еще больше, чем на два лимона! Что стоишь, марш спать! Бондарчук поглядел на Дину с каким-то новым интересом и даже уважительно. Точно она в его глазах увеличилась в росте. – Я днем не сплю, – возразила Дина. – И мой папа... Мой папа тебя лучше! – Ты мне не тыкай, сокровище! Сам Афиногенов за нее просит! Если б не Филипп, гуляла бы дальше по деревням и песни в вагоне пела! А тут живешь в почете на моей шее, козявка ты немытая! Услышав про козявку, Дина гордо отвернулась и пошла прочь из гостиной. Кто бы говорил! Сам-то – аутизм! В комнате с веселыми обоями она достала куклу с двигающимися ручками-ножками, усадила ее в кресло, а сама села напротив на стул. Куклу звали Бритни Спирс, правда, голоса у нее не было. Глядя в ее сиреневые глаза, Дина думала о папе. Что все к нему несправедливо относятся, а он лучший папа из всех. Все, что он терял, он всегда находил. И зажигалку, и куртку, и кухонный нож... И Дину тоже найдет, нужно только подождать еще немного, и он вызволит ее из замка, где так обращаются с людьми. И где эта Света, даже поговорить не с кем... Конечно, носится со своим Филей, как с куклой, а про всех остальных даже не помнит. Сестра, называется. Нет, все-таки Светка как сестра ненастоящая. Была бы настоящая, Дина не сидела бы тут одна, с безголосой Бритни. Пойти к собакам? Но лучше в часовню, навестить ведьму. Надо думать, коричневый уже уехал, раз его Миша подорвал, и больше покупать девочек не собирается. Дина выглянула в окно, осмотрела окрестности и решила пробираться в сторону часовни. Ей не давала покоя ведьма. Она вышла из комнаты, миновала анфиладу, не поздоровавшись со злой старухой на портрете – пусть не важничает. С таким длинным носом могла бы быть и подобрее. Наверное, потому что некрасивая, потому и злая. Была бы красавица, так совсем другое дело. «А изгнанная Мариула, – вдруг вспомнила Дина, – была красивая, но тоже злая. Наверное, место такое – все- звери, кроме собак...» Дина подошла к часовне, осторожно открыла дверь и огляделась. Было тихо, на полу лежали полоски света из узких окон, пол выглядел, как разноцветный ковер. Она подняла голову: сверху на нее смотрели нарисованные строгие лица. Головы и плечи были яркими, брови у всех нахмурены, а все, что ниже, размыто, видимо, художник не закончил работу. Скорей всего, Паша его прогнал. Аутизм, и ничем тут не поможешь... Где-то под полом послышались звуки, и Дина навострила уши. Кто-то там ходил, шевелился, потом послышались уже знакомые голоса. Дина на цыпочках обошла помещение. Странно, но в одном месте было слышно почти все. – Кто заставлял меня таскать теодолит? Ты. И лазать в грязный подвал с рулеткой? Галочка, Галочка, иди сюда, помоги мне... А я в светлых брюках, лезь вниз, промеряй подвал... Я как чернорабочая тут, на стройке с работягами, и что? На что потрачены лучшие годы? Зато теперь, когда все сделано, деньги есть, что я имею? Сижу в домашней тюрьме, наказанная ни за что. За слово какое-то... А все мои труды и заслуги забыты. Как будто ничего не было, как будто не я на своем горбе все это поднимала... Послышалось тяжелое сопение, но ответа не последовало. Потом Паша подал голос: – А я с тобой разве не в тюрьме? Что ты за женщина? Избавиться от тебя я не могу, а жить с тобой все равно что со змеей-мамбой... Может, ты перевоспитаешься?.. – А если нет? Что, вечно буду в этом подвале сидеть? – Ты не одна. Мы вместе. Вся жизнь тюрьма, Галочка, другого ничего нет и не будет. – Это у тебя просто привычка сидеть. Не сидел бы, так и другим тюрьму б не устраивал... Паша снова тяжело вздохнул и возразил: – Не тебе меня осуждать, ибо ты паразит на моей шее. А я не хочу, чтобы все на мне паразитировали! Подумаешь, теодолит! Еще не такое люди таскают... – А шуба? Где моя шуба? За что ты ее на куски разрезал? – Как за что, Галочка? Ты плюнула в мой любимый кактус «Иисусовы слезки». Нельзя такое оставлять безнаказанным. Ведь нам с тобою вместе жить, и как можно такое прощать? Если это простить, то дальше ад начнется. – Да ад в тебе! С собой носишь свой личный ад! – Вот тут ты права. За то тебя и ценю, что ты меня понимаешь досконально. Но мой личный ад никого от ответственности за дикие выходки не освобождает. Ты терпи. – Почему, – закричал голос, – почему Паша Вертолет, я должна тебя терпеть? За какие грехи? – И вовсе не за грехи, – возразил Паша, – а потому что вызвала во мне любовь. Вызвала – значит терпи ее! Хотела поматросить и бросить, да осечка вышла. А кому легко? Что, мне с тобой легко? Вышла замуж, обещала любить – люби, не ерепенься. Такого, как я, тебе уже не найти. Я – коммерческий гений. Никого не грабил, не убивал, деньги сами ко мне липнут. Я их вижу. Иду и вижу – вот деньги, прямо на земле валяются. Наклонись – и они твои. Другие не видят ничего, а я все. – Ну и что? Кому от того польза? Ты и сам не живешь и другим не даешь! – Тоже правда. Но скажи, почему это так? Что я, заколдован что ли? Деньги есть, а счастья нету. И ты меня не любишь. – Это не так, – мягко ответила женщина. Голоса надолго замолчали. Потом снова вступил Паша: – Правильно. Люби мужа – и больше ничего от тебя не требуется, маленькое ты бессмысленное создание. А ты достоинство свое отстаиваешь. Нашла дело по душе.! Если хочешь знать, достоинство – вещь ненужная и глупая. Дураками придуманная, от него одни хлопоты. Его и нет у человека, а есть только насущные интересы: хлеб, кров, секс. Но вместо работы люди занимаются глупостями. Потому и занимаются, чтобы не работать. Все, все хотят висеть на чужой шее. Вот все, что им от тебя нужно. Один с плошкой, семеро с ложкой. – Завел свою волынку, – перебила Галочка. – Ну и живи один, без паразитов. Что за комплекс у тебя, что все твою кровь сосут. Ты что, не уверен в себе? – А мне кто-нибудь говорил слова любви? Живу хуже собаки. Всех кормлю, благодарности никакой. – Кто ж ее требует насильно? Голоса опять замолчали. Дина решила уйти. Она уже устала их слушать. Все равно ничего нового не узнаешь, одно и то же все. Занудный этот Паша. 11 Уже потом она все обдумала хорошенько. Все-таки она была права: у Паши есть темница, где он держит женщин в плену. Ужасный человек, пристанет как банный лист и изводит, и изводит. У Филиппа совета требовал, привязывался, но Светкин красавчик вывернулся и уехал подобру-поздорову, медсестру хотел перевоспитать, но не сумел, довел до злобы и прогнал. А эту Галочку мучает своей любовью. Ее-то он точно не выпустит, затуркает до смерти. Надо помочь ей выбраться. Прийти, когда его нет, повернуть ручку и выпустить. Как ужа, за которого ей тогда от Бондарчука влетело. Любят же они тут всех в клетки сажать, в этом своем замке.