— Не уверен, правильно ли я понял: если он и виновен, то прекрасно знает, что никого не убивал между десятью и полуночью. Но тогда время указано неправильно. Ковальский с улыбкой повернулся к Манжену: — Малыш меня иногда раздражает, а тебя? О’кей, ладно. Но если он виновен, как ты говоришь, он придумал бы себе вместе с подружкой алиби получше. Так, на всякий случай. Она вернулась в полночь. Но алиби на этом строить опасно, ведь мы легко можем проверить, была ли она на этом концерте. — Если он убил их в два часа ночи, то этого для алиби вполне достаточно. Ко уставился на него. — В том-то и проблема, — согласился он. — Но тогда получается, что врет его подружка. Вот видишь, малыш, все далеко не так просто, как в телесериалах. — А тот тип, о котором говорил Седрик? Он пугается каждый раз, когда о нем заходит речь… Ковальский коротко кивнул. — Может, он комедию перед нами ломает. Как те парни, что якобы слышат голоса и которыми якобы управляет Бог. Это классика — все перекладывать на кого-то: на сообщника, на галлюцинацию, на Сатану или на мировой заговор… Он твердит, что даже говорить о нем не желает, потому что на самом деле никого нет и он не знает, что бы еще такое придумать. — Но он был по-настоящему напуган тогда, в подвале, — возразил Сервас. — Готов дать руку на отсечение, что это была не комедия. Ковальский бросил на него острый взгляд. — Возможно… Но не бесспорно… Со временем ты поймешь, что некоторые вруны ведут себя очень убедительно. Ну да ладно. Камеры для задержанных тут пока функционируют? Определим-ка парня в КПЗ. Мартен, иди домой. Ты мне пока больше не нужен, к тому же у тебя двухлетняя дочурка, и она тебя ждет. Однако Серваса не покидали мысли о насмерть перепуганном парне в подвале и о загадочном беспощадном человеке, который держится в тени. Этот человек и высокомерный и лукавый писатель — одно и то же лицо? * * * Открыв дверь в квартиру, Мартен обнаружил там Александру и Марго. — Что-то вы рано вернулись, — заметил он. — С меня хватило, — ответила жена. — Вот как? — Он взял Марго на руки. — Хватило чего? — Моей сестрички, ее дубины-муженька, их хибары, где есть абсолютно все, и даже бассейна вместе с дедушкой. Сервас покачал головой, а Марго тем временем со смехом ухватила его за щеку. — Это ты занимаешься тем жутким преступлением, убийством двух девушек? На секунду он вдруг ощутил нелепую гордость. — Я. — Моя сестра считает, что это дело рук какого-нибудь бродяги или чужака. Мартен нахмурился. — Почему бродяги или чужака? Что ее заставляет так думать? — Не знаю, — устало сказала Александра, — я просто передала тебе мнение сестры… Вот ведь черт, подумал он, бывали времена, когда жена ни за что это дело так не оставила бы и у них завязалась бы одна из тех домашних баталий, секрет которых сестры знали назубок. — И ты ничего не сказала? — удивился он. — Что ты ей ответила? — Что очень даже может быть, что это не бродяга, а добропорядочный отец семейства, которому надоели и жена, и дети, и бассейн. Сервас не смог удержаться от улыбки. Александра подмигнула ему, и ее красивое лицо на миг озарилось, как в добрые старые времена. В этот миг он снова ее любил. Глава 13, в которой мы знакомимся с Карен Новое здание полиции напоминало современный укрепленный замок со сторожевыми башнями, донжоном и монументальным фасадом. Однако замок был выстроен из розового кирпича, на случай если у кого-то сложится неправильное представление о городе, где они находятся. Ему чуть-чуть не хватает скромности, говорил себе Сервас, пересекая утром в понедельник широкий, залитый солнцем двор. Интересно, а что означает эта претенциозная фреска вокруг входа? Черт возьми, здание больше похоже на археологический музей, чем на полицейское управление. Прежде чем войти, он остановился на верхней площадке крыльца и обернулся. За двором по бульвару сновали автомобили, и их стекла поблескивали мелкими вспышками, как кусочки кремня на дороге, а еще дальше, между запыленных, измученных жарой платанов, томно искрились зеленые воды Южного канала. Поднявшись на третий этаж, Сервас отметил про себя, что лихорадка переезда еще в самом разгаре. Все друг друга окликали, все призывали друг друга взглянуть на что-то интересное, как дети, что распаковывают рождественские подарки. Добравшись до своего кабинета, Мартен с удивлением заметил, что все стоит на прежних местах, словно мебель просто взяли и телепортировали из одного места в другое. Зато жара стояла невыносимая, хотя еще не было и девяти. И ни одного кондиционера… Мартен выложил в сейф табельный пистолет, запер сейф на ключ и закурил сигарету. Сделав три затяжки, загасил сигарету и отправился на поиски зала заседаний. На это понадобилось определенное время. * * * Зал он обнаружил рядом с лифтами и автоматами с напитками. Группа в полном составе уже расселась вокруг стола, за которым уместилось бы и вдвое больше народу. Все присутствующие, казалось, были готовы выйти на тропу войны, что само по себе неудивительно для утра понедельника. Но Сервас почувствовал в каждом из них необычный приток энергии, какое-то особое рвение, возникшее, несомненно, из-за волнений переезда, словно речь шла не о простой смене места обитания, а о начале нового этапа профессиональной жизни. Он вошел одним из последних и уселся на свободное место. На обзор результатов ушло меньше двадцати минут, то есть результаты были, прямо скажем, не ахти. В гребном клубе провели обыск и допросили всех его членов: у всех на момент убийства было алиби, ни одно из весел не пропало. Люси Руссель, подружка Домбра, уже пришла и дожидалась, когда ее выслушают. В отличие от своего парня она выглядела совершенно нормальной. — Мартен, а у тебя что? — поинтересовался Ковальский. Сервас рассказал о девушке, которая появлялась на нескольких фото. — Отлично, надо ее разыскать и допросить. Вопросы есть? Вопросов, как обычно, не было. * * * — Карен Вермеер, — сказал охранник. Его маленькие, как черные пуговки, глаза внимательно изучали Серваса. Должно быть, он говорил себе, что этот парень больше похож на студента, чем на сыщика. — Она живет в семнадцатой комнате, но сейчас на занятиях. — А на каком она факультете? Вы знаете? Охранник отрицательно помотал головой. Мартен попросил, чтобы тот проводил его. — У вас есть генеральный ключ?[9] — спросил он перед дверью в семнадцатую комнату. Охранник кивнул. — Можете оказать мне услугу? Войдите, пожалуйста, в комнату и посмотрите, нет ли там еженедельника. Я не имею права ничего искать в комнате без ее обитателя. Таков закон. Охранник вошел в комнату. На законы ему было наплевать, а если кто-нибудь упрекнет за проникновение в комнату, он скажет, что сделал это по просьбе сыщика, и назовет его имя. Сервас бросил беглый взгляд через порог. Комната Карен Вермеер выглядела так, как и положено выглядеть студенческому жилью. Она пропахла легкими духами, сигаретным дымом, кофе и кремами для рук и лица. На кровати были в беспорядке раскиданы папки-скоросшиватели, разрозненные листки, книги, а также CD-диски и плеер. Охранник снял со стены прикрепленное кнопками расписание, висевшее над столом, и принес его Сервасу. Тот прочел: Понедельник, 31 мая, 10–12 — химия, амфитеатр