Иоганн стоял на самом высоком из булыжников, на котором совсем недавно резвился его брат. Он озирался по сторонам, и в душе его росло отчаяние. На поляну наползали длинные тени. Поначалу Иоганн подумал, что Мартин решил пошутить над ними. Они с Маргаритой обыскали щели между камнями, искренне надеясь, что мальчишка выскочит в следующую секунду. Но его не было ни среди камней, ни где-либо еще. Куда он мог подеваться? Зачем Мартин один ушел в лес? Или… Леденящий ужас пробрал Иоганна. Пруд! Он спрыгнул с булыжника и бросился к пруду. – Постой! – окликнула его Маргарита. В волосах у нее застряли кусочки коры и зеленые ниточки мха; в глазах читался неприкрытый страх. От прежнего ощущения счастья и уюта не осталось и следа. – Ты куда? Не оставляй меня одну! Однако Иоганн даже не слышал ее. Он подбежал к пруду и прыгнул в мутную воду, уже не такую теплую, как всего пару часов назад. Мартин не умел плавать. Вода едва доходила до пояса, но Иоганн знал, что и такой глубины было достаточно, чтобы захлебнуться. Так, еще в прошлом году трехлетний сын кузнеца умудрился утонуть в мелком городском рву; старшая сестра лишь на мгновение упустила его из виду… – Мартин! Мартин! Иоганн загребал воду, шарил руками по илистому дну, то и дело натыкаясь на гнилые сучья. Но сколько он ни искал, Мартина нигде не было. Тем временем, задыхаясь, подбежала Маргарита. – Может, он просто ушел домой без нас? – предположила она неуверенно. – На Мартина это непохоже. Он бы просто побоялся. Ты же сама слышала, что он болтал насчет лесных духов! Иоганну вдруг вспомнился рисунок, нацарапанный на одном из камней. Лицо с козлиной бородкой и рогами. Дьявольский лик… У Иоганна в животе похолодело от страха. – Надо разыскать его! – сказал он. – Он… он должен быть где-то в лесу! Не дожидаясь Маргариту, юноша снова сорвался с места. Тени пролегали уже по всей поляне, и только по верхушке самого высокого камня еще играло пятно света. Место, которое прежде казалось Иоганну таким умиротворенным, внезапно обернулось мрачным и зловещим. Только посреди лесной чащи он осознал, насколько сейчас поздно. Здесь, в окружении елей, казалось, уже давно наступила ночь. Деревья были очерчены темными контурами, и между ними клубился мглистый сумрак. Иоганн то и дело спотыкался о корни и кусты, но всякий раз поднимался и ломился дальше. Он обещал присмотреть за младшим братом, а теперь Мартин пропал! Проглочен этим лесом! Или еще чем-то невыразимо жутким… – Иоганн! Иоганн, подожди! За спиной послышался голос Маргариты, испуганный и уже такой далекий. Юноша остановился, переводя дух. Эта беготня не имела смысла! Этот лес был огромен. Так Мартина ему никогда не найти. – Мартин! – прокричал он в сумерки. – Мартин, ты слышишь меня? Где ты? Но его оклики остались без ответа. Зато он услышал нечто иное. Это был тихий плач. Стенания, которые рождались словно в самих деревьях или в окутавшем их тумане. Иоганн оцепенел. – Мартин? – просипел он, слова застревали у него в горле. – Мартин, это… это ты? Невозможно было определить, в какой стороне раздавался плач. Казалось, он доносился отовсюду разом. Иоганн знал, что в лесу было непросто ориентироваться по звукам. Управляющий Книтлингена иногда устраивал в Шиллинговом лесу облавы; Иоганну тоже доводилось в них участвовать. Загонщики криками и громкими хлопками пугали мелкую дичь, но сами при этом не теряли друг друга из виду – потому что знали, до чего коварен бывает лес. Иоганн затаил дыхание и прислушался. Теперь сомнений быть не могло. Он отчетливо слышал детский плач. – Мартин! – вновь прокричал он во тьму. – Я тебя слышу! Где ты? Внезапно позади него раздался высокий, пронзительный вопль. Иоганн уже решил, что это Мартин, но тут услышал исполненный ужаса голос Маргариты: – Господи, нет! Прочь, уйди прочь! Голос ее сорвался на визг. Казалось, страх овладел всем ее существом. Иоганн еще ни разу не слышал, чтобы Маргарита так кричала. – Маргарита! – позвал он. – Кто там? – ПРОЧЬ, ПРОЧЬ, ПРОЧЬ! – вновь последовали душераздирающие вопли. Лес многократным эхом отзывался на крики Маргариты. Прочь… прочь… прочь… Иоганн лихорадочно вертелся на одном месте. Что здесь творилось? Кто или что таилось в этом лесу? – Маргарита? – снова позвал Иоганн, и голос его потонул среди деревьев. – Маргарита! Где ты? Крик доносился со стороны поляны. Иоганн решил для начала вернуться туда. Маргарита была в опасности, кто-то напал на нее. Иоганн подобрал толстую ветку и бросился назад. С каждой секундой становилось темнее, и деревья стояли сплошной черной стеной. Юноша не останавливался. Где же эта поляна, будь она проклята? Там! Он заметил впереди чуть более светлый клочок земли, перехватил дубинку и побежал быстрее. Еще несколько мгновений, и Иоганн выбежал на поляну. Однако ни Маргариты, ни загадочного существа там не оказалось. Крики и плач тоже резко оборвались. Воцарилась полная тишина. Даже птицы затихли, словно ждали какого-то знака. – Маргарита! – закричал Иоганн. – Мартин! И потом снова, с нарастающим отчаянием: – Маргарита, Мартин! Маргарита, Мартин! Несколько уток взлетели с пруда, черными пятнами взметнулись ввысь. В ответ на свои окрики Иоганн слышал лишь собственный голос, искаженный эхом, как будто безумный двойник насмехался над ним. Маргарита… Мартин… Маргарита… Мартин… Маргарита… Мартин… Тьма окутывала булыжники – как чернила, как кровь, она стекалась на поляну. Иоганном овладел невыразимый ужас. Он развернулся и побежал, как никогда еще не бегал в своей жизни. Мчался вдоль ручья, спотыкался, падал, вставал и снова падал, но ломился дальше, задыхаясь и позабыв обо всем на свете. Единственное, что Иоганн слышал, это гулкий топот по сырой земле, шелест ветвей над головой и эхо собственного голоса, не умолкающего в сознании. Маргарита… Мартин… Маргарита… Мартин… Маргарита… Мартин… Потом деревья внезапно расступились, Иоганн выбежал на поле. По другую сторону мерцали огни Книтлингена. Словно в насмешку, издали доносилась веселая музыка ярмарки. Иоганн упал на землю и залился слезами. Он сумел спастись. Но двое самых близких ему людей, кого он поклялся защищать, остались там. Зло, обитающее в глубинах этого леса, забрало их у него. 4 Иоганн сидел за столом в доме фогта и ежился под взорами собравшихся. Мужчины смотрели на него молча, желая испепелить его взглядами. Где-то позади тихонько всхлипывала мать Маргариты. – Значит, ты сбежал, – с нескрываемой злостью заключил Йорг Герлах. – Ты оставил в лесу младшего брата и Маргариту и сбежал, как пугливый заяц. Мало того что ты, вопреки моему запрету, покинул город – так еще и струсил! Ты… ты… Его трясло от гнева, он замахнулся, но фогт удержал его руку. – Не нужно, Йорг, – произнес он глухим голосом. – Куда важнее сейчас выяснить, что же там произошло. Фогт, в отличие от Герлаха-старшего, был человеком рассудительным. Но скорбь по погибшему сыну оставила глубокий отпечаток на его лице. А известие о том, что теперь пропала и Маргарита, последняя из его детей, подкосило его окончательно. Он выглядел так, словно восстал из мертвых. Иоганн разыскал их на рыночной площади и торопливо рассказал о том, что случилось. Выслушав, Йорг Герлах схватил сына за рукав и потащил в дом фогта, чтобы как следует допросить. Вместе с ними пошли еще несколько мужчин, в числе которых были священник и староста. – Так ты говоришь, в лесу был кто-то еще? – спросил фогт. – Во… во всяком случае мне так показалось, – Иоганн неуверенно кивнул. – Что значит показалось? – снова вскинулся отец. – Говори ясно! – Маргарита… без конца кричала «Прочь!», и я слышал, как кто-то плакал… – Плакал? Да парень просто не в себе! – вмешался староста. Это был человек преклонных лет и суровой наружности. Будучи начальником караула, именно он ведал допросами. На столе перед ними стояли кувшины с вином, но к ним так никто и не притронулся. – Это могли быть и разбойники, в лесу их предостаточно, – задумчиво произнес кузнец. – В Тифенбахе недавно рассказывали о шайке висельников, которые поджидают повозки на дорогах. Теперь даже на имперских трактах небезопасно! – Значит, надо сейчас же отправить людей с факелами, – сказал фогт. – Нужно разыскать детей, пока еще не поздно! – А что делать с мальчишкой? – спросил священник, глядя на дрожащего Иоганна. – Видно же, он еще не пришел в себя. – Посадите его пока что в тюрьму, – распорядился Йорг Герлах. – Может, там он как следует все вспомнит. Ночь в камере кому угодно память освежит. И это еще безобидное наказание за то, что он натворил.