– Студентишки вроде тебя, что не кажут носа из-за книг, ни черта не могут, – продолжал Альтмайер, ухмыляясь. – Вы и жизни-то настоящей не знаете. Иоганн поднялся, пошатываясь. Голова у него была свинцовая, и в то же время в теле ощущалась легкость. Против обыкновения, он чувствовал неодолимое желание как следует наподдать Альтмайеру. А может, и того больше. Его обуяла ярость, какой он не знал уже очень давно, с тех пор как расстался с артистами. Рука скользнула к ножу, висящему на поясе под вамсом. Вероятно, следовало хорошенько проучить Альтмайера, чтобы тот наконец угомонился. Иоганн вспомнил, как нож вошел в глаз французскому солдату, тогда, в Италии. Прошел как сквозь масло. То было приятное чувство. – Ты прав, пить я не умею, – тихим голосом произнес Иоганн. – У пьяницы вроде тебя это выходит куда лучше. Мне не суждено пить днями напролет, а потом осесть деревенским учителем в каком-нибудь захолустье. Или подохнуть на улице, как собака, паршивым, никому не нужным схоластом. Мои поздравления! Альтмайер замахнулся – он тоже был пьян и его тянуло подраться. Но внезапно по лицу его скользнула странная ухмылка, и он опустил руку. – С чего бы мне драться с тобой, Фауст? Месть – такое блюдо, что лучше подавать холодным. С этими словами он развернулся и пошел прочь. Иоганн, разгоряченный вином, сделал несколько неуклюжих шагов в его сторону. – Эй, ты, стой, бестолочь, кривоносый верзила… Иоганн уже готов был броситься на Альтмайера со спины, но кто-то удержал его. Он с досадой обернулся – и встретил встревоженный взгляд Валентина. – Так вот ты где! – воскликнул его друг. – Вижу, я как раз вовремя. – Он взял кружку с соседнего стола и плеснул холодной воды Иоганну в лицо. – Опомнись, пока бед не натворил! – Эй, ты что себе позволяешь!.. Иоганн сжал кулаки. Правая рука его по-прежнему находилась в кармане, и пальцы, словно по собственной воле, обхватили рукоять ножа. Лицо перед ним стало расплываться, и на его месте возникла оскалившаяся физиономия. Тонио! Иоганн уже занес нож, готовый к удару. В последний момент он опомнился, что перед ним не Тонио, а его единственный друг. Гримаса исчезла, и вместе с ней рассеялась злоба. Иоганн опустил руку. Он вдруг почувствовал жуткую усталость и опустошенность. Что же он натворил? Едва не разрушил все, над чем трудился целый год… Иоганн со стоном повалился в объятия Валентина. – Мне… так жаль, – бормотал он заплетающимся языком. – Я не хотел этого, поверь. На меня… что-то нашло… Только теперь Иоганн понял, что пробуждало в нем ненависть. Ему хотелось прикончить Тонио дель Моравиа! Или это сам Тонио едва не заставил его убить друга? Неужели ему никогда не освободиться от него? Наставник преследовал его как проклятие. Иоганн мотнул головой, ноги стали словно ватные. – Я… хочу к себе, – сказал он сокрушенно Валентину. – Спать. – Давай, я помогу. – Валентин ухмыльнулся и подхватил Иоганна, прежде чем тот рухнул на пол. – Великий Фаустус, поверженный кружкой вина!.. Что ж, вот и нашелся противник, до которого ты еще не дорос. * * * Голова следующим утром раскалывалась на части. Когда же боль стихла, осталась лишь пустота. И осознание, что он спьяну едва не зарезал своего единственного друга. Иоганн так и не понял, что произошло накануне в трактире и действительно ли это вино так на него подействовало. Он решил впредь больше не налегать на выпивку. Ему всегда бывало плохо от нее, и она стирала в нем ту тонкую грань между рассудком и его звериным началом. Кроме того, после попойки всегда возвращались старые сны. Детские тела над костром… Но, по крайней мере, одну заслугу Иоганн мог приписать вину: он нашел решение. Он отправится в Вену и возьмет с собой Маргариту. Каким образом это провернуть, об этом юноша еще не думал. Однако он не сомневался, что и теперь найдет выход, – ему это всегда удавалось. Для начала же следовало сообщить о своем решении Маргарите. А это значило, что архангелу Михаилу вновь придется заговорить с ними. Вообще-то Иоганн решил больше не прибегать к помощи ангела. Необходимость в этом уже пропала, к тому же это было слишком опасно. Ему не удалось бы долго скрывать это от Валентина. Кроме того, в последнее время юношу снова преследовало такое чувство, словно за ним кто-то наблюдает. Но в этот раз без Михаила ему не обойтись. Ангел попросит Маргариту отправиться вместе с Иоганном в Вену. Всего один раз, и уж потом Иоганн прекратит этот спектакль. Маргарита исцелилась – во всяком случае, она уже не говорила о темном духе и сатане. Все будет хорошо. Ему больше не придется лгать – по крайней мере Маргарите. Днем, накануне праздника, дети уже бегали по улицам с палками, на которых развевались пестрые ленты. Юноши складывали на холмах кучи хвороста, чтобы поджечь их после заката. На Хайлигенберге тоже должны были зажечься костры. Маргарита сообщила Иоганну, что в праздник Иоанна Крестителя всем монахиням надлежало пребывать в монастыре – правда, лишь до вечерней молитвы. А до тех пор у них был один из немногих свободных дней. Также Маргарита рассказала о том, что в праздник летнего солнцестояния река охотнее всего принимала жертвы и следующим утром из Неккара часто вылавливали утопленниц. С приближением вечера Иоганн, одетый как простой коробейник, спрятал латерну магику в заплечную корзину, прикрыл ее тряпками и отправился к пещере. Он так часто ходил этой дорогой, что знал здесь каждое дерево и каждый кустик. Короб за спиной был громоздкий и тяжелый, к тому же Иоганн тащил с собой дополнительные приспособления – фитиль, масло для лампы и еще одно устройство. Валентину юноша сказал, что хочет позаниматься в библиотеке. Он дождался, пока друг уйдет, затем пробрался в сарай, где переоделся в лохмотья, и взвалил на себя корзину. Сердце в этот раз колотилось сильнее обычного. Иоганн то и дело оглядывался, не идет ли кто за ним по улице, а позднее, в лесу, ему всякий раз слышалось, как хрустят ветки позади. Хотя возможно, что от страха у него лишь разыгралось воображение. Он был рад, что скоро все это останется позади. В пещере Иоганн в первую очередь зажег факел, после чего, как обычно, установил латерну магику за алтарем. Затем проложил вдоль стены фитиль. Больше всего времени занимала установка водяных часов. Иоганн долго раздумывал над тем, как менять изображения без лишних манипуляций. В конце концов он нашел решение в старых рисунках Герона Александрийского. Греческий математик придумывал устройства, сдвигавшие рычаг при помощи напора воды. В случае с тяжелыми рычагами требовалось большое количество воды; для механизма, который выдумал Иоганн, было достаточно пары литров. Вода медленно перетекала из одного сосуда в другой, и, когда вес достигал определенной величины, рисунок архангела Михаила с поднятым мечом падал в прорезь. Через некоторое время, когда вода стекала в другой сосуд, появлялся рисунок архангела с опущенным мечом. Иоганн испробовал различные вариации, и в итоге между рисунками почти не было интервала. Так движение получалось размытым, и архангел Михаил выглядел как живой. Спустя примерно два часа все было готово. Иоганн накрыл латерну магику мешковиной, так что невозможно было различить ее в темноте. Затем вышел наружу и стал дожидаться Маргариту. Сгустились сумерки, по склонам Хайлигенберга уже горели первые костры. Иоганн слышал отдаленный смех. Юноши и девушки, должно быть, праздновали самую короткую ночь в году и прыгали через огонь, как было заведено с давних времен. Иногда сжигали соломенные чучела, чтобы отогнать демонов и болезни. Иоганн читал в старых книгах, что раньше в эту ночь сжигали людей. Он невольно подумал о тех предполагаемых ведьмах, которых епископ не так давно лично приговорил к сожжению. Точно так же язычники приносили жертвы своим жестоким богам… Послышался шорох. Иоганн вздрогнул, а потом вздохнул с облегчением. Из-за кустов показалась Маргарита. Как всегда, на ней было черное монашеское одеяние, а поверх накинут шерстяной платок. Даже в июне ночами бывало прохладно, а в пещере круглый год стоял промозглый холод. Маргарита зябко поежилась и прильнула к Иоганну. – Так не может больше продолжаться, – прошептала она. – Жить во лжи… я… я этого не вынесу. Ты и в самом деле хочешь уйти отсюда со мной? – Хочу, Маргарита! Для этого я и проделал весь этот путь от Венеции, перешел через Альпы. Чтобы воссоединиться с тобой. – Он мягко увлек ее в пещеру. – Как знать, может, и сегодня нам явится ангел… Может, он и укажет нам путь. Маргарита пристально поглядела на него, и на мгновение Иоганну показалось, что она видит его насквозь. – Я думала прошлой ночью. Почему святой архангел Михаил избрал именно нас? Почему он говорит с нами? Ведь на свете множество влюбленных, которые не могут быть вместе… – Потому что ты особенная, Маргарита! Ангел хочет помочь тебе, он хочет помочь нам вернуться на путь любви. – Иоганн указал рукой на темнеющий лес. – И как знать, может, он является и другим влюбленным? Не забывай, это Хайлигенберг. Здесь, на вершине, стоит монастырь, возведенный во имя архангела Михаила. Это его владения. Они вошли в пещеру. Сразу же стало холодно; пар облачками вырывался изо рта. Маргарита плотнее закуталась в платок. Иоганну нравилось, когда их окутывал мрак. Здесь, в этой пещере, внешний мир со всей его суетой, с жаждой славы и тягой к знаниям – все вдруг теряло значение. Оставались только они вдвоем. Горел лишь один факел, который Иоганн зажег заранее. Вставленный в расщелину, он указывал им проход к ложу, которое влюбленные устроили недавно из листьев и мха. Иоганн на ходу потушил факел, и послышался тихий шипящий звук. Оставалось надеяться, что Маргарита его не услышала. Теперь стало совсем темно. Они опустились на ложе и обнялись, как два ребенка, ищущих друг у друга защиты. Иоганн закрыл глаза и потянул носом. В пещере пахло сырой землей, грибами и замшелыми камнями. Но больше всего он любил запах Маргариты, несравнимый ни с чем другим. Иоганн чувствовал ее тело, совсем рядом, словно часть его собственного. И в тот же миг он осознал, что никогда еще не был так счастлив. Он мог бы лежать так вечность. Однако юноша понимал, что дольше тянуть нельзя. Погасив факел, он заодно поджег с его помощью фитиль, и крошечный огонек неслышно подбирался к лампе. Иоганн теперь с точностью до секунды знал, сколько на это требуется времени. – Давай помолимся, – сказал он негромко. – Может, ангел явится нам и в этот раз. Может, он знает ответы на все наши вопросы. Маргарита молча кивнула и сложила ладони. – О, святой Михаил, – забормотала она, опустив голову, так что лицо скрылось под капюшоном. – Молю тебя, яви нам свой лик. Избави нас от зла и укажи нам путь в рай. – Избави нас от зла, – повторил Иоганн. Как он и рассчитывал, в этот самый миг фитиль догорел и зажег лампу. На противоположной стене возникло пятно света, и в нем заколыхался образ архангела Михаила с занесенным мечом. Маргарита тихонько вскрикнула. И хотя Иоганн знал, что это всего лишь рисунок, его пробрала дрожь. Казалось, Господь говорил с ним через это устройство. – Он и вправду явился нам, – прошептала Маргарита. – Боже милостивый… – Будьте счастливы и возрадуйтесь, – разнесся по пещере глухой, словно потусторонний голос ангела. – Ибо я несу вам благую весть! Иоганн отвернул голову в сторону, так, чтобы голос его отлетал от стены. Такую манеру говорить он подсмотрел еще у артистов, которые устраивали кукольные представления. В последнее время юноша постоянно испытывал этот трюк в просторных залах библиотеки и в церкви Святого Духа. При этом следовало избегать определенных звуков, образуемых при движении губ, а другие звуки создавать движением языка и нёба, а не челюсти. Этой древней техникой владели еще греки. – Не бойтесь! – шептал ангел. – Любящим сердцам нечего страшиться. То, что соединил Господь, ничто уже не разорвет. Рисунок сменился, и архангел Михаил опустил меч. То было едва уловимое движение, благодаря которому образ на стене и казался таким живым. – Следуйте зову любви! – словно отовсюду доносился голос ангела. – Следуйте за сердцем… в Вену… Вену… Вену… Эхо несколько раз повторило последнее слово. Маргарита прервала свою молитву. – В Вену? Но… – Кажется, я понял, что он хотел сказать! – прошептал Иоганн, уже своим обычным голосом. – В Вене тоже есть университет. Мы могли бы отправиться туда, прочь от монастыря и от всего, что мешает нам быть вместе. Думаю, это он и хотел сказать нам! – О, Иоганн! Неужели это так? Скажи мне, что я не сплю! Маргарита бросилась в его объятия, и Иоганн вдохнул запах ее волос. Капюшон соскользнул с ее головы, и он стал покрывать лицо любимой поцелуями. Даже в темноте юноша видел, как сияют ее васильковые глаза. Он был так счастлив! Теперь ничто не могло их разлучить. Они вместе отправятся в Вену, в свите Конрада Цельтиса. Он продолжит учиться, и когда-нибудь они поженятся… Послышался грохот, а затем – топот множества ног. Иоганн испуганно обернулся и увидел отсветы факелов, озарявших вход в пещеру. Маргарита вскрикнула и прижалась к нему, но Иоганн словно окаменел от ужаса. В тот же миг он понял, что это конец. В пещеру ввалилась группа мужчин. Во главе их шагали Ганс Альтмайер и Якоб Кольшрайбер, муж Маргариты. – Чертова ведьма! – взревел Кольшрайбер, его отечное от пьянства лицо было красным в свете факелов. – Что ты здесь забыла? Валяешься тут со своим дружком, как свинья в грязи! Но мы-то вывели тебя на чистую воду! – Все, как я вам и говорил, – произнес Альтмайер. Он пытался говорить спокойно, но голос его дрожал от злобы и возбуждения. – Я давно за ними слежу. Они всегда встречаются в этой пещере. Черт знает, чем они тут занимаются.