За последние два дня медицинская бригада Благотворительной больницы видела все, что только можно представить: утопленников, обезвоженных, задыхающихся от жары; огнестрельные ранения, ужасные порезы конечностей, раздавленные кости и переломы всех видов. Но никто не был готов к тому, что предстало перед ними в лодке, когда санитар откинул одеяло и они увидели женщину. Запахло грибком и гнилью. — Черт! — воскликнул санитар, отступая назад и чуть не упав. — Это чертов труп, — сказал другой в шоке. — Нет, она жива, — пояснил Булл, избегая смотреть в сторону женщины. — Или что-то в этом роде. — Вот именно, «что-то в этом роде», — раздраженно повторил Шарбу. Главврач пришла в себя первой. — Вытащите ее оттуда, — приказала она. — Женщина неопределенного возраста, открытый перелом голени и малой берцовой кости, обезвоживание и сильное истощение. Помните, нам говорили, что речь идет об освобождении заложников; я хочу, чтобы вы относились к ней как к жертве. За дело! Видали мы случаи и похуже. — Хуже этого — вряд ли, — прошептала медсестра. * * * Амайя выглянула в коридор. Джонсон по-прежнему стоял на страже перед закрытой дверью кабинета, где осматривали Дюпри. Шарбу занимался «Зодиаком»; он убеждал работников отогнать его в гараж «скорой помощи» — нельзя было оставлять лодку без присмотра, иначе ее украдут. А Булл пропал с тех пор, как они прибыли в больницу, и это при том, что ей было необходимо немедленно с ним поговорить! Амайя огляделась: залы ожидания были преобразованы в больничные палаты, а кровати, носилки и инвалидные коляски стояли посреди них или вдоль стен в коридорах. Стоны раненых и жалобные голоса больных сливались с горячими испарениями, почти различимыми глазом, как мутный зловонный туман. Кондиционер не работал, и, несмотря на то что все окна были открыты, а стекла в стационарных окнах выбиты, от духоты и вони кружилась голова. Сидя на полу напротив медсестринского поста, Саласар увидела мальчика, которого они привезли с собой. Мальчик был один. В руках он держал две игрушечные фигурки, но не играл с ними. Его потерянный взгляд был устремлен в невидимую точку на стене. Амайя прикинула, что, пересев к мальчику, ей будет видно Джонсона, который мог за это время что-нибудь узнать. Она достала пару бутылок воды, пересела и протянула одну бутылку мальчику. — Тебя зовут Джейкоб, верно? Тот кивнул. Она думала о том, что бы еще ему сказать, чтобы разговорить его, как вдруг мальчик заговорил сам: — А тебя? — Меня Амайя, — сказала она, протягивая ему руку. — Странное имя! Саласар улыбнулась. — Просто ты его никогда раньше не слышал: я из другой страны. — Что оно значит? — Что значит? — повторила она растерянно. — Джейкоб — имя из Библии. Белла по-итальянски означает «красивая», а Аня — «королева Луны». Амайя подумала, что для маленького ребенка «королева» или «богиня» — практически одно и то же. — Белла и Аня — твои сестры? Девочки, которых забрали? Он кивнул. — А где твои родители? — Работают в Батон-Руже. — Она заметила, что воспоминание о родителях его опечалило. — Бабушка сказала, что скоро они приедут, — без особой уверенности добавил мальчик. — Мое имя значит «конец». Джейкоб посмотрел на нее озадаченно. — Амайя означает «конец», «завершение». Другие говорят, что оно происходит от самой первой матери. Матери всего живого. Она и есть и начало, и конец. Мальчик улыбнулся: — Это очень странно. — Да, наверное. Мальчик показал ей свои фигурки. Это были существа, похожие на фантастических животных. Одно было почти полностью желтым и походило на пухлого кролика; другое — на маленького оранжевого дракона, только пламя выходило у него не изо рта, а из хвоста. — Какой тебе больше нравится? — Дракон, — сказала Амайя, не задумываясь. — Это Чаризард, огнедышащий летающий покемон. Но Пикачу круче. Она поняла, что Пикачу — вторая фигурка, а еще заметила, что мальчик вздохнул с облегчением. — Тогда выбираю Чаризарда. Джейкоб отдал ей фигурку. — Это тебе. Амайя удивилась, ей показалось, что мальчик предлагает ей просто поиграть, а он, оказывается, хотел сделать подарок. — Большое спасибо, Джейкоб, но я не могу принять его, — сказала она, держа дракончика на ладони. Потом перевернула его и увидела какую-то надпись. Показала ее мальчику. — Это твое имя? — Да. — Ты подписываешь свои игрушки? — Да. — А зачем? — Потому что Аня тоже собирает покемонов и всегда говорит, что мои — это ее. Амайя посмотрела на Джейкоба, расстегнула бронежилет, засунула руку в одежду и вытащила листок бумаги. Аккуратно развернула его и показала мальчику фотографию, которую накануне подняла с пола в конференц-зале. Это был увеличенный снимок; на нем виднелась деревянная поверхность, в которой угадывалась дека с таинственной царапиной. — Как ты думаешь, что это? Джейкоб взял фотографию и посмотрел, слегка наклонив голову. — Эта скрипка мальчика по имени Мик. — Мик? Думаешь, здесь написано его имя? Джейкоб кивнул. — Конечно, Мик. Это скрипка Мика, — без колебаний подтвердил он. Амайя изучала фотографию, пораженная ясностью, с которой она вдруг увидела надпись. Так бывает, когда тебе показывают, как элементарно решается головоломка, вставляя лишний фрагмент. Она снова посмотрела на мальчика. — Сколько, по-твоему, лет этому Мику? Джейкоб задумался. — Может быть, четыре или пять. — Почему ты так думаешь? — спросила она с интересом. — Потому что взрослые пишут буквы вместе, а дети — раздельно. — Правильно. А ты уже большой. — Амайя улыбнулась. Она еще раз перевернула дракончика и поняла, что буквы, составляющие имя, вначале были написаны раздельно, а потом он их соединил. — Джейкоб, ты мне очень помог. Я не хотела брать в подарок твоего Чаризарда, но думаю, что мне придется его оставить. Уверена, что он принесет мне удачу. — Она сложила фотографию, положила рядом с Чаризардом и посмотрела на Джейкоба, который внимательно наблюдал за ней. — К сожалению, мне нечего дать тебе взамен… Мальчик опустил глаза, и, проследив за его взглядом, Амайя поняла, что он смотрит на пистолет, который висел у нее на поясе. — Хочешь мой пистолет? — удивленно спросила она.