– Помогите! – кричала Лира цыганам, которые были совсем рядом и ничего не видели из-за снега. – Помогите! Фардер Корам! Лорд Фаа! Господи, помогите! Миссис Колтер пронзительно выкрикнула команду на языке северных тартар. Из снежного вихря вынырнул отряд с винтовками и рычащими деймонами-волками. Командир, увидев, что миссис Колтер борется с девочкой, поднял Лиру одной рукой, как куклу, и швырнул в сани; оглушенная ударом и самой внезапностью случившегося, она затихла. Грохнул выстрел, потом другой – цыгане сообразили, что происходит. Но стрелять, когда не видишь своих, опасно. Тартары, сомкнувшись вокруг саней, могли стрелять наугад сколько вздумается; цыгане же не решались ответить огнем, боясь попасть в Лиру. Как же ей было горько! И до чего она устала! В голове стоял звон, мысли путались, но она заставила себя сесть и увидела, что Пантелеймон продолжает отчаянно драться с обезьяной. Он был росомахой и больше не менял вида, намертво вцепившись зубами в золотую руку. Но кто там еще? Не Роджер? Да, это Роджер молотил миссис Колтер кулаками и ногами, бодал ее в голову – но тут подскочил тартарин и одним движением руки смахнул его, как муху. Все смешалось перед ее глазами: белое, черное, какая-то летучая зелень, угловатые тени, и с железным лязгом и скрежетом в просвет ворвался Йорек Бирнисон. Огромные челюсти разили налево и направо, лапа вспорола кольчужную грудь, белые клыки, черное железо, окровавленный мех… А потом что-то с силой потащило ее вверх, вверх, и она схватила Роджера, вырвав из рук миссис Колтер. Их деймоны-птицы, пронзительно крича и хлопая крыльями, взвились следом среди летучих теней, а потом Лира увидела рядом с собой ведьму – одну из тех изящных угловатых фигур, которые прежде носились в вышине, и в голых белых руках у нее (на этом морозе!) был лук; она оттянула тетиву и пустила стрелу в мрачную глазную щель шлема, появившегося в каком-нибудь метре от нее… Стрела вошла в щель и наполовину вышла из затылка, и взвившийся в воздух деймон стражника исчез, не успев упасть на землю. Вверх! Вверх несло Лиру и Роджера, и оказалось, что это – ветка облачной сосны, за которую они цепляются слабеющими пальцами, и с ними на ветке сидит, грациозно удерживая равновесие, молодая ведьма; потом она наклонилась налево и вниз, и навстречу им с земли стало подниматься что-то огромное. Они свалились в снег рядом с корзиной воздушного шара Ли Скорсби. – Залезай, – крикнул техасец, – и друга сюда тащи. А каков медведь, видала? Лира увидела, что три ведьмы держат канат, обведенный вокруг большого камня, и не дают подняться рвущемуся в небо шару. – Лезь! – крикнула она Роджеру и снежной кучей перевалилась через обшитую кожей кромку корзины. Через секунду на нее упал Роджер, а еще через секунду воздух вздрогнул от могучего рыка. – Давай, Йорек! На борт, старик! – крикнул Ли Скорсби, и плетеное дерево прогнулось и страшно заскрипело под тяжестью медведя. Порывом ветра отнесло в сторону туман и снег, и Лира успела разглядеть все, что происходило вокруг. Она увидела, что цыганские бойцы под командованием Джона Фаа преследуют арьергард стражников и гонят их к пылающим развалинам Больвангара; увидела, как другие цыгане сажают одного за другим детей в сани и накрывают их теплым мехом; увидела, что Фардер Корам напряженно оглядывает поле боя, опираясь на палку, а его желто-оранжевый деймон прыгает по снегу и тоже озирается вокруг. – Фардер Корам! – крикнула Лира. – Мы здесь! Старик услышал, обернулся и с удивлением посмотрел на шар, удерживаемый канатом, на ведьм, которые не давали ему взлететь, на Лиру, махавшую ему рукой из корзины. – Лира! – крикнул он. – Ты цела, девочка? Цела? – Целее не бывает! – крикнула она в ответ. – Прощайте, Фардер Корам! Прощайте! Отвезите детей домой! – Отвезем, клянусь жизнью! Счастливого пути, дитя мое… счастливого пути… счастливо, дорогая… В ту же секунду аэронавт бросил вниз руку, подавая знак, и ведьмы отпустили канат. Шар сразу стал подниматься и устремился наверх с неправдоподобной скоростью. Мгновение, и земля скрылась в тумане, а они мчались вверх все быстрее и быстрее – никакая ракета, казалось Лире, не смогла бы быстрее уйти от земли. Она лежала, обняв Роджера, и ускорение прижимало их к дну корзины. Техасец что-то радостно выкрикивал, смеялся, гикал. Йорек Бирнисон спокойно расстегивал броню, ловким когтем подцепляя и поворачивая крепления, и складывал части в кучу. Где-то снаружи слышались хлопки, свист воздуха в иглах облачной сосны, и мелькание черных одежд говорило о том, что ведьмы сопровождают их в полете. Понемногу дыхание и сердцебиение у Лиры успокоились, и к ней вернулось душевное равновесие. Она села и огляделась. Корзина оказалась гораздо больше, чем она думала. Вдоль бортов тянулись полки с философскими приборами, на дне лежали груды мехов, баллоны с воздухом и еще какие-то предметы непонятного назначения или настолько мелкие, что туман не позволял их разглядеть. – Мы в туче? – спросила она. – Ну да. Накрой-ка своего друга мехом, пока он не превратился в сосульку. Холодно, а будет еще холодней. – Как вы нашли нас? – Ведьмы. Тут одна дама хочет с тобой потолковать. Вот выйдем из тучи, определимся, и тогда уж сядем, почешем языки. – Йорек, – сказала Лира. – Спасибо, что пришел. Медведь буркнул и принялся слизывать кровь с меха. Под его тяжестью корзина кренилась, но это не имело значения. Роджер глядел на него с опаской, а медведь проявлял к нему не больше интереса, чем к снежинкам. Лира встала и, держась за кромку корзины, достававшую ей до подбородка, вглядывалась в клубящуюся мглу. Через несколько секунд шар вырвался из тучи и продолжал стремительно набирать высоту. Какое зрелище! Прямо над ними огромная округлость шара. Выше и впереди пылала Аврора, ярче и великолепнее, чем в прошлый раз. Они были почти внутри ее, почти ее частью. Исполинские полотнища света трепетали и раскидывались, как крылья ангелов, изумительные сияющие каскады низвергались в невидимые ущелья и взбухали там вихревыми озерами или же повисали в небе, как замороженные. Лира долго не могла оторвать глаз от Авроры, а потом посмотрела вниз, и там ей открылось зрелище, наверное, такое же поразительное. До самого горизонта, насколько хватал глаз, простерлось взволнованное море белизны. Там и сям взбухали мягкие холмы и разверзались туманные пропасти, но больше всего это было похоже на сплошную массу льда. А из нее, по одной, по двое, целыми группами, вылетали маленькие черные тени, изящные, угловатые силуэты ведьм, оседлавших ветви облачной сосны. Они взлетали к шару быстро, невесомо, кренясь на виражах. Одна из них, лучница, спасшая Лиру от миссис Колтер, подлетела прямо к корзине, и Лира впервые разглядела ее как следует. Она была молодая – моложе, чем миссис Колтер, и светловолосая, с ярко-зелеными глазами; одета, как все ведьмы, в полосы черного шелка, без меха, без капюшона, без рукавиц. Вокруг лба у нее шел простой венчик из маленьких красных цветов. Она сидела на ветке облачной сосны, как на жеребце, и будто осадила его в метре от удивленного лица Лиры. – Лира? – Да! А вы – Серафина Пеккала? – Да. Лире стало понятно, почему ее полюбил Фардер Корам и почему любовь стала горем для него, хотя минуту назад она не имела об этом никакого представления. Он старел, он был старым, надломленным человеком, а она века еще будет молодой. – Символический прибор у тебя? – произнесла ведьма, голосом настолько похожим на вольное чистое пение самой Авроры, что из-за красоты его до Лиры едва дошел смысл слов. – Да, он у меня в кармане, цел. Шум сильных крыльев возвестил о прибытии нового участника, и вот он спланировал к корзине: серый деймон-гусь. Он что-то сказал ведьме, отвалил в сторону и, раскинув крылья, по широкой дуге облетел все еще поднимавшийся шар. – Цыгане разгромили Больвангар, – сказала Серафина Пеккала. – Они убили двадцать два охранника, девять человек из персонала и подожгли все уцелевшие части зданий. Они намерены уничтожить его полностью. – А миссис Колтер? – Исчезла бесследно. Серафина пронзительно крикнула, и к шару слетелись другие ведьмы. – Мистер Скорсби, – сказала она. – Пожалуйста, канат. – Мадам, я очень признателен. Мы набираем высоту. И какое-то время еще будем подыматься. Сколько нужно вашего народа, чтобы потянуть нас на север? – Мы сильные, – только и сказала она. Ли Скорсби привязал толстый канат к обшитому кожей железному обручу, к которому сходилась сеть, охватывавшая шар, и была подвешена корзина. Надежно закрепив канат, он выбросил свободный конец из корзины, к нему устремились сразу шесть ведьм, взялись за него и потащили, сориентировав ветви облачной сосны на Полярную звезду. Когда аэростат поплыл в этом направлении, Пантелеймон в виде крачки уселся на край корзины. Деймон Роджера высунулся было посмотреть, но тут же юркнул обратно, потому что Роджер крепко спал, так же как Йорек Бирнисон. Бодрствовал только Ли Скорсби – спокойно жевал тонкую сигару и следил за приборами. – Итак, Лира, – сказала Серафина Пеккала, – ты знаешь, зачем летишь к лорду Азриэлу? Лира изумилась. – Ну конечно – чтобы отдать ему алетиометр! Она никогда не задавалась таким вопросом; это было очевидно. Но потом вспомнила свое первое побуждение, давнее, почти забытое. – Или… Помочь ему выйти на волю. Ну да. Мы поможем ему убежать. Но, едва выговорив эти слова, она поняла их абсурдность. Сбежать со Свальбарда? Невозможно! – Попытаться хотя бы, – решительно добавила она. – А что? – Думаю, я должна тебе кое о чем сказать. – О Пыли? Об этом ей хотелось узнать раньше всего. – Да, среди прочего. Но ты устала, а лететь нам долго. Поговорим, когда проснешься. Лира зевнула. Это был зевок до вывиха челюстей, до разрыва легких и длился чуть ли не минуту – так ей, во всяком случае, показалось. И, как ни противилась Лира, сон навалился на нее. Серафина Пеккала протянула руку в корзину, коснулась ее глаз, и Лира опустилась на пол, а Пантелеймон спорхнул вниз, превратился в горностая и залез на свое спальное место возле ее шеи. Ведьма выровняла скорость своей ветки с шаром, державшим курс на Свальбард.