Миховски раздражало перешептывание. Она понимала, что подруги обсуждают её. В обществе этих хладнокровных ящериц надо быть более осторожной. Они же всё выворачивают наизнанку, искажают факты, а потом сами же разносят сплетни по «Звёздочкам». Алисия поймала её осуждающий взгляд. – Добро пожаловать в настоящий мир… – её фальшивая улыбка сладкой глазурью расплылась по лицу, дополняя открывшуюся Миховски картину. – Благодарю за компанию, – Надин встала. – Мне пора. Всем приятного вечера! – Даже десерт не попробуешь? – сочувственно хлопая ресницами, спросила Ирма. – Увы… – Надин быстро переняла её манеру. – Мэри из дома прислали вкусные кексы! По дороге в профессорский корпус Надин размышляла: зачем Алисия Тьер дружит с этими мерзкими девицами? Ведь они не только других обсуждают, они ещё и про неё саму говорят гадости! – Вашу карточку, – прогнусавил охранник, посматривая на часы. Надин провела Магниткой по терминалу, и на нём высветилось пятнадцать минут десятого. – Проходите. И не забывайте – отбой в десять, – голосом робота добавил смотритель. Винтовая лестница, ведущая на второй этаж, наводила на Надин ужас – ей казалось, что сейчас из темноты на неё выскочит какой-нибудь мутант и укусит, и она станет такой же стервоподобной, как и большинство местных девушек. К счастью, апартаменты Маерса находились на первом этаже. Подойдя к массивной двери, она постучала. – Войдите, – Сайвер не заставил себя долго ждать. – Мистер Маерс, я принесла вам учебник, который мы… – тут она заметила Миллиртона, ползающего по полу среди разложенных на нём бумаг, – не поделили сегодня в библиотеке, – закончила Надин. – Я понял, – с интонацией «что-то ещё?» ответил профессор. – Ещё хотела бы спросить у вас кое-что по прошлой лекции. Когда вам будет удобно уделить мне минут пятнадцать? Джон оторвался от поиска записей и умоляюще посмотрел на Надин. – Проходите, – Сайвер вжался в стену, пропуская Миховски в кабинет. – Сейчас мистер Миллиртон закончит раскопки, и у меня появится время для вас. – Уже закончил, – он выхватил какую-то бумагу и сгрёб в кучу записи, смешно поднялся с пола и отряхнул пыль с колен. Он был очень рад спасительному появлению первокурсницы, так как на поздний вечер у него было запланировано свидание с очередной красоткой. Щёки раскраснелись от прилившей к ним крови, а в глазах горел странный огонёк. Надин вдруг поняла, что именно этот блеск, наверное, так манит девушек. – Положите их, – Маерс указал на бумаги, – на вторую полку. – Хорошо. Да завтра, сэр! – Сайвер кивнул в ответ и закрыл за юношей дверь. – Какие же у вас ко мне вопросы? – Вы рассказывали про форму сочинения, и я не поняла про тихую кульминацию, возможно, неправильно перевела. – Мисс Миховски, этот приём надо прочувствовать, – его взгляд оживился. – В момент наивысшего напряжения сюжета в художественном произведении вы не орёте о своём горе или радости, как павиан во время спаривания, а максимально сдержанно выражаете эмоции. Говоря словами Роберта Шумана: «Настоящее горе не кричит, даже у примитивных людей». – Профессор, эта лекция есть у вас в электронном виде? Он утвердительно кивнул. – А можно её скопировать? – она достала из кармана флешку. «Почему бы Маерсу не быть таким любезным всегда?» – спрашивала Надин саму себя. Расстегнутые верхние пуговицы рубашки, пиджак, перекинутый через спинку кресла, растрепавшиеся волосы, надкушенное печенье на блюдце – в этом было нечто домашнее и человечное. – Сейчас. Ноутбук в спальне, – сказал он без задней мысли и направился в сторону противоположной от входа двери. Он прошёл так близко от Надин, что она уловила аромат его одеколона. В голове молниеносно промелькнула мысль: всё, Надин, ты пропала… Этот едва уловимый запах словно окутал её и поманил за мужчиной. Ей захотелось вдохнуть его без остатка, чтобы этот аромат пропитал её насквозь, прилип к коже. Миховски юркнула вслед за Маерсом в спальню. – Профессор, – трепетно сказала Надин. – Вы околдовали меня… Она, не задумываясь, прикоснулась к его губам, робко целуя. Секунды тянулись минутами. Сайвер замер; казалось, он забыл, как дышать. – Я мечтала об этом, – прошептала она ему на ухо и, лизнув мочку, подула на неё. Надин била мелкая дрожь, внутри всё горело, не хватало воздуха. – Хочу вас! – Вы с ума сошли! – её словно облили ледяной водой. – Немедленно отойдите от меня. – Сайвер, не надо, не прогоняй меня, я знаю, что нравлюсь тебе… – и она снова попыталась его поцеловать. Но Маерс уверенно отстранил её от себя. – Вы что-то неправильно поняли, – опять этот равнодушный тон. – И мы не переходили на «ты». – Я всего лишь сделала то, на что ты никак не решался! – а вот её нервы начали постепенно сдавать. – А теперь на попятную? – Мисс Миховски, я запрещаю вам подходить ко мне ближе, чем на пять метров. И наедине я с вами больше не останусь, – в Маерсе зрела ярость. Студентка облапошила его! И выбрала самый благовидный предлог – лекцию! Такие вещи он не прощает! Её глаза налились слезами, он говорил так холодно, а во взгляде было столько безразличия, что Надин не выдержала и замахнулась, чтобы дать пощечину. – Не позволю, – он перехватил её руку, больно сжав запястье. – Минус в карточку за компрометацию профессора. – Пожалуйста! – Надин сорвала с шеи бейдж, в котором, как и все студенты, для удобства носила ID-карту, и бросила его на стол. – Только не забудьте указать, каким образом я вас скомпрометировала! – Не беспокойтесь. На этот раз я вас выгораживать не стану… Он безразлично провел картой по терминалу и набрал замечание: «Нарушение пункта 17.8 правил колледжа «Маленькие звёздочки». Права и обязанности студентов». Знайте, профессор, если будет разбирательство, то я сообщу комиссии, что это вы подталкивали меня к этому поступку, соблазняя и втираясь в доверие… Надин несла околесицу, не отдавая себе отчёт. В неё словно вселился дьявол. Ей стало так обидно и горько! – Говорите, мисс, что угодно и когда угодно, – он пристально посмотрел ей в глаза, провоцируя. – Какой же вы всё-таки гад! – Это всё? – Сайвер стоически выслушивал оскорбления. – Вы мерзкий, желчный, отвратительный, вы… – она никак не могла сглотнуть. – Об этом все знают, – Сайвер сдерживал гнев, чеканя каждое слово. – Ублюдок, так и сгниешь в своих комнатах в одиночестве! – её понесло. – Убирайтесь! – Сайвер прошипел это слово с такой интонацией, что ему самому стало страшно. Надин беззвучно открывала рот, пытаясь справиться с истерикой, то сжимая, то разжимая кулаки. – Вон… – зловеще выдавил Сайвер; упираясь ладонями в столешницу, что было мочи, он едва сдерживался. Надин вышла из оцепенения и рванулась к выходу. Маерс со злостью смёл всё, что лежало на его столе. Было слышно, как разлетаются бумаги и звенит разбивающееся стекло. Девушка захлопнула дверь и услышала глухой удар. «Наверное, это был стул…» – подсказал ей внутренний голос. Надин бежала по коридору, вытирая на ходу слёзы. Это ужасно – предложить себя мужчине и получить отказ! Как она могла на такое решиться? А Маерс тоже хорош, зачем он позволил ей прийти к себе? Молча стоял и принимал ласку? Он должен был предвидеть её поведение, он же взрослый мужчина! А нервно Сайвер ходил из одного угла кабинета в другой. Как он мог допустить, чтобы студентка поцеловала его? Да, он хотел побыть в её обществе, отвлечься, скрасить своё одиночество, поболтать о любимом предмете, но у него и в мыслях не было переходить грань. Это злостное нарушение этики! Когда он опомнился, то сразу оттолкнул её и наорал. Его расстраивало и то, что помимо всего прочего он очень испугался случившегося, испугался нахлынувших эмоций и ощущений. Он гнал от себя эти мысли, но сейчас был вынужден признать – мисс Миховски вызывает в нём конкретные мужские желания: он хочет близости с ней… Глава 14 – Генри, – Надин, как фурия, ворвалась в комнату Гейла и, убедившись, что кроме него в ней никого нет, кинулась ему на шею. – Поцелуй меня, Генри! Она буквально впилась в губы парня, расстёгивая трясущимися руками пуговички на вороте его клетчатой байковой рубашки. – Что с тобой происходит? Ты откуда такая взбаламученная? – отстраняя от себя девушку, испуганно спросил Генри. – Заткнись, просто поцелуй меня, пожалуйста! Надин притянула его к себе и снова принялась целовать. Он робко отвечал, не понимая, откуда взялась такая страсть. Генри по природе был робким, и несколько неудачных попыток соблазнить девушек отбили у него желание «штурмовать крепость» первым. С Надин заигрывать он стеснялся, ему почему-то казалось, что и она откажет. Поэтому её сегодняшнее поведение буквально ввело его в ступор. – Я хочу быть твоей. Сегодня, сейчас… – Надин, ты что, парами удобрений в оранжерее надышалась?